До настоящего времени в отечественной психологии не существует сколько-нибудь серьезных работ, посвященных изучению того, что отличает между собой гомо- и гетеросексуальных мужчин. Некоторые считают, что каких-либо серьезных различий между ними вообще не существует: мужчина - он и в Африке мужчина. По крайней мере, должен оставаться таковым. Однако многие из нас, в том числе активно не приемлющие в себе и других проявления "бабской натуры", интуитивно чувствуют, что натуралы в большинстве случаев - это все-таки особые люди, общение с которыми вызывает несколько иные чувства, чем общение с себе подобными. Одним из существенных отличий, как показывают различные исследования, является отношение к сексу. Оно и понятно: для здоровых натуралов секс редко является личной проблемой, тогда как для геев их сексуальность всегда является объектом различных переживаний и центральным звеном самосознания. Существенным признаком гомосексуальной жизни часто оказывается промискуитет: наличие множества общих для всех членов сообщества половых партнеров. Он играет далеко не последнюю роль в более широком распространении среди геев заболеваний, передаваемых половым путем (в том числе и СПИДа). Все это заставляет гетеросексуальное большинство считать гомосексуальных мужчин психологически проблемными людьми, которые с помощью секса стараются "погасить" внутреннее чувство ущербности и тревоги. Этой ущербностью они стараются объяснить существующие различия между геями и натуралами как нечто привходящее, как то, чего в норме быть не должно.

Идея этой статьи возникла в результате прикладного исследования проблемы промискуитета среди геев, положенного в основу моей кандидатской диссертации. Цель диссертации состояла в комплексном анализе социально-психологических характеристик межличностного общения и поведения мужчин, обладающих особенным феноменом (на который у нас не обращается почти никакого внимания) - гомосексуальной идентичностью. С помощью такого анализа предполагалось обнаружить взаимосвязь между геевским промискуитетом и личностными особенностями геев как субъектов межличностного общения и взаимодействия. Объектом исследования стали провинциальные геи Ростова-на-Дону - крупного города на Юге России (60 человек в возрасте 20-40 лет). Полученные результаты в чем-то оказались весьма неожиданными и для самого автора, даже не предполагавшего, что сознательное отнесение человеком себя к сообществу "сексуальных меньшинств" существенно меняет его личностные характеристики, обусловленные принадлежностью к этой социальной группе.

Всякий раз, когда речь заходит о сексуальной стороне нашей жизни, мы привычно рассматриваем её как наиболее яркое проявление плотского (телесного, биологического - кому как нравится) начала, над которым внешним образом надстраиваются благопристойные формы человеческого общения. "Чай? Кофе? Потанцуем?". Эта анекдотическая фраза как нельзя образно подчеркивает условность социальных норм, пытающихся урегулировать, замаскировать и облагообразить истинные побуждения парня, желающего "простого человеческого секса". Биология является для большинства из нас самым главным арбитром в разрешении различных проблем, тем или иным образом затрагивающих нашу сексуальность: "Я - голубой, потому что природа сделала меня таким". "Я - мужчина (иначе - самец), поэтому самой природой мне предназначено почаще менять своих сексуальных партнеров". "Даже у животных есть гомосексуальное поведение, почему же люди не имеют на это права?". "Секс между мужчинами - это противоестественно".

Практически все споры (не обязательно "на кухне", но и в ученом сообществе) так или иначе, рано или поздно сползают на уровень "что было раньше - курица или яйцо?". Другими словами, что определяет основные формы проявления сексуальности человека: биология или "ансамбль общественных отношений"? Казалось бы, что здесь сложного: я хочу трахаться, и та жизненная сила, которая движет моим желанием, всецело исходит только из моего тела. А в чьем ведении находится наше тело? Ну, конечно же, в ведении медицины и биологии. Поэтому без данных этих наук никак невозможно правильно оценить ни одно явление сексуальной жизни человека.

Бесспорно? Несомненно. Но... "Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза...(а сам глаз есть только материальная основа зрения); с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени". Так рассуждал Аристотель. Он же подметил, что человек по сути есть существо общественное и культурное. Лиши его этих составляющих, и что останется? Только название "человек". А почему эту идею нельзя применять и к объяснению человеческой сексуальности? Никто же не станет всерьез отрицать того факта, что между половым поведением человека и животных имеются весьма существенные различия. Но в чем они заключаются?

Если внимательно посмотреть на то, какие цели мы преследуем, занимаясь сексом, то станет вполне очевидным, что помимо деторождения, получения физического наслаждения и разрядки физиологического напряжения (что есть и у животных) мы вполне можем использовать свои сексуальные возможности для много другого. Например, для получения какой-нибудь выгоды, самоутверждения, самообмана. Или для того, чтобы попытаться привязать к себе другого человека либо продемонстрировать ему свое расположение. Кроме того, мы можем пойти на сексуальный контакт ради достижения взаимопонимания, примирения. А можем воспринимать его только как игру, ритуал или долг.

