Постоянный автор журнала, историк Александр Крылов на этот раз пишет о персонажах нетрадиционной сексуальной ориентации в русской истории - от Ивана Грозного до поэта-декадента Ивана Игнатьева. Автор продолжает дело известного американского профессора-слависта Семена (Симона) Карлинского, первооткрывателя этой темы, автора, числе многих других, статьи "Вывезен из-за границы..."? Гомосексуализм в русской культуре и литературе" (Лит. Обозрение. 1991. N11)

А. Крылов. Русь голубая// Новая юность. N40 (2000, N1). С. 158-172.

ЧАСТЬ I

О проблеме однополой любви десятилетия вели нескончаемые споры врачи, психологи, психоаналитики, поэты и, конечно, сами гомосексуалы. Впрочем, споры шли в основном за пределами одной шестой части мира - в СССР тема гомосексуальной любви была безоговорочно припечатана соответствующей статьей УК.

Полноценно объяснить сущность феномена гомосексуальности или хотя бы дать исчерпывающее определение этого термина сегодня не возьмется ни один серьезный ученый. В вышедшем в 1982 году "Энциклопедическом словаре медицинских терминов" утверждалось, что "гомосексуальность - половое извращение, характеризующееся сексуальным влечением к лицам своего пола".

Экзотичность вопроса, связанного с полом и эротикой, приукрашенная скандальными процессами с участием знаменитостей, немало посодействовала тому, что многие светила науки на протяжении десятилетий пытались внести свою лепту в изучение проблемы гомосексуальности.

Французский психиатр Огюст Тардье (1818-1879), не стремившийся прослыть ортодоксом, полагал, что половое влечение к персонам собственного пола есть врожденное моральное и физическое уродство, и предлагал во искоренение порока "рубить дерево под корень": кастрировать всех почитателей нестандартной любви.

Подобный хирургический подход был с негодованием отвергнут немецким юристом Карлом Ульрихсом, опубликовавшим в 1860 годах двенадцать томов собственных сочинений на животрепещущую для него тему. Он называл гомосексуалов ургинами, последователями греческой богини Урании - покровительницы однополой любви, - и полагал, что это люди, у которых женская душа заключена в мужскую оболочку.

Затем работы, посвященные проблемам гомосексуальности, стали издаваться с завидной частотой. Собственно, сам термин ввел в обиход венгерский врач Карой Мария Бенкерт, до него, как правило, обходились формулировками "мужеложство" и "педерастия".

Немецкий психиатр Карл Вестфаль первым предложил считать гомосексуальность врожденным изменением полового чувства. Нимало не смущаясь тем обстоятельством, что врожденные болезни нельзя излечить гипнозом, создатель знаменитого душа, Жан Шарко, в статье "Инверсия генитального чувства" описал множество случаев исцеления от постыдного, по его мнению, недуга. Статья вызвала большой шум не только в медицинских и гомосексуальных кругах, но и среди прочей читающей публики.

Огюст Форель, автор хрестоматийного "Полового вопроса", также считал гомосексуальность половым извращением. Ему оппонировали Крафт-Эбинг и Эллис, рассматривающие однополую любовь как некую природную аномалию, подобную дальтонизму.

Конечно же, не мог пройти мимо столь актуальной проблемы создатель психоанализа Зигмунд Фрейд. "Гомосексуалы, - полагал венский мудрец, - люди, которые из-за эрогенного значения собственных гениталиев лишены возможности воспринять сексуальный объект без половых органов, подобных своим..."

В дальнейшем спор между представителями научных школ в основном лежал в аспекте признания гомосексуальности болезнью или вариантом нормы и, как следствие дискуссии, определения методов лечения или наказания виновных в пороке.

Большинство специалистов склоняются к мысли, что гомосексуальность не столько патология, сколько особенность индивидуума, его гормональных, психосоматических, эротических качеств, условий жизни и воспитания, или, говоря проще, это - не порок и не болезнь, а специфический стиль жизни. Ни по одному психологическому тесту, лабораторному анализу или физиологическим параметрам гомосексуалы не отличаются от гетеросексуалов. Впрочем, сами представители сексуального меньшинства с высокомерием париев утверждают: "Мы не такие, как все!" Таких "не таких", по их оценкам, насчитывается до 20% всего взрослого мужского населения.

