Работа Д.В. Воронцова посвящена столь же актуальной, сколь и трудной теме. До сих пор практически все отечественные исследования гомосексуальности делались в русле традиционной психиатрической парадигмы, рассматривающей гомосексуальное желание и его реализацию как нечто патологическое или, по меньшей мере, аномальное. Диссертант подошел к проблеме с другой стороны, пытаясь объяснить общение и сексуальное поведение геев с точки зрения и в понятиях социальной психологии. Подход этот, безусловно, правомерен и плодотворен. Автор использовал большой объем научной литературы и провел интересное эмпирическое исследование, сопоставив коммуникативные свойства и психологические особенности группы молодых мужчин-геев с контрольной группой гетеросексуальных мужчин. Уровень концептуальной искушенности диссертанта выше большинства отечественных психиатрических публикаций на близкие темы и многие положения диссертации заслуживают дальнейшего обсуждения.

Однако непосредственное применение понятийного аппарата социальной психологии к изучению сексуальной ориентации, минуя огромный корпус сексологических данных, невозможно. К сожалению, диссертант либо не знает этих данных, либо недооценивает их. Это делает многие его положения спорными и даже ошибочными.

1. Вопреки мнению диссертанта, человеческое сексуальное поведение, в том числе самое массовое, гетеросексуальное, никогда не было по своей мотивации прокреативным, ориентированным на продолжение рода. Тем более, если речь идет о современной сексуальности и особенно - мужской. Это поведение является отчетливо гедонистическим, рекреативным. Принципиальной разницы в этом вопросе между геями и гетеросексуальными мужчинами нет. Геи просто доводят до логического конца некоторые общие особенности мужской сексуальности. Самая сложная проблема современной сексуальности - соотношение ее рекреативной (получение удовольствия) и коммуникативной (потребность в самораскрытии и психологической интимности) функции одинаково важна как для геев, так и для "натуралов".

2. Также неосновательно противопоставление "промискуитетной" гомосексуальности "моногамной", ориентированной на постоянство и деторождение гетеросексуальности. Это неверно как на мотивационном, так и на поведенческом уровне.

Общеизвестно, что в любых социальных условиях многие гетеросексуальные мужчины хотят иметь и действительно имеют множество непостоянных сексуальных связей. Это не патология. В рамках эволюционной биологии экстенсивность мужской сексуальности обычно выводят из общих закономерностей полового диморфизма. Это может быть верно или неверно. Но то, что это характерная черта многих мужчин, сомнений не вызывает.

В последние годы несколько разных исследователей пытались ответить на вопрос, что отличает молодых мужчин-студентов, имеющих наибольшее число партнерш, от остальных. Оказалось, что их самым общим психологическим свойством является любовь к риску и новому опыту, причем с этим нередко коррелирует повышенный уровень тестостерона (Bogaert and Fisher, 1995 и др.). Те же самые свойства лежат в основе пристрастия к наркотикам и склонности к агрессивному поведению.

Геи не составляют в этом плане исключения. Поскольку их отношения не поддерживаются обществом, не имеют долгосрочных последствий в виде ребенка и основываются исключительно на текучей взаимной привязанности, они чаще являются краткосрочными. Геи имеют в среднем больше сексуальных партнеров, чем гетеросексуалы. Однако геевский промискуитет сильно преувеличен. В книге "Лунный свет на заре" (стр. 368-372) я привожу, со ссылками на источники, статистические данные, свидетельствующие о том, что между гомосексуалами существует в этом отношении огромный разброс, с которым ассоциируются глубокие психологические различия. Люди, имеющие сотни и тысячи партнеров, составляют среди геев незначительное меньшинство. Судить по ним о гомосексуальном населении в целом - то же самое, что судить о гетеросексуальных мужчинах по опыту Мэджика Джонсона и ему подобных мужчин, которые хвастают и на самом деле имеют в течение жизни по 20-30 тысяч женщин.