Связаны ли, например, гомосексуальные акты в тюрьмах или армии только с отсутствием "лиц женского пола", доступных для разрядки полового напряжения? Отнюдь. Посредством секса нередко определяется то положение, которое займет (или уже занимает) в данной группе человек, выступающий в "пассивной" роли. Очень часто для этого даже и самого секса не надо: достаточно ритуального действия, изображающего половой акт. Сексуальный опыт также является средством поддержания чувства общности с другими членами одной компании или даже социальной группы: если ты мужчина, то должен заниматься сексом только с женщинами (иначе мы тебя перестанем считать тебя таковым, другими словами - изгоним из своей "чисто мужской компании"). Не так давно я оказался свидетелем одного весьма примечательного в этом отношении случая, произошедшего в некоем маленьком городке. Несколько подростков лет 16-17, ожидая автобуса, подтрунивали над одним своим товарищем, который, судя по разговору, был замечен в сексуальной связи с другим парнем. Они совершенно не были настроены по отношению к нему агрессивно. Скорее - удивленно, с некоторой долей презрения. Они нисколько не осуждали его гомосексуальных наклонностей. Они даже признавали его право ни них. Но... "Слышь, ты бы лучше уехал отсюда куда-нибудь к своим педерастам, где вы будете жить по-своему, а здесь таких не надо - мы не такие".

Секс почти всегда выступает для нас некоторым символом, знаком чего-то иного, не имеющего непосредственного отношения к телесным потребностям. Тело здесь необходимо только для того, чтобы сделать удовлетворение этих нетелесных потребностей более ощущаемым. Мы наделяем свои сексуальные функции и качества какими-то значениями, которые закрепляются в словах. "Мужчина" - это всегда описание того, что мы считаем мужчиной. Определенное эмоциональное состояние в некоторых случаях называется "любовью", в других - "дружбой". До тех пор, пока австро-венгерский журналист Бенкерт, вдохновившись идеей Карла Г. Ульрихса о существовании особой личности, возникающей на основе сексуального влечения к лицам своего пола, не ввел в оборот термин "гомосексуалист" для обозначения такой личности, никто и не помышлял рассуждать о возможности любовных и партнерских отношений между двумя мужчинами. До этого исторического события однополый секс считался содомией: чем-то временным, существующим в дополнение к другим сексуальным отношениям. С появлением слова "гомосексуал" появилась и возможность интерпретации однополых контактов в качестве одной из самостоятельных и устойчивых форм сексуальных отношений наряду с другими. Ведь действительно: пока для какого-нибудь сексуального аспекта нашей жизни не возникнет четкого обозначения в слове, он оказывается как бы и не существующим для нас вовсе - мы его не замечаем в себе, не можем его реализовать.

Вы никогда не задумывались, отчего на самом деле страдают некоторые люди, жалуясь на то, что они никак не могут встретить "свою любовь"? Да чаще всего оттого, что слово "любовь" для них никак не связано с их реальными эмоциональными состояниями, возникающими в отношениях с реальными людьми. Они не умеют соотнести абстрактные знания о любви, полученные из книжек и от других людей, с действительным переживанием этого чувства.

Будучи всегда обозначением чего-то, секс становится "разменной монетой" в межчеловеческих контактах. Монетой, которую можно обменять на все, что угодно. Монетой, которая признается всеми нами как "законное" средство удовлетворения какой-нибудь нужды. Причем список "нужд", которые могут быть удовлетворены с помощью секса, уже никак не определяется биологией. Мы сами определяем то, что будет достигаться нами с помощью сексуальных ощущений. Сфера поиска подходящих объектов (сексуальных партнеров), которые смогут удовлетворить нашу нужду, их характеристики, правила поиска партнеров и нормы обращения с ними также определяются нами, задаются обществом, культурой... Наши биологические половые влечения (будь то к мужчине или к женщине) изначально всегда имеют неопределенный характер. Знаем ли мы сами, чего на самом деле хотим в начале своего сексуального опыта? Просто одних больше тянет к одному, а других к другому. Перебирая доступные сексуальные объекты (кто мысленно, кто на практике), мы находим тот, который лучше всего способен удовлетворить одну или несколько потребностей.

Кто-то руководствуется своими биологическими влечениями, делая своим объектом мужчину или женщину. А у кого-то возникает сексуальный интерес и без всякой физиологической подоплеки - в процессе межличностного общения. Каждый из нас может вспомнить факты из своей или чужой личной жизни, когда отнюдь не плотский интерес к человеку со временем вызвал желание гораздо более интимной близости. И только внешние обстоятельства (мораль, общественные нравы и оценки) оказывались последним препятствием к реализации пробудившегося импульса. Движущей силой становится и желание экспериментировать с репертуаром возможных новых чувств и способов удовлетворения уже имеющихся потребностей. И если это никак не противоречит внутренним убеждениям и представлениям, новый сексуальный интерес вполне может перерасти в склонность к иному сексуальному поведению.

Определяющим фактором нашего сексуального поведения в реальной жизни оказываются личные или культурные ценности, в которых выражаются значимость и смысл удовлетворяемых с помощью секса потребностей. Именно они задают конечные цели сексуального поведения: то, чего именно мы стремимся достичь через использование своих сексуальных качеств.