Оценки специалистов более сдержанные: по мнению президента Евроазиатской ассоциации сексологов Александра Карпова, к гомосексуалам относится не более 2% представителей сильного пола, что, согласитесь, в абсолютных цифрах также выглядит довольно внушительно...

Тем не менее, большинство из них практически являются бисексуалами, а не чистыми гомосексуалами. Они вступают в браки, имеют детей и любовников обоего пола. Подобная ситуация наблюдалась и в прошлом, к примеру, такие известные гомосексуалы, как убийца Распутина Феликс Юсупов, великий князь Константин Константинович или Петр I были женаты и имели детей. К "чистым" гомосексуалам относятся Петр Чайковский и его брат Модест, у которых физические контакты с представительницами прекрасного пола были или просто невозможны или складывались самым печальным образом и влекли за собой тяжелые психические травмы.

Еще одним печальным примером такого рода является судьба поэта-футуриста Ивана Игнатьева-Казанского (1892-1914), который в первую брачную ночь попытался сначала убить свою жену, а потом покончил с собой. Этому трагическому происшествию посвящены стихи В. Хлебникова:

И на путь меж звезд морозных
Полечу я не с молитвой
Полечу я мертвый грозный
С окровавленною бритвой.

Понятно, что если гомосексуальные эксцессы не становились причиной судебных разбирательств и особо громких скандалов, то лишь в силу возможных неприятностей, из-за которых большинство геев предпочитали не афишировать свою сексуальную ориентацию. Сохранилось предельно мало архивных документов - писем, дневников, воспоминаний, - объективно подтверждающих гомосексуальность того или иного исторического персонажа. В качестве доказательств чаще всего принято ссылаться на свидетельства современников, многие из которых, увы, объективными никак не назовешь. Щекотливость рассматриваемой темы требует соблюдения особой осторожности при упоминании как исторических персонажей, так, в еще большей степени, наших современников.

В начале XX века в связи с ростом пришедшего с Запада феминистского движения и возникшей модой на эмансипацию лесбийство приобрело известную популярность среди женщин из артистических, богемных и аристократических слоев общества. Однако в силу целого ряда причин (особенностей женского воспитания и образования, религиозных убеждений, историко-бытовых традиций) лесбийство не имело в России широкого распространения. Кроме того, в отличие от гомосексуалов, российские лесбиянки не оставили никакого заметного следа в культурной, художественной или политической жизни общества - их "увлечение" не выходило за пределы артистических уборных и полутемных спален...

Как ни горько слышать это борцам за чистоту нравов, гомосексуальность существует ровно столько, сколько существует человечество. В законах библейского Моисея без обиняков сказано: "Не ложись с мужчиной, как с женщиною - это мерзость". Но, увы, ложились. И древние евреи, и древние греки, и римляне. Жители тогда еще не открытых Америк, точно так же, как и чернокожие обитатели Африканского континента, пресытившись прелестями жен, находили особый изыск в мужских ласках. Эллины сумели возвести педерастию (от греческого pederasty - "любовь к мальчикам") в своеобразный культ, наделив богов собственными пристрастиями, и небожители на Олимпе могли предаваться оргиям, так же как Сократ и эпикурейцы на грешной земле.

Однако бессмертные боги далеко не всегда приветствовали однополую любовь, в чем и убедились на собственной шкуре жители ветхозаветного городка Содома, потребовавшие от единственного местного праведника выдать явившихся в город ангелов, дабы "познать" их. Вместе с обитателями другого города - Гоморры, - "подобно им блудодействующими и ходившими за иной плотью", они были испепелены огнем, ниспосланным с небес. Однако "дело их жизни" не пропало, и с тех пор однополая любовь приобрела название содомии или содомского греха.

