"Есть свои деграданты": почему на Кубани больше нет правозащитного отделения "ЛГБТ-сети"

За 2016-2017 годы команда мониторинга "ЛГБТ-сети" зафиксировала по всей России 366 случаев дискриминации и насилия в отношении секс-меньшинств. 104 из них - применение физического насилия. В августе 2018 года ревизор краснодарского отделения "ЛГБТ-сети" Алексей Королев заявил, что отделение прекратило свою деятельность. Проект Mbk.Media поговорили с активистом о причинах закрытия отделения правозащитной организации и об изменении отношения россиян к ЛГБТ.

- Чем положение ЛГБТ на Кубани отличается от других регионов?

- Кубань далеко не самый худший для нас регион. Да, есть свои деграданты. А где их нет? Если сравнивать со многими другими местами, то здесь еще по-божески. В последние годы очень интересное идет расслоение в отношении к ЛГБТ-сообществу и его представителям. Подавляющему большинству людей становится безразлично. В 2013 году было столько агрессии от, казалось бы, людей, которым это не интересно. Сейчас такого нет. Нет даже близко. Знаете, я на своей работе в клинике абсолютно открыт. Муж ко мне на работу заходит. Правда, некоторое меньшинство по-прежнему агрессивно и не упускает случая напасть, а полиция не работает. Сколько раз я туда приходил, сам обращался. Они видят, что это ЛГБТ, и спускают дело на тормозах. Они даже не грубят, но дождаться от них нужной реакции, предписанной законом, просто невозможно.

- Возможно, полиция так поступает, потому что не хочет лишний раз работать, а не потому что плохо относится к ЛГБТ?

- У полиции всегда есть возможность ничего не делать, но при обращении кого-то из ЛГБТ у нее появляется дополнительная причина не работать. Полиция никогда не возбуждает дел по 282 статье УК РФ, если пострадавший представитель ЛГБТ. Если же представителя ЛГБТ избили или убили, а преступник на допросе будет кричать, что он убил жертву из-за его гомосексуальности, то полиция сделает вид, что это бытовое убийство. Вспомним историю Дмитрия Циликина, где ультраправый активист признался, что он "Чистильщик" и убил Циликина в рамках "крестового похода против геев". Однако был осужден за бытовое убийство. Не было ни одного случая, чтобы возбудили дело с учетом этого мотива. В России было несколько случаев, когда лучшие юристы сети бились, чтобы мотив ненависти учли, однако наказание преступники все равно получили ниже минимального и без учета этого мотива. То есть мы сейчас видим гомофобию со стороны госорганов и некоторого меньшинства гопников и полукриминальных элементов. Честно сказать, в последнее время даже с некоторыми националистами наладились отношения. Но не со всеми.

- Почему так сложилось, что отделение закрывается?

- Наше отделение возникло в 2012 году, когда обсуждался закон о запрете пропаганды гомосексуальности. Это был большой пинок для сообщества, когда все поняли, что отсидеться не получится. С тех пор таких пинков и не было. Где-то кого-то бьют, где-то кого-то убивают, но это все отдельные случаи, в России не принято думать о том, что завтра это может случиться со мной.

- Так ведь можно сказать не только об ЛГБТ-активизме?

- Это абсолютно типичная для России ситуация, когда в отсутствие мощного раздражителя структуры нашего общества не готовы давать постоянный и продолжительный ответ власти. Извиняюсь, уйду от темы. Вот нам снизили пенсионный возраст, и все кинулись на марши, митинги, чуть ли не на забастовки. Осенью еще, может быть, будет сильная реакция. После января все про это забудут. Абсолютно то же самое и у нас. Все, что в обществе, то и в сообществе. Когда про закон о запрете пропаганды немножечко подзабыли, мы распались.

- Как происходил процесс спада активности?

- Был большой всплеск агрессии по отношению к ЛГБТ в 2013 году. Этот год стал водоразделом. После принятия закона о запрете пропаганды гомосексуальности положение ухудшилось. Государство показало пальцем, что на "этих" нападать можно, легитимизировало насилие в отношении ЛГБТ. В 2014-2015 годах чуть-чуть все успокоилось. Но отношение к ЛГБТ стабильно плохое, и оно хуже, чем в 2011-2012 годах.

Наши активисты просто устали, произошло выгорание, это нормальное явление. Средний цикл активиста - два года. У нас было - 4. И другие регионы нам, в общем-то, завидовали. Считали нас стойкими оловянными солдатиками, но в итоге и мы оказались не бесконечными. Вопрос не в том, чтобы старый состав оставался - он не должен оставаться, состав рядовых активистов должен меняться. У нас же старые уходили, как оно и должно быть, а новые не приходили.