Что может быть такой ценностью? Деторождение (прокреация). Наслаждение (гедонизм). Физиологическая разрядка сексуального напряжения или просто времяпрепровождение (рекреация = отдых). Любовь, когда сексуальная связь воспринимается как один из способов выражения своего отношения к эмоционально значимому человеку (которого мы идеализируем и делаем высшей ценностью нашей жизни). Страсть, когда мы стремимся, во что бы то ни стало, возместить эмоциональной бурей отсутствие эмоционального же благополучия, освободиться от чувства ненужности и повысить свою самооценку. Проституция, когда важным оказывается получение материальной выгоды или какого-либо преимущества. Общение, когда целью становится взаимный обмен мыслями, переживаниями, личностными состояниями. Эксперимент, когда мы ставим целью развитие сексуального опыта. Власть, когда очень важным оказывается установление отношений зависимости и подчинения, фиксация разницы в силах ("я тебя трахну, потому что ты слабее и будешь после этого мне подчиняться, будешь унижен"). Установление или закрепление личностно или социально значимых контактов (кому не знакома такая ситуация - переспишь всего-то один раз с человеком, и вот вы уже хорошие друзья).

Каждые ценности связаны со своими нормами сексуального поведения. Какие-то нормы становятся общепризнанными и юридически узаконенными. Например, нормально создать гетеросексуальную семью. Нормально завести детей. Нормально иметь сексуальные связи только для выражения любви. Другие нормы оказываются достоянием узкой социальной группы. При этом большинством они могут и не считаться нормами. Мало ли, к примеру, у нас людей, которые секс без любви считают "ненормальным" (аморальным, проявлением бедности внутреннего мира и т.п.)?

С другой стороны, на всякую норму есть свое "исключение из правила". Нормой вполне может быть несоблюдение нормы в какой-нибудь "особой" ситуации. Если ты в браке, то должна быть сексуальная верность, а если ты еще не успел вступить в брак, то тебе вполне можно и "погулять". Гомосексуальные контакты могут нормативно отвергаться как форма свободного выбора, но в том же самом обществе они могут приветствоваться в качестве временной "образовательной" (или "воспитательной") традиции отношений старшего и младшего (начальника и подчиненного). Как, например, было в античной Греции (сомневающимся в истинности данного сравнения рекомендую прочитать второй том "Истории сексуальности" М. Фуко).

Нормы выступают образцом поведения, выражения своего внутреннего мира через сексуальные качества. И здесь мы подходим к одному самому уязвимому (с точки зрения общественной морали) месту в гомосексуальной жизни. Это промискуитет.

Регулярные походы "на сторону" - нередкое явление в гомосексуальных отношениях. Сей факт даже подтверждается сексологическими опросами (например, Игорь Кон в своей заметке "Геи-чемпионы" на сайте gay.ru приводит данные опроса 3000 немецких студентов, показавшего, что втрое больше геев, чем "натуралов", "изменяют" своим любимым). Прибавьте к этому куда большую малочисленность гомосексуальных мужчин, чтобы увидеть, что большинство этих походов "налево" ограничены некоторым числом возможных половых партнеров. Сегодня я "погулял" с Васей. Завтра Вася "погулял" с Петей. А послезавтра мой Гриша оказался в объятиях Васи, тогда как Петя пришел ко мне. В итоге, несмотря на мои постоянные отношения с Гришей, у нас с ним есть общие половые партнеры - доступные нам обоим, которых мы в принципе можем менять достаточно часто. Через какое-то время наши отношения с Гришей завершаются. Он переходит жить к Пете, а я ухожу к понравившемуся мне Васе. От перестановки мест слагаемых сумма партнеров не изменилась. Вот это-то и есть сущность промискуитета (promiscuus с латинского - общий, смешанный). И он больно ударяет по геям своей обратной стороной - более быстрым и массовым распространением заболеваний, передаваемых половым путем (в том числе - ВИЧ-инфекции). Для промискуитета не важно, имеешь ли ты сотню или всего пяток половых партнеров в год помимо одного - своего любимого. Это явление характеризуется тем, что каждый из нас в принципе может оказаться половым партнером друг для друга: кто на длительное время, а кто на короткое. Связанные с раскрытием "тайны" чувства ревности и прочего - очень часто не более чем дань культурным нормам и морали гетеросексуального большинства, которому мы очень сильно хотим угодить и доказать, что мы - не хуже. Мы де также за постоянство отношений и "крепкую семью". Но так ли это на самом деле?

Если рассматривать промискуитет в качестве биологической особенности мужской сексуальности вообще, а моногамию - в качестве наиболее социально приемлемой формы осуществления "основного инстинкта", упорядочивающей и смиряющей власть биологических влечений, то промискуитет действительно выглядит не очень привлекательно. Либо склонные к промискуитету геи являются социально ущербными, морально деградировавшими людьми, нежелающими контролировать свои сексуальные импульсы согласно требованиям общества. Либо они изначально психически аномальны (мозги у них так устроены после неудачной беременности матери, или гены дефектные, или жизнь у них такая тяжелая), так как неспособны долго удерживать свои влечения на одном, ну, в крайнем случае, двух партнерах одновременно.