От греков гомосексуальность перекочевал к римлянам на западе и к скифам и сарматам на востоке. Отец истории Геродот двусмысленно повествует о скифских женоподобных предсказателях судьбы, а золотые украшения из курганов сохранили для потомков пикантные сценки отдыха скифских воинов. Древние славяне, в силу географического положения и тяжести климатических условий, не располагающих к любовным игрищам на свежем воздухе, несколько позже познакомились с содомским грехом, но то, что гомосексуальность существовал в их среде в качестве обычного полового действия между согласными на то партнерами, сомнению не подлежит.

Вместе с доблестными батырами ограниченного контингента татаро-монголъских войск на Русь проникла мода на педерастию и скотоложство. Отныне содомия становится традиционным объектом проклятий иерархов православной церкви и нескучным времяпрепровождением для обитателей мужских монастырей.

"Домострой" прямо предупреждает: "И те бы священники и дьяконы и дьяки избранные учили своих учеников страху Божию и хранили во всякой чистоте и блюли их ото всякого растления, наипаче же от скверного содомского греха и рукоблудия и ото всякой нечистоты..." Предающиеся же содомии "Царствия Божия не наследят"!

Митрополит Даниил писал Ивану Грозному, что многие порицают брак и одобряют мужеложство. Вряд ли он встретил понимание в помазаннике Божием...

Иван Грозный слыл не только большим охотником до женского пола, но и приверженцем гомосексуальных отношений с пригожими отроками и дюжими опричниками. Князь Оболенский-Овчининин в порыве ревности упрекал нового царского любовника Федора Басманова: "Предки мои и я всегда служили государю достойным образом, а ты служишь ему содомией".

Сам Грозный Иван Васильевич похвалялся тем, что "растлил тысячу дев, и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни". Вероятно, есть в этом утверждении некоторое преувеличение, но одних только официальных жен у Ивана Грозного за его жизнь было шесть! Как сказывает летописец: "нача царь яр быти и прелюбодействен зело"... Уже тяжелобольной, Иван Грозный сохранял силы и желание для сексуальных приключений. Когда недуг ненадолго отступил, он чуть не изнасиловал свою невестку Ирину: "Невестка, супруга Федорова, пришла к болящему с нежными утешениями и бежала с омерзением от его любострастного бесстыдства".

Затишье, в котором прошло царствование первых Романовых, сменилось бурной эпохой Петра Великого. Царь-Преобразователь отличался широтой взглядов на интимные отношения: он чрезвычайно любил представительниц прекрасного пола, не брезгуя при этом и гомосексуальными контактами. Польский историк К.Валиптевский пишет не только об интимных отношениях Петра с Меншиковым, но и о некоем красивом мальчике, которого он содержал "для своего удовольствия", а также о "неистовых припадках похотливости" царя, во время которых "пол становился для него безразличным".

В отсутствие жены, Петр неизменно укладывал на ее место кого-нибудь из своих денщиков. "Если у бедняги бурчало в животе, царь вскакивал и немилосердно бил его", - пишет о царских забавах Валишевский. В 1722 году Петр поручил саксонскому художнику Данненгауеру запечатлеть одного такого сожителя в обнаженном виде.

По что дозволено Юпитеру - не дозволено быку... В воинских артикулах Петра I 1716 года предусматривались строгие наказания для искателей запретных забав: "Если кто отрока осквернит или муж с мужем мужеложствуют, оные, яко в прежнем артикуле помянуто, имеют быть наказаны. Ежели насильством то учинено, тогда смертию или вечно на галеру ссылкою наказать".

ЧАСТЬ II

Со временем законы, преследующие гомосексуалов, продолжали совершенствоваться. По Уложению о наказаниях Российской империи за мужеложство были предусмотрены статьи 995 и 996, определяющие лишение всех прав и либо ссылку в Сибирь на поселение, либо, если при половом акте было употреблено насилие или в мужеложство вовлекался несовершеннолетний или слабоумный, каторжные работы до 12 лет. Кроме того, лица христианского вероисповедания подвергались церковному покаянию.

Сам параграф закона вызывал у специалистов немало вопросов.

По мнению Н.А. Неклюдова, известного русского криминалиста, товарища министра внутренних дел, наказуем должен быть любой единичный акт, но при одном непременном условии - наличии свидетельских показаний и вещественных доказательств, то есть деяние мужеложства подвергалось наказанию лишь в случае доказанности конкретного свершения его конкретными лицами в конкретных обстоятельствах.