- Почему история с преследованием геев в Чечне заглохла?

- По моему мнению, эта тема даже на международном уровне далеко не тот накал имеет. А российские представители ЛГБТ восприняли ее так: "Это же Чечня - отдельная история. Я-то не в Чечне живу". Это старая история, которая абсолютно не специфична для ЛГБТ, она актуальна для всего российского общества. Когда пришли за (нужное вставить), я промолчал потому что я не (нужное вставить). А когда пришли за мной, говорить уже было некому.

- А что станет теперь с правозащитой в крае? Поступают ли до сих пор в сеть жалобы?

- Жалобы поступают постоянно. Последняя была в этом месяце. На мальчика напали на улице, но, к счастью, он быстро удрал. Юридические консультации будет проводить федеральная сеть. Но взять пострадавшего за руку и отвести в отделение полиции, надавить на сотрудников, чтобы они приняли заявление, - это битва под Сталинградом каждый раз. Вот этого делать уже будет некому.

- Есть ли у вашего отделения успешные случаи доведения дел до ЕСПЧ?

- У нашего отделения нет. Как правило пострадавшие не настолько упорные. Хотелось бы, чтобы читатели понимали, что довести дело до ЕСПЧ, - это 5 лет тягомотины по всем инстанциям. Немногие из пострадавших на это готовы. В этом играет свою роль и скрытность. Никто не хочет светиться, поэтому мало кто идет дальше полиции. А из полиции приходит отказной материал, и немногие соглашаются бороться дальше.

- Изменилось ли отношение к ЛГБТ в России после олимпиады и чемпионата мира по футболу?

- Если мы будем оценивать отношение среднестатистического россиянина, то я бы не сказал, что изменилось. Проводились мероприятия за границей. Там говорили о преступлениях ненависти в Чечне. Там заручились поддержкой. Однако международная поддержка не поможет решить конкретные проблемы конкретных российских геев и лесбиянок. То есть в ЕСПЧ и комитете министров Совета Европы выразят свое негодование и, может быть, добьются какому-то индивиду выплаты, но в целом все заглохнет. Проблемы России должны решаться в России, в том числе проблемы ЛГБТ. Пока представители ЛГБТ сами к этому не придут, о чем мы можем говорить? Я пять лет в этой каше варился. Досконально изучил все методы воздействия на органы власти и политиков. Стартуя с такой неудобной позиции (Алексей Королев - первый открытый политик-гей на Кубани, прим. Mbk.Media), мне удалось стать действительным членом "Яблока" и членом совета регионального отделения "Парнаса", а также кандидатом в Госдуму. Как делать - я знаю. Будь в отделении 100 человек, я прямо могу пообещать, что в течение 6 месяцев мы бы опрокинули хотя бы наш региональный закон о запрете пропаганды. Но у нас было 5 человек.

- Мешает ли закон о запрете пропаганды гомосексуализма вести дискуссии в обществе?

- Дискуссии в принципе не ведутся. Не только по нашей проблеме. Да, нам тут несколько сложнее, чем остальным. Я с удовольствием встречусь на дебатах с какими-нибудь ярым гомофобом, однако есть сложности с площадкой - люди побаиваются, что к ним после придут с вопросами.

Есть СМИ, которые с нами сотрудничают. Наше отделение выпустило методичку для СМИ, как с нами взаимодействовать и не обрести проблем. Я горжусь этим.

- Чего добилось ваше отделение?

- Самым большим достижением я считаю организацию хорошего контакта со СМИ. Этим я действительно горжусь. Потому что в региональных СМИ до 2012 года мы вообще не были представлены. Где-то какие-то статьи выходили, но чтобы позвонили и взяли интервью - такого не было. Сейчас круг СМИ, с которыми мы работаем и которые пишут о нас в нейтральном ключе, по сравнению с 2012 годом, расширился. Проблемы теперь не замалчивается, обсуждаются. С большим трудом эта работа давалась.

Вот для примера начало интервью в одном из кубанских СМИ: "Когда в редакцию пришло приглашение на пресс-конференцию местного отделения „ЛГБТ-сети", первой мыслью было, что это шутка или провокация. Как-то никогда не представлялась Кубань регионом, где может функционировать сколь-нибудь организованное ЛГБТ-движение; чай, не Сан-Франциско или Амстердам, даже не Москва с Питером".

Я лично с большим пониманием отношусь, когда СМИ стараются отвести от себя угрозу. Они дали материал в нейтральном ключе, а чего мне еще надо? Они же не должны писать, какие мы лапочки. А мы совсем не лапочки. Мы такие же, как все. В хорошем и плохом смысле.

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+