Такие представления достаточно часто вызывают у гомосексуалов нехорошие чувства вины, стыда, неодобрения. Но вместе с тем искреннее желание следовать нормам гетеросексуального большинства также не дает им искомого удовлетворения. А все потому, что в промискуитете, оказывается, они могут более полно и адекватно, чем в условиях моногамного "брака", выразить специфику своего внутреннего мира, связанного с иными сексуальными влечениями.

Внутренний мир каждого из нас состоит из множества представлений о себе в самых разнообразных сферах жизни: "Я - сын", "Я - студент", "Я - друг", "Я - мужчина", "Я - гомосексуал" и т.д. Каждое представление находит свое внешнее выражение в определенных формах поведения. Соотнося свое поведение с конкретным представлением о себе, мы убеждаемся в том, что наша личность есть для других то, что мы о себе думаем. Такая соотнесенность в психологии называется идентичностью. Однако откуда возникает это наше представление о себе? Оно развивается из противопоставления МЫ и ОНИ. Не будь девочек, мы бы никогда бы не узнали, что мы, оказывается, мальчики. Вот только узнав, что мы - мальчики, я уже могу сказать, что я из себя представляю. Я идентифицирую (соотношу) себя с этим групповым образом и причисляю себя ко вполне определенной группе людей - мальчикам. Так возникает моя мужская идентичность.

Познавая индивидуальные проявления своей сексуальности (влечения, чувства), каждый человек также стремится соотнести их с некоторыми общими для других людей формами поведения в сфере сексуальных отношений. На основе общих особенностей поведения и общения какой-то группы людей, у которых есть схожий с нашим личный опыт сексуальных чувств и влечений, возникает специфическая сексуальная идентичность: гомосексуальная, гетеросексуальная, бисексуальная... Количество таких идентичностей будет зависеть только от того, сколько разделенных по признаку сексуального опыта групп людей будет возникать в конкретном обществе. Ведь мало сказать, что я - мужчина. Мне теперь важно сказать, какой я мужчина.

И вот тут возникают очень интересные вещи. В современном обществе некоторые люди, имеющие гомосексуальную ориентацию, выделяют себя в самостоятельное сообщество, основанное на особенности своих сексуальных предпочтений. Вспомните, что нас интересует в первую очередь, когда в нашу компанию приходит новый человек: "Он "наш" или не "наш"?" Другими словами, он голубой или натурал? Как себя вести в его присутствии? Свободно, то есть так, как нам привычно, или необходимо соблюдать "чужие" нормы поведения и общения между мужчинами? Признание и принятие своих сексуальных наклонностей в качестве одной из достойных форм проявления человеческой сексуальности обусловливает чувство, осознание и переживание некоторой связи с другими людьми со схожими влечениями и интересами. Эта связь поддерживается общими ценностями, которые диктуют особенные нормы поведения и межличностного общения между "своими" и формируют чувство "МЫ". Мы - гомосексуалы. Геи. Мы отличаемся от других мужчин тем, что выбираем в качестве партнеров для интимного общения не женщин, а таких же мужчин. И выбираем не просто сексуальных партнеров на час (это могут делать и натуралы), но и интимных друзей "по жизни", с которыми рассчитываем прожить не один месяц или год (это уж как получится). Мы не просто трахаемся с мужчинами, но любим их. Раз общество не признает такую любовь, то мы сами признаем себя и выделимся в отдельную "ветвь".

Далеко не все люди с гомосексуальной ориентацией готовы к такому выделению из гетеросексуального сообщества мужчин. Кое-кто предпочитает вести иную сексуальную жизнь скрытно, стараясь, чтобы никто не заподозрил его наклонностей. Кто-то просто не принимает до конца своих влечений. У кого-то есть масса других причин оставаться "волком-одиночкой", вне "стаи", обрекая себя на психологическое одиночество (даже если ему и удается найти вторую "половину"). Обо всех таких людях можно сказать, что они гомосексуалы, но отнюдь не геи. У них есть гомосексуальная ориентация, но нет главного, чтобы называть себя геями - гомосексуальной идентичности, то есть чувства групповой общности с другими гомосексуальным мужчинами и принятия иных, негетеросексуальных ценностей и норм личной жизни. Так что далеко не все мужчины, имеющие секс с мужчинами, действительно являются геями. И этот факт как-то мало нами учитывается. Между тем, такое различие очень даже важно. Потому что эта самая гомосексуальная идентичность серьезным образом изменяет личность мужчины-гомосексуала, тогда как сексуальная ориентация на личность никак не влияет.