Министр юстиции В.Д. Набоков считал, что подобные непреодолимые процессуальные сложности в установлении факта, состава и объема преступления являются серьезным аргументом против уголовных преследований за мужеложство. В статье "Плотские покушения" он писал: "Нужно заметить, что в этом отношении юристы всегда отличались излишней щепетильностью... Этим объясняются те огромные и часто неопределенные затруднения, которые встречала практика при установлении наличности преступления в отдельных случаях, тем более, что все законодательства, предусматривающие противоестественный разврат, давали и дают ему всегда самые общие и мало определенные обозначения...

При условии публичного порядка преследования установление состава преступления здесь представляет громадные затруднения, в особенности - при допущении наказуемости покушения. Какое огромное и богатое поле для шантажа, для безнаказанного вымогательства, если вспомнить, что судебные доказательства в этой области, по самому существу, весьма редко могут иметь характер непреложных фактов! Какой соблазн для врагов, легко могущих злостной сплетней погубить противника...

Нужно ли еще указывать на неудобства и зловредность необходимого в этой области предоставления широких, почти неограниченных полномочий, в деле возбуждения преследования - полиции? На невозможность гласного и неудобство тайного процесса, лишающего подсудимого возможности в глазах всего общества обелить себя от быть может, незаслуженно павшего на него подозрения?"

На практике, судебные процессы по обвинению в мужеложстве были крайне редки. Как правило, если вопрос касался какого-то высокопоставленного лица, то делу вовсе старались не дать хода - виновный переводился в другой город по службе или отправлялся в отставку.

Так, чиновник Коллегии иностранных дел В.Н. Бантыш-Каменский по подозрению в сожительстве с мужчиной был без суда и следствия выслан в 1823 году в Вятку, но уже спустя три года он вернулся домой. Полученный урок не пошел на пользу, и в 1828 году он был вновь арестован "по Высочайшему его Императорского Величества повелению снова и заключен за предосудительные поступки" в суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь.

Хороший знакомый А.С. Пушкина, тайный советник Ф.Ф. Вигель, бывший в 1829-1840 годах директором Департамента иностранных вероисповеданий, также несколько раз попадал в немилость за свою приверженность к мужскому полу. Это дало повод князю П. Вяземскому сказать о нем: "Не претерпевший никогда особенного несчастия, он был несчастлив сам по себе и сам от себя". Впрочем, невзгоды миновали Вигеля, и в дневнике от 7 января 1834 года А.С. Пушкин записал: "Вигель получил звезду и очень ею доволен - он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве".

В.О. Мержевский, исследовавший практику наказаний за сексуальные преступления и мужеложство в России, отметил лишь один случай, когда виновным был признан "дряхлый старик около 65 лет от роду - во время оно - довольно высокопоставленное лицо, помещенный в смирительный дом и признанный слабоумным и невменяемым". Согласно букве закона, подобное медицинское заключение полностью исключало возможность уголовного преследования.

По мнению А. Познанского, автора книги "Самоубийство Чайковского. Мифы и реальность", "в России ...имел место в отношении гомосексуальности значительный (и притом все увеличивающийся) разрыв между теорией и практикой, ситуациями de jure и de facto. Более того, вряд ли будет преувеличением сказать, что в смысле универсальности и обязательности применения к последним десятилетиям XIX века антигомосексуальное законодательство вышло из употребления вовсе...".

Одна из версий, объясняющая, почему прилагательное "голубой", стало существительным, определяющим половую ориентацию, зиждется на том основании, что гомосексуальность был в основном доступен только избранным, аристократическим слоям общества, тем, у кого в жилах текла голубая кровь.

Само понятие "голубая кровь" является калькой с французского выражения sang bleu, которое в свою очередь заимствовано у испанцев (sangre azul). Первоначально так называли себя аристократические семьи испанской провинции Кастилии, гордившиеся тем, что их предки никогда не вступали в браки с маврами и поэтому у них светлая кожа и вены голубоватого цвета.