По данным репрезентативных сексологических опросов разница между геями и гетеросексуалами в количестве партнеров значительно меньше, чем многие думают. Например, по данным последнего (1996 года) опроса 3000 немецких студентов, в основном 20-30 лет, картина такова.

А) На момент опроса несколько меньше гомосексуальных, чем гетеросексуальных студентов (50% против 60%) имели более или менее постоянного партнера. Статистической разницы в частоте сексуальных контактов с постоянным партнером за последние 4 недели между геями и гетеросексуалами не обнаружено. Но поскольку втрое больше геев, чем гетеросексуалов (60% против 20%) имели сексуальные контакты на стороне, помимо основных отношений, общее число сексуальных контактов у них несколько больше - всего на один контакт за 4 недели.

Б) Одинокие геи сексуальнее активнее одиноких гетеросексуалов. За последние 4 недели вовсе не имели партнерского секса 40% первой и 75% второй группы. Однако одинокие мужчины вообще не особенно сексуально активны: больше 5 встреч за последние 4 недели имели только 10% геев и 5% гетеросексуалов ["Съисть-то он съисть, да кто ему даст?"]

В) При сравнении структуры всех сексуальных контактов опрошенных мужчин за последние 4 недели оказалось, что 70% всего геевского и 90% гетеросексуального секса приходится на долю постоянного партнера. Это большая разница, но очевидно, что и у геев большая часть сексуальных контактов падает на постоянное партнерство. (Эти данные еще не опубликованы, но я приводил их в своей заметке "Геи-чемпионы" на сайте www.gay.ru).

Если судить не о поведении, а о мотивации, то индивидуальные различия среди геев так же велики, как среди гетеросексуалов. Различия между Вертером и Дон Жуаном от сексуальной ориентации не зависят.

3. Мнение Д.В. Воронцова о большей эмоциональности, открытости и т.п. геев совпадает с выводами ряда зарубежных исследований (см. "Лунный свет на заре", стр. 364-365). Но это тоже требует дополнительной проверки и уточнения с учетом индивидуальных различий. Единого типа гомосексуальной личности не существует. Вполне вероятно, что расчетливых трудоголиков среди гетеросексуалов больше, чем среди импульсивных геев. Но я не уверен, что тест Кеттела способен измерять также "прокреативную направленность" (правда, я им пользовался 30 лет назад) и что это качество вообще коррелирует с доминантностью, жесткостью и т.п.

Идеализированными и, как минимум, некорректно сформулированными кажутся мне и суждения диссертанта относительно коммуникативных свойств и преимуществ геев перед гетеросексуалами. Из автореферата невозможно понять, в общении с кем проявляются эти различия. С любимыми? С сексуальными партнерами? С друзьями? С мужчинами или женщинами? Как можно оценивать качества субъект-субъектных отношений, не уточняя природы обоих субъектов? И как проявляется разница в ценностных ориентациях и установках в реальных отношениях людей?

Разумеется, я очень рад, что у обследованных диссертантом ростовских геев в коммуникативной сфере все благополучно. Однако мировые данные на сей счет не столь оптимистичны (см. мой недавний обзор "Гомосексуальность и психическое здоровье").

Но хотя многие положения диссертанта вызывают у меня возражения или сомнения (возможно, отчасти они связаны с краткостью автореферата), я нисколько не сомневаюсь в том, что диссертация Д.В. Воронцова вполне отвечает требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям. Автор не побоялся взять заведомо сложную, деликатную, даже опасную тему и вынести на защиту положения, которые более осторожные люди отложили бы "на потом". При всей спорности его суждений, это серьезная научная работа, которая будет способствовать дальнейшей разработке большой и сложной темы.

Это первая российская диссертация, в которой представители сексуального меньшинства рассматриваются не как объекты сочувствия и помощи, а как нормальные субъекты межличностных отношений. Если бы я был членом Ученого совета, я определенно голосовал бы "за", как по морально-политическим, так и по научным соображениям.