В условиях европейской культуры человек с самого начала его вхождения в общество сталкивается преимущественно с гетеросексуальной идентичностью. Она подавляет собой все другие виды сексуального опыта, доминирует над ними. Поэтому если вы вдруг почувствуете, что ваш внутренний опыт, ваша сексуальность не соответствует этому образцу, вы интуитивно начнете искать что-то более подходящее. Но идентичность, соответствующая гомосексуальному (или бисексуальному) опыту, никогда не дана (в современных условиях) индивиду изначально. Каждый гомосексуальный мужчина начинает с того, что пытается построить приемлемый образ из самых различных доступных "кусочков". Гомосексуальное влечение становится личной проблемой: "Ну, почему я не такой, как большинство?" Обнаружение факта, что ты не совсем уж и один такой, приносит огромное облегчение. Однако в то же самое время хочется четко обозначить то, что же тебя и того парня отличает от большинства других мужчин. "Каждый осознает себя тем и настолько, в чем и насколько он отличается от других людей". Этот принцип МакГуайра, известный в социальной психологии, играет злую шутку с теми морализирующими гетеросексуалами, которые упорно стремятся подавить всякие открытые проявления иной сексуальности, загнать геев в подполье.

Если парень с гомосексуальными влечениями оказывается в полном вакууме, не позволяющем ему усвоить подходящие правила поведения и общения, учитывающие специфику его внутреннего сексуального опыта, то это приводит к формированию особой сексуальной идентичности по принципу "от противного". "Раз я не такой, как большинство других мальчиков, раз меня не так привлекает противоположный пол, как свой собственный, раз я не такой, каким, с вашей точки зрения, должен быть настоящий мальчик, то это всего-навсего означает, что ваши ценности и правила, которые созданы вами - гетеросексуалами, - существуют не для меня".

В нашей культуре ядром гетеросексуальности является то, что секс между мужчиной и женщиной может всегда привести к деторождению. Моногамия (наличие только одного сексуального партнера) чрезвычайно облегчает установление наиболее оптимальных условий воспитания детей, обеспечения их будущего и воспроизведения своего рода (фамилии). Однополые же связи полностью лишены этого прагматического компонента. И если в разнополых интимных отношениях получение наслаждения всегда осложнено возможностью женщины "понести" от мужчины, то гомосексуальные контакты исключительно гедонистичны. Здесь не требуется каких-нибудь специальных мер предосторожности (презервативы, противозачаточные таблетки, высчитывание менструального цикла). Партнеры изначально равны и физиологически независимы друг от друга в удовлетворении своих плотских желаний. В гетеросексуальных отношениях слишком многое зависит от воли самого мужчины, которую и надо ограничить особыми нормами. На протяжении 2000 лет христианство (да и не только оно одно) утверждало эти нормы, связав воедино секс ради наслаждения, промискуитет и гибель человечества. Таким образом, культурным водоразделом между гетеро- и гомосексуальностью оказались две стороны человеческой сексуальности: детородная и плотская (иначе - прокреативная и рекреативная).

Главной отличительной особенностью гомосексуальных связей является то, что трахнуться с другим мужчиной здесь ничем не отличается от того, чтобы найти себе партнера для игры в теннис только на четыре сета. Просто потому, что это ни к чему не обязывает в дальнейшем. Как здесь не вспомнить реплику "Клары Захаровны" из ОСП-сериала "33 квадратных метра": "Семья у нас нормальная, залетная, потому что все семьи создаются после того, как "залетишь". Гротескно, зато изнанка (читай - основа) гетеросексуальных отношений верно схвачена. Любой мужик подсознательно чувствует эту глубинную ответственность во время секса с женщиной. А вдруг презерватив подведет или таблетка не подействует? 100% защиты от беременности еще никто не придумал. Можно, конечно, и с женщиной разные там "извращения" практиковать. Но что-то женщины не сильно этого хотят. В 1995 году Северо-Кавказский региональный центр по борьбе со СПИДом провел с помощью регионального отделения ВЦИОМ в г. Ростове-на-Дону социологически опрос, касающийся полового поведения горожан в возрасте 16-35 лет. Выяснилось, что только 6% женщин (против 22% мужчин) склонны практиковать анальный секс в гетеросексуальных контактах. И только 31% женщин занимаются со своими постоянными партнерами оральным сексом.

Возможность безбоязненного, не ограниченного и ничем не опосредованного (таблетками, презервативами) использования сексуальной функции исключительно для наслаждения не только определяет базовое отличие гомосексуальных мужчин от гетеросексуальных, но и помогает им определить четкий ориентир для выделения себя в особую социальную группу - сексуальное меньшинство (геи).

После такого противопоставления групповых представлений о себе как представителе сексуального меньшинства (МЫ-геи - ОНИ-натуралы), парень, открывший в себе гомосексуальное влечение, начинает а) верить в то, что он и ему подобные парни имеют не только сходные, но и отличные от гетеросексуалов черты; б) переживать свое сходство с одними и несходство с другими; в) стремиться культивировать общие черты и искоренять "нетипичные" (с точки зрения общества, конечно) качества. Наступает состояние "культурного шока", когда приходится отказаться от уже усвоенных в детстве норм и правил сексуального поведения и приобщиться к новым для себя ценностям. Например, усвоить, что брать в рот член - это, с позиции гедонистического секса, отнюдь не унизительное занятие для мужчины. А сказать своему другу "Я тебя люблю" - это совсем не дико. Чтобы это усвоить, надо практически доказать самому себе, что такое дело очень даже неплохое и что наутро ты останешься таким же мужчиной.