По какой-то причине именно среди этих гордых идальго был особенно развит гомосексуальность...

Убедительных данных за справедливость такой этимологической гипотезы нет, но причины для ее существования имеются, хотя, по мнению известного сексопатолога И.Олейникова, термин "голубой" был введен в обиход американскими геями только в сороковых годах XX столетия.

Вернувшись домой после славной Отечественной войны 1812 года и последующего заграничного похода русской армии, молодые ветераны сделались грозой обеих столиц и множества губернских городов.

Кутежи, дуэли, бурные романы с замужними дамами и женатыми мужами стали привычным времяпрепровождением господ офицеров. Как и положено в победоносной армии, тон веселому безумству задавали гвардейцы и гусары, в числе которых оказалось до неприличия много будущих декабристов. В свою очередь многие очаровательные барышни и зрелые матроны, воодушевленные наплывом пылких поклонников, были готовы на все. Или, во всяком случае, на многое, кроме разве одного: объяснить, почему блестящие кавалергарды предпочитают ласкать друг друга, когда вокруг такое количество милых дам... Среди известных гомосексуалов золотого века русской культуры кавалергард князь А.Трубецкой, князь Петр Долгоруков, штаб-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка А. Зубов, обер-прокурор синода князь А. Голицын, президент Академии наук С. Уваров, князь М. Дундуков-Корсаков. В этот список входит и убийца Пушкина Дантес со своим "приемным" отцом, голландским посланником бароном Геккерном.

Впервые гомосексуалы стал в глазах общества не отверженным или прокаженным, а милым светским франтом, имевшим своеобразный изыск. То, что веками считалось страшным пороком, стало оцениваться как забавный курьез. Даже Александр Сергеевич в едких эпиграммах не столько порицает нестандартную ориентацию своих персонажей, сколько иронизирует по этому поводу.

Скоро гомосексуальность стал обычным явлением в закрытых учебных заведениях, и первенство в этом отношении держали аристократические Пажеский корпус и Училище правоведения.

О характерном для этого последнего учебного заведения случае вспоминал правовед В.И.Танеев, старший брат известного композитора: "воспитанник III-его класса Зубов летом поймал в Павловском парке другого правоведа Фомина и с помощью своего товарища Булгакова затащил его в грот и изнасиловал...".

Училище правоведения закончили Петр Чайковский и издатель скандального "Гражданина" князь Владимир Мещерский, которые именно в стенах альма-матер приобрели свою нестандартную ориентацию.

В противоположность распространенному мнению о том, что в связи со своим неординарным половым влечением композитор всю жизнь мучился угрызениями совести, его биограф Б. Никитин пишет: "Чайковский в течение всей своей жизни, за исключением короткого периода, связанного с его женитьбой, никогда не испытывал каких-либо особых страданий или угрызения совести из-за своей аномалии... жил в свое удовольствие, не беспокоясь ни о чем". В 1893 году граф Стенбок-Фермор подал обер-прокурору сената Н.Б. Якоби жалобу, в которой сообщал, что Чайковский проявляет неестественное влечение к племяннику графа. Скоропостижная смерть композитора поставила точку в этой истории.

Князь Мещерский также не считал нужным скрывать свои пристрастия к молодым людям. Скептичный граф С.Ю. Витте так характеризовал этого человека: "Всю свою жизнь Мещерский только и занимался своими фаворитами: из политики он сделал ремесло, которым самым бессовестным образом торгует в свою пользу и пользу своих фаворитов".

В 1887 году князь оказался в центре громкого скандала, вызванного его романом с юным трубачом лейб-гвардейского полка. Дело дошло до того, что родные публично отреклись от Мещерского. Но Александр III неожиданно принял сторону друга своей молодости, и скандал был замят.

Любвеобильный князь, воодушевленный августейшим покровительством, продолжал сексуальные подвиги, вылившиеся в 1889 году в новую пикантную историю, в которой оказались замешаны более ста человек, среди которых было много гвардейских офицеров и актеров Александрийского театра.

