Людям, воспитанным в духе викторианского гомоэротического эстетизма, роденовские тела казались некрасивыми и грубыми. Когда знаменитому оксфордскому эстету Уолтеру Патеру показали бронзовую скульптуру Родена "Мужчина со сломанным носом", тот пожал плечами и сказал: "Не думаю, что когда-нибудь смогу к этому привыкнуть" (Monsman, 1977, p.45). Некоторые критики Родена доказывали, что его "Мыслитель" не может обладать такой телесной оболочкой; напряжение ума предполагает иную "упаковку".

Тем не менее новая эстетика, продолженная такими замечательными скульпторами как Эмиль Бурдель (его самые известные мужские скульптуры - "Адам", "Памятник павшим в войне 1870-1871" и "Геракл") и Аристид Майоль (1861-1944) (хотя Майоль предпочитал ваять женское тело, у него есть несколько замечательных обнаженных мужских скульптур - "Велосипедист" , "Боксер" и "Молодой мужчина") легко победила классицизм. Норвежский скульптор Густав Вигеланн (1869-1943) создал в Осло первый в мире парковый музей скульптуры, знаменитый Фрогнер парк, с множеством обнаженных мужских, женских и детских тел.

Вслед за принятием мужской наготы как таковой, в искусстве XX в. появляется специфически сексуальное мужское тело, которое раньше существовало только в порнографии. В фокусе художественного изображения оказываются при этом непосредственно мужские гениталии, причем не в фаллической упаковке, а во всей их природной первозданности, как в знаменитом автопортрете Эгона Шиле (1918), изображающем акт мастурбации. В авангардном искусстве второй половины XX в. появляется открыто гомосексуальное и садомазохистское тело и т.д.

Короче говоря, хотя мужское тело как эротический объект действительно создается взглядом, это не взгляд, а взгляды нескольких разных субъектов, сосуществующих друг с другом в конкретных социокультурных контекстах. Интерес художника (как и человека с улицы) к мужской наготе может быть не только гомоэротическим, но и гомосоциальным в широком смысле этого слова. Однозначно судить о сексуальных предпочтениях художника только по его творчеству рискованно.

Спящий красавец Эндимион "объективирован" уже своей жизненной ситуацией, он не может выглядеть героически, кто бы его ни писал. Любимая картина Давида, с которой он не расставался до самой смерти, "Смерть Бара" (1794), изображает не сильного мужчину, а расстрелянного роялистами мальчика-подростка Жозефа Бара. Лежащий вполоборота к зрителю, прижимая к сердцу республиканское знамя, очень женственный, нагой, с длинными локонами и нежными чертами лица мальчик выглядит довольно эротически (уже ранние биографы Давида сравнивали Бара с Гиацинтом), но его нагота - воплощение прежде всего революционной чистоты, героизма и самопожертвования.

Тициан, наряду с мягким и женственным Адонисом ("Венера и Адонис", 1548-49, музей Прадо), написал несколько весьма жестких маскулинных образов ("Титий", "Сизиф", "Иоанн Креститель"). Резцу Антонио Кановы, который известен главным образом как создатель образов изящных, мягких юношей, и которого многие биографы считают гомосексуалом, принадлежат также статуи сильных и мускулистых мужчин (например, "Гектор", не говоря уже об упомянутом выше "Наполеоне"), "Кулачные бойцы" Кановы не имеют ничего общего с его многочисленными Купидонами или "Эндимионом".

Интерпретация одной и той же картины в ходе истории часто меняется, независимо от замысла художника. Интересный пример такой исторической трансформации - "Этюд обнаженного юноши" (1837) Жана-Ипполита Фландрена (1809-1864) (см. Camille, 1994). Студенческая работа молодого художника, ставшего в дальнейшем выдающимся мастером религиозной настенной живописи, была куплена Наполеоном III, выставлена в Лувре и многократно репродуцировалась. Ничего явно эротического в этюде Фландрена нет. От идеально сложенного обнаженного юношеского тела веет одиночеством и грустью. Поскольку гениталии юноши скрыты его согнутыми коленями, картина никого не шокировала и в то же время открывала большой простор гомоэротическому воображению, породив множество подражаний и вариаций. В 1899 г. немецкий художник Ганс Тома в картине "Одиночество" точно воспроизвел фландреновскую позу, но когда его обвинили в плагиате, объяснил, что "его" мальчик - более жесткий, мускулистый и "нордический". Фредерик Холланд Дэй (1864-1933) и Вильгельм фон Гледен (1856-1931) перенесли созданный Фландреном образ в художественную фотографию, первый - в виде снимка нагого юноши на фоне лирического вечернего ландшафта (1898), второй - в виде одиноко сидящего на скале, на фоне горной гряды, "Каина" (1900) . За этим последовали новые трансформации, в ходе которых нейтральное юношеское тело становилось все более вирильным, атлетическим и сексуальным. На нескольких фотографиях Роберта Мэпплторпа в позе фландреновского юноши снят сидящий на высоком столике или табурете могучий черный атлет, за согнутыми коленями которого свисают внушительные гениталии. Таким образом, поза модели осталась прежней, а ее тело, настроение и смысловая нагрузка образа радикально изменились.

© Игорь Кон.

ОГЛАВЛЕНИЕ