Период сексуального самоопределения и у гетеросексуалов, и у геев отличается накоплением числа половых партнеров и промискуитетом (когда все знакомые девчонки и мальчишки одного двора перетрахались друг с другом). Но, как показывают исследования S. Schaefer, E. Coleman, A.-M. Moore и многих других западных ученых, со временем уровень промискуитета среди натуралов падает, тогда как среди геев он продолжает оставаться высоким.

Психиатры (многие из которых стали кто психотерапевтами, кто сексологами), считая себя наиболее продвинутыми в области познания человеческой сексуальности, утверждают, что данный факт есть следствие глубоких личностных проблем гомосексуальных мужчин в гетеросексуальном обществе. И с ними трудно поспорить. Не от хорошей жизни геи выносят на публику интимные подробности великих людей, имевших гомосексуальные наклонности, или приписывают им скрытые гомосексуальные влечения. Такое поведение действительно есть попытка поддержать позитивное отношение к себе: "Возможно, я для вас и не хорош, но это не означает, что я как голубой действительно плох. Ведь голубыми были...". А кто не встречал людей, которые рассматривают свою гомосексуальность как "судьбу", "крест", как стечение биологических факторов, за которые человек не может нести личной ответственности? Что это, как не выделение негативного аспекта своего самосознания в некую автономную область, бегство от самого себя? Эта внутренняя защита своего положительного образа оборачивается стремлением доказать ценность и значимость своей личности в многочисленных сексуальных связях: "чем больше людей соглашаются со мной трахнуться, тем больше людей на самом деле хотя бы принимают меня таким, какой я есть, не отвергают; значит, я не так уж и плох". Каждый новый сексуальный контакт служит доказательством собственной ценности, признания личной гомосексуальности другими людьми - случайными партнерами (а уж если это еще и гетеросексуалы!!!). Даже если у меня и есть постоянный сексуальный партнер, то он в данном случае, согласно закону супружеской неверности Э. Аронсона, оказывается не способным все время удовлетворять мою потребность к постоянным подкреплениям положительной, высокой самооценки. В "браке" быстро привыкаешь к хорошему, а вот чувствительность к малейшим проявлениям недооценки или неодобрения ой как возрастает со временем... А со случайными партнерами все перекрывает новизна ситуации. Вот не ждешь положительного отклика на свое предложение, ан нет - соглашается! Тут же в ответ на небольшое положительное подкрепление появляется симпатия и влечение. Ну, как здесь устоять?!

Спору нет. Промискуитет, конечно, может быть отражением психологического дискомфорта. Но, может быть, стоит взглянуть на проблему гомосексуального промискуитета и другими глазами? Не является ли он также нормальной формой выражения особого психологического состояния гомосексуального мужчины, утвердившегося в выборе своих сексуальных предпочтений? То есть, не является ли он следствием той самой гомосексуальной идентичности?

Любая социальная идентичность (гомосексуальная - не исключение) существует и проявляется в виде ценностных ориентаций, в особенностях общения и взаимодействия между членами одной группы (относящих себя к сексуальному меньшинству), а также закрепляется в особом наборе личностных черт (качеств), которыми обладают большинство сознательных членов этой группы. Попытка исследовать содержание гомосексуальной идентичности через сравнительное изучение особенностей общения и поведения геев и мужчин с гетеросексуальной идентичностью привела к следующим впечатляющим результатам.

А). Система ценностных ориентаций.

Между мужчинами-геями (теми, кто сознательно выделяет себя в особую группу сексуального меньшинства) и мужчинами, считающими себя натуралами до мозга костей, не оказалось радикальных различий в том, что они считают наиболее ценным для себя. Как оказалось, главные ценности мужчин из гомосексуальной субкультуры являются логическим продолжением и завершением того, к чему стремятся, но не могут в полной мере воплотить в жизнь гетеросексуалы. Необременённость семейным бытом выводит на первое место у геев ценности свободной жизни в свое удовольствие: здоровье, свободу, материальную обеспеченность, интересную работу и любовь. Наиболее важным для них оказывается процесс эмоционально значимого общения (в том числе и сексуального) с другими людьми, не ограниченный какими-либо обязательствами. Поэтому геи считают очень важным умение строить и поддерживать эмоционально-личные отношения через стремление к доверию, ответственности, чуткости, заботливости и постоянству. Абсолютная же свобода сексуальных контактов не является необходимым условием для чувства полного удовлетворения, но и верность не выступает тем, к чему необходимо стремится в первую очередь. Можно быть постоянным, но вот верным - это уже...