Другой заметной фигурой в гомосексуальных кругах того времени слыл министр иностранных дел граф В. Ламздорф. "Царь называет графа Ламздорфа "мадам", его любовника Савицкого повышает в придворных чинах, - писал Л.С. Суворин. - Ламздорф хвастается тем, что он 30 лет (!) провел в коридорах Министерства иностранных дел. Так как он педераст, и мужчины для него девки, то он 30 лет провел как бы в борделе. Полезно и приятно!"

Поклонники однополой любви встречались в самых разных социальных группах, и многие гомосексуалы, подобно князю Мещерскому и графу Ламздорфу, презрев сплетни и пересуды, не делали тайны из своего увлечения. Так, известный путешественник Пржевальский официально зачислял в состав экспедиций, отправлявшихся в азиатские горы и пустыни, молодых любовников, а импресарио Сергей Дягилев предпочитал встречаться с бой-френдами в фешенебельных номерах столичных ресторанов.

Даже среди членов императорской фамилии были гомосексуалы. С большой долей вероятности можно назвать имена великих князей Сергея Александровича, Дмитрия Павловича.

Сын Александра II, великий князь Сергей Александрович, по свидетельству современника, "более всего славен был своими противоестественными наклонностями, расстроившими его семейную жизнь и сотворившими служебные карьеры окружающих его красивых адъютантов. Были и штатные возлюбленные: один из них и доселе не скрывает своих бывших отношений с великим князем и показывает на своих выхоленных пальцах перстни, заработанные худшим из видов разврата".

Автор известных мемуаров "Три последних самодержца" Александра Богданович прямо указывала, что "Сергей Александрович живет со своим адъютантом Мартыновым, что жене предлагал не раз выбрать себе мужа из окружающих ее людей".

Президент Академии наук великий князь Константин Константинович, подписывавший свои поэтические произведения "КР", имел семерых детей, что не мешало ему признаваться в дневнике: "Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков - Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам, вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия...

...Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевских банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: "Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих".

Можно согласиться с гипотезой старшего научного сотрудника Научно-исследовательского института имени В.М. Бехтерева Л. Коцюбинского, которая основана на психолого-графологической экспертизе, о возможности интимных отношений между Феликсом Юсуповым и Григорием Распутиным: "...Юсупову было приятно "кокетничать" с Распутиным и получать, таким образом, подтверждение своей сексуальной привлекательности.

Но "грязный мужик" как сексуальный объект был глубоко неприятен утонченному аристократу Юсупову и вызывал в нем искреннее физиологическое отвращение. Именно последнее в отношении Юсупова к Распутину и явилось психологическим фундаментом решения уничтожить "гнусного временщика".

Однако не только знаменитости предавались однополой любви - серые армейские будни, казарменная жизнь и особенно служба во флоте также способствовали тому, что гомосексуальность стал достоянием "широких народных масс".

На корабле, в дальнем плавании, боцман вызывал молоденького матроса и наставительно говорил: "Пора тебе, братец, менять робу". Следует ли добавлять, что с робой матросик менял и свою половую ориентацию.

Один из военных афоризмов Козьмы Пруткова живописует армейские нравы: "Кто не брезгает солдатской задницей, тому и фланговый служит племянницей". Далее в тексте следует пометка, сделанная "неизвестной рукой, вероятно, командира полка", долженствующая разъяснить смысл афоризма для непонятливых: "Во-первых, плохая рифма. Во-вторых, страшный разврат, заключающий в себе идею двоякого греха. На это употребляются не фланговые, а барабанщики"...

Традиционно гомосексуальными зонами оставались тюрьмы и каторга. Профессор М.П. Гернет в "Очерках тюремной психологии" в начале XX века писал: "Но главное зло тюрьмы - противоестественный разврат во всех его видах. В одиночных камерах развит до невероятных размеров онанизм, который мало и скрывают. В общих же камерах развита педерастия в форме парного сожительства, наподобие брачного, и в форме проституции, когда пассивные педерасты предоставляют себя всем желающим за сходную цену.

Часть арестантов приходит в тюрьму уже зараженная этим пороком, но наибольшая часть их развращается здесь, в самой тюрьме. Выработалась целая система приемов развращения молодых арестантов более пожилыми рецидивистами. Все пускается в ход: и подкуп, и соблазны предоставлений своих порций, обещание своего покровительства и защиты, застращивание и прямое насилие.

У пассивных педерастов вырабатывается своя особая психология, напоминающая женскую. Они следят за своею наружностью, не прочь помадиться и краситься. Пассивных педерастов зовут в тюрьме всегда женскими именами. Пока "падение" не совершилось, за ними ухаживают, исполняют их желания и капризы, а затем глубоко их презирают, в прямом смысле плюют на них. В то же время активные педерасты не только не вызывают к себе презрения, но, наоборот, пользуются даже особым влиянием в тюрьме".

Будет справедливо отдать пальму первенства открытия темы однополой любви создателю жанра отечественной непристойной поэзии Ивану Баркову, который еще в сборнике "Девичья игрушка" поместил стихи на тему гомосексуальных отношений.

Но по-настоящему в искусстве, литературе, музыке гомосексуалы оставили заметный след лишь в конце XIX - начале XX века, создав не только отдельные произведения искусства, но и целые творческие объединения ("Мир искусства", "Гафиз", эгофутуристы и др.), в основном состоявшие из художественных личностей с нестандартной сексуальной ориентацией. Достаточно назвать композитора Сергея Танеева, поэтов Михаила Кузмина, Рюрика Ивнева, Всеволода Князева, Сергея Городецкого, балетмейстера Сергея Дягилева, Сергея Лифаря, художников Константина Сомова, Льва Бакста, Сергея Судейкина, чтобы понять - мир "голубых" был подлинным миром искусства.

В своем великолепном исследовании "Писатель и самоубийство" Григорий Чхартишвили коснулся темы однополой любви:

"В бисексуальности многих прославленных литераторов обоего пола, возможно, проявилось подсознательное стремление к андрогинности: вобрать в себя оба пола, испытать ощущения, не предназначенные тебе природой, почувствовать себя человекобогом...

Что же касается гомосексуальности, то здесь, очевидно, соединились два потока: ведущий от творческого склада личности к девиантной сексуальной ориентации и, наоборот, тот, что ведет от врожденной аномалии к творчеству...

Обычно к отношениям в гомосексуальной среде относятся с брезгливостью, основанной на неприятии самого факта однополых сексуальных отношений. Иллюстрацией, ставящей под сомнение подобные суждения, служат воспоминания о вечерах, которые устраивались членами художественно-поэтического кружка "Гафиз": "Мы надеваем костюмы, некоторые себе сшили дивные, совершенно преображаемся, устилаем коврами комнату, ставим на пол подстилочки с вином, сластями и сыром и так возлежим в беседе и... поцелуях, называя друг друга именами, нами каждым для каждого придуманными".

Эротическая направленность ночных бдений участников "Гафиза" не вызывает сомнений, но дело ограничивалось не только взаимными ухаживаниями; один из основателей объединения, Вячеслав Иванов, размышлял о его деятельности: "Гафиз" должен сделаться вполне искусством. Каждая вечеря должна заранее обдумываться и протекать по сообща выработанной программе. Свободное общение друзей периодически прерывается исполнением очередных нумеров этой программы, обращающих внимание всех к общению в целом. Этими нумерами будут стихи, песня, музыка, танец, сказки и произнесение изречений, могущих служить и тезисами для прений; а также некоторые коллективные действия, изобретение которых будет составлять также обязанности устроителя вечера..."

Подобная интеллектуально-эротическая обстановка, свойственная многим сходным собраниям, способствовала формированию достаточно специфической, но чрезвычайно интересной гомосексуальной субкультуры, которая занимала важное место в России серебряного века.

Зачастую статье, книге, рассказу предшествует эпиграф. Попробуем, поскольку речь идет о предмете деликатном и сугубо интимном, отойти от этого правила и поставить ключевую фразу в конец нашего очерка: "Пишут для того, чтобы рассказать, а не для того, чтобы доказать". По-латыни это звучит еще лучше:

"Scrihitur ad nun-andum, non ad probandum"...