А вот гетеросексуалы оказались больше озабочены достижением конкретных прагматических результатов с помощью здоровья, жизненной мудрости, "умения жить" среди людей и саморазвития. Все их стремления группируются вокруг одной основополагающей идеи: создание крепкого фундамента для семейной и общественной жизни. Именно для этого нужно, по их мнению, развивать в себе соответствующие навыки отношений между людьми: добиться своего, во что бы то ни стало, выкрутиться, все продумать... Эмоциональные отношения для них оказались не столь уж важными: это натуралы оставляют на потом. При этом верность приобретает для натуралов весьма большое значение. Ведь семью они считают, прежде всего, основой для собственного продвижения вперед и самореализации, и только во вторую очередь - основой эмоционально-близких партнерских отношений. Что интересно, подобные же данные, но в совершенно другом исследовании были получены питерским психиатром Д.Д. Исаевым. Он обнаружил, что гетеросексуальные мужчины чаще всего воспринимают женщин в первую очередь в качестве объекта удовлетворения сексуальных желаний и только во вторую очередь - как источник нежности и любви. Другими словами, мужчина-натурал сначала хочет удовлетворить себя, и только потом думает о партнере, после чего может и влюбиться. Что касается геев, то, по данным Д.Д. Исаева, сексуальное влечение у них возникает только после того, как к предполагаемому партнеру возникнет эмоциональная привязанность или обнаружится его личностная привлекательность.

Система ценностей геев превращает их жизнь в некоторую игру, в которой достижение какого-либо конкретного, практического результата в отношениях не является обязательным. Важен только сам процесс общения. Не связано ли это на глубинном уровне с тем обстоятельством, что в гомосексуальном контакте никогда не бывает конечного результата в виде ребенка? Ведь достиженческая ориентация системы ценностей межличностных отношений натуралов потому и достиженческая, что итогом этих отношений может стать вполне конкретный результат - рождение другого человека. Иначе чем еще можно объяснить обнаруженное различие подходов к жизни между геями и натуралами?

Б). Личностные черты.

Те гомосексуалы, которые находят в себе смелость сознательно идентифицировать себя в качестве гея и примкнуть к сообществу "сексуальных меньшинств", приобретают вполне специфические для данной группы наиболее типичные личностные качества. Такие гомосексуалы - люди очень мягкого характера, приветливые, веселые, разговорчивые, открытые и выразительные. Они очень влюбчивые и повышенно чувствительные. Хотя их чувства и эмоции не отличаются особым постоянством и могут меняться чуть ли не каждый час, в зависимости от складывающихся обстоятельств, геи вполне способны управлять ими за счет большей (чем у натуралов) внутренней дисциплинированности и сдержанности. Они чаще всего не склонны к импульсивным поступкам и редко сожалеют о содеянном. Геи являются выраженными индивидуалистами, которые, впрочем, хорошо умеют обходить установленные правила и оборачивать неблагоприятные обстоятельства в свою же пользу. Мужчины-геи в большинстве своем отнюдь не являются беспечно доверчивыми людьми. Они всегда действуют обдуманно и планомерно, полагаясь преимущественно только на свои силы и возможности. Геи склонны к экспериментированию и свободомыслию; в своем поведении они не зависят от социального окружения и вполне могут действовать вразрез к социальным ожиданиям, без поддержки и согласия со стороны других. Они всегда чем-то заняты и стремятся не останавливаться на достигнутом.

Что касается мужчин с гетеросексуальной идентичностью ("злых натуралов"), то они по большей части прямолинейны, настойчивы, уверены, открыты и просты во взаимоотношениях, выразительны, эмоционально чувствительны, но очень эгоистичные, мало думающие о чувствах окружающих. Натуралы не особо склонны заботиться о других, понимать их. Они нетерпимы к недостаткам, стремятся доминировать над партнерами, поэтому их настороженность по отношению к другим людям, здоровая недоверчивость ("а ну как он меня перещеголяет в чем-нибудь?") часто переходят в ревнивость. Натуралы так же общительны, сентиментальны и любознательны, полагаются на свои собственные силы и, в отличие от геев, не обходят правила, а пренебрегают ими, не оглядываясь на окружающих. Их отличие от геев состоит в том, что натуралы при этом очень претенциозны и действуют исключительно в соответствии с собственными побуждениями, потребностями и целями, то есть нахраписто, равнодушно по отношению к другим и прямолинейно. Они не склонны уважать потребности других людей и обладают к тому же слабым волевым контролем над собой. Именно последнее обстоятельство определяет весьма примечательную черту мышления натурала, будто и другие люди без внешнего давления и контроля со стороны будут распущенными и эгоистичными.

В сравнении с гетеросексуалами геи заметно более подчиняемы и одновременно более хитры. Будучи крайними радикалами в своей компании, они, попадая в гетеросексуальное окружение, превращаются в рьяных консерваторов. Геи готовы приспособиться к требованиям гетеросексуального общества и учитывать их в своем поведении. Они хотят компромисса с гетеросексуальным большинством, демонстрируя ему уважение ценностей и принципов гетеросексуально ориентированной культуры. Но взамен ожидают ответного шага - уважения их собственных ценностей и норм. Ведь как было показано выше, гомосексуальные ценности на самом деле не противоречат ценностям гетеросексуалов. Приспособление геев к жизни в гетеросексуальном окружении отнюдь не превращается в покорность и зависимость от диктата большинства. Приспособление выражается в усилении качества дипломатичности и способности успешно имитировать облик гетеросексуального мужчины (при необходимости).

Гетеросексуалы, на первый взгляд, тоже склонны к свободомыслию, экспериментированию, критическому мышлению и плюрализму мнений. Но все это они готовы проявлять только в рамках тех ключевых представлений, которые доминируют в их ближайшем окружении. Это значит, что натуралы скорее предпочитают иметь только такое вольнодумство, которое заведомо будет поддержано большинством других натуралов. Не поэтому ли "злой" натурал так легко соглашается на секс с другим мужчиной, когда он абсолютно уверен, что никто другой об этом не узнает? Мало кто из гетеросексуальных мужчин оказывается достаточно решительным, чтобы противопоставить себя стереотипным представлениям своей группы.

В). Особенности общения с партнерами.

Как оказалось, среди мужчин-натуралов в несколько раз больше людей, которым очень не хватает внимания других. Именно поэтому они чаще стремятся предъявлять к своим визави разнообразные претензии, проявляют повышенный интерес к другим людям, активно знакомятся первыми и стремятся во что бы то ни стало заполучить новых знакомых в качестве желанных партнеров (сексуальных или для общения). Среди геев значительно больше людей, которые не рискуют первыми завязывать новые знакомства. При этом в два раза больше натуралов, чем геев, в нашем исследовании обнаружили неудовлетворенность своими эмоциональными, интимными отношениями. Сравнение также обнаружило, что геи имеют более высокую степень взаимной совместимости со своим ближайшим окружением (друзья, родственники, коллеги по работе и т.п.). Они в значительно меньшей степени, чем натуралы, испытывают дискомфорт от того, что те люди, которых они хотят иметь в качестве друзей или сексуальных партнеров, с осторожностью идут на установление контакта, а также близких, доверительных отношений. Геи одинаково хорошо чувствуют себя как в тесном эмоциональном контакте, так и в том случае, если желаемый человек держится от них в сторонке. Геи в большинстве своем вполне спокойно реагируют на тот факт, что кто-то может их не любить и не хотеть. Они значительно реже гетеросексуальных мужчин рассматривают чей-то отказ как собственную непривлекательность. В вот среди натуралов более распространен так называемый чувственно чрезмерный тип поведения, когда человек из всех сил стремится стать любимым другим человеком. И поэтому они сильнее переживают ситуации отказа, страдают от чувства соперничества, что, с одной стороны, выливается в стремление пресечь всякую возможность для своих партнеров установить близкие отношения с кем-нибудь еще, а с другой - на всякий случай самим установить интимные отношения с как можно большим числом потенциальных "невест". Однако всю ответственность за начало отношений натуралы стремятся переложить на ту сторону, которая выступает объектом их желаний. Другими словами, никто не должен догадаться, что это они хотят завязать отношения - пусть все считают, что это подруги хотят с ними познакомиться. Потому-то они и недовольны, когда кто-то начинает проявлять осторожность в знакомстве с ними: как же так - ведь это не они хотят, а их хотят. Иначе быть не может. Кстати, такие среди геев тоже попадаются, но в три раза реже, чем среди натуралов.

Итак, можно смело утверждать, что обывательские представления об ущербном характере гомосексуальной идентичности, в соответствии с которыми геи отличаются от натуралов женственностью, более выраженным чувством покинутости, отверженности и неудовлетворенности своими интимными отношениями, не вполне соответствуют действительности. Далеко не все геи стремятся к постоянному повышению своей самооценки путем вовлечения как можно большего числа людей в свой "список" сексуальных партнеров. У них нет трудностей в общении с противоположным полом. Они одинаково комфортно чувствуют себя как в ситуации, требующей близких эмоциональных отношений, так в ситуации, когда партнер не проявляет к ним особой любви. Их промискуитет может вообще не быть связанным с глубинным чувством одиночества или неверием в стабильные, полноценные отношения. Он может быть самой обычной игрой, удовлетворением интереса к процессу завязывания и развития отношений, получения новых ощущений и т.п. Среди геев ничуть не больше людей с психологическими проблемами, чем среди гетеросексуалов. И то, что этот вывод сделан не на западной выборке, а при исследовании обычных провинциальных геев, достаточно важен для нашей страны, не отличающейся либеральным и терпимым отношением к этой социальной группе. Ситуация социального "неподтверждения", в которой находятся гомосексуальные мужчины, не столько оказывает патологическое воздействие на их личность, сколько толкает на создание обособленной, "закрытой" субкультуры "подтверждения", вхождение в которую обеспечивает более высокую социальную приспособляемость. Отчуждая от себя эту субкультуру, подавляя ее, гетеросексуальное общество не позволяет геям создать социально-приемлемые модели гомосексуального поведения. В связи с этим у них нет социально регламентированного перехода от игры к серьезной жизни и нет благоприятного контекста для установления постоянных связей. Используемые в системе воспитания и образования, в профилактике ВИЧ-инфекции модели сексуального поведения не учитывают того, что гомосексуальная идентичность требует особых нормативно-ценностных образцов, которые бы учитывали особенность однополых отношений. Прямой же перенос гетеросексуальных моделей сексуальной жизни для них не подходит. До тех пор, пока мы не осознаем того факта, что мир делится не только на мужчин и женщин, но и сами мужчины и женщины представляют разнородные группы, наши попытки решить куда более важные проблемы могут оказаться, увы, тщетными.