Арабская Испания: Оазис терпимости в Европе. "Он возжег мои страсти..."

После падения Омейядов арабская Испания разделилась на несколько самостоятельных государств. Но, несмотря на политическую нестабильность и разобщенность, для арабской литературы полуострова это был поистине золотой век. Поэтому и любовная лирика, в том числе порожденная любовью к мужчинам, продолжала развиваться и дальше.

Арабский портрет (фрагмент). Конец XIX в. Худ. Александр Кабанель

Продолжение. Начало:

Арабская Испания: Оазис терпимости в Европе

Арабская Испания: Оазис терпимости в Европе. "Кольцо голубя..."

Один из крупнейших поэтов того времени - Ибн Кузман (около 1080-1160), автор категоричных и резких стихов, приближенных к разговорному стилю и совсем не напоминающих изысканную словесность своих предшественников, вел сексуально раскрепощенную жизнь и открыто предпочитал мужчин женщинам.

Его не раз сравнивали с другом багдадского халифа Гаруна-аль-Рашида Абу Нувасом, который отличался подобной же распущенностью и при этом был геем. В своих коротких и отрывистых строках, практически не поддающихся переводу, Ибн Кузман восхваляет "вино, блуд и содомию". Подобно прованским трубадурам, он жалуется на высокомерие и чопорность своих любовников - по большей части мужчин - и при этом высмеивает идеал верной любви: "Что можно сказать влюбленным, когда он и вы одни в доме, и даже больше никого нет, да еще и дверь в дом закрыта?" Под конец жизни, бедствуя, он стал преподавать в мечети, получив место имама. (Ibn Hazm, Abu Muhammad. A Book Containing the RisАla Known as The Dove’s Neck-Ring about Love and Lovers. Tr. A. R. Nykl. Paris: Paul Geuthner, 1931).

Не меньше о мужской любви писал и знаменитый Ибн Баджа (около 1070 - 1138), философ и поэт, известный в Европе под латинизированным именем Авемпас или Авенпаце. Он был выдающимся мыслителем и писателем, именно Ибн Баджа распространил в арабском мире учение Аристотеля и во многом стал предтечей Аверроэса. При этом перу Авемпаса принадлежат стихи на смерть возлюбленного черного раба, который скончался в Барселоне.

Позже, в двенадцатом и тринадцатом столетиях, в Испании и в первую очередь в Андалусии появляются обширные антологии стихов арабских поэтов, многие их которых содержали недвусмысленные строки о мужской нежности. Часть из них была переведена известным ориенталистом Артуром Джоном Арберри. И, хотя осторожный англичанин старался избежать перевода слишком недвусмысленных стихов с очевидно гомоэротическим содержанием, его сборник все же содержит несколько стихов о мужской любви, перемешанных с тексами на другие темы.

Ибн Саид, арабский автор, также создал свою антологию, расположив поэтов в соответствии с их местом рождения и социальным родом занятий. И мы видим, что излияния гомоэротических чувств выходили из-под пера монархов, визирей, ученых мужей, писателей, а также самих поэтов, которые происходили из Севильи, Лиссабона, Кордовы, Толедо, Гранады, Валенсии и других городов Испании. Мужская любовь, как и любая другая, овладевала сердцами людей вне зависимости от их общественного положения, воспитания, образования и места проживания.

Надо отметить, что перевод этой поэзии представляет собой очень нелегкую задачу, учитывая особенности арабского поэтического языка. Эти строки, полные изысканной словесной игры, тонких намеков и метафор, которые оттачивались столетиями, а также вычурной рифмовкой, с точки зрения европейца представляют собой едва ли не сверхъестественное явление. Конечно, никакой перевод не в силах передать подлинного блеска арабской поэзии, однако приведем подстрочник некоторых строк, чтобы создать некоторое впечатление: "Нежная щека раба опьяняет подобно вину, которое он разносит, а персты другого обрызганы золотым вином, словно губы вола - пыльцой нарцисса, в который он окунается". "Родинка на щеке Ахмада подобна абиссинскому садовнику в розарии". Одного юношу возносят за то, что "никакой след мха не затмевает солнца его сдержанности". Другим любуются за его бороду, поскольку она - те ножны, что защищают автора от "сабли его улыбки" (Lane, Erskine, tr. In Praise of Boys: Moorish Poems from al-Andalus. San Francisco: Gay Sunshine Press, 1975.p. 13). Один кордовский поэт тринадцатого века наполняет описание юноши-ремесленника царственными символами:

Его рабочее кресло, подобно коню,
Несет его гордо, будто героя,
Но сей мой герой вооружен лишь иголкой,
Длинной, как его ресницы и, подобно им, сияющей.
Наблюдая, как она проникает сквозь стежки ткани -
Я думаю о падающей звезде, за которой следует шелковая нить света.
Он поворачивает нить, и она оборачивается вокруг моего сердца.
О, если бы мое сердце могло пойти за ним, как только нить идет за иглой!

Неожиданным последствием развития любовной андалузской поэзии стало становление и бурный расцвет еврейской лирики в Испании. Кордовский халифат населяло огромное количество евреев-сефардов, которые создавали свою неповторимую культуру. Ее неотъемлемой частью стало возрождение поэзии, которое началось с подражания поэзии арабской, однако лирика сефардов создавалась на иврите. Примечательно, что иврит как разговорный язык к тому времени был мертв уже несколько столетий. Однако в Испании, благодаря терпимому отношению государства и общества и мощному развитию испанской арабоязычной культуры, иврит стал воскресать как язык высокой словесности. Следует сказать, что поэзия на иврите далеко не всегда была религиозного содержания - конечно, иудаистские стихотворные произведения были чрезвычайно распространены, но имела место и светская лирика, которая повествовала о чувствах простых людей.

Философы (фрагмент). 1901 г. Худ. Людвиг Дойч

Еврейская поэзия Кордовы, несомненно, подверглась огромному влиянию арабской, в первую очередь в отношении тем и образов. (Roth, Norman. "The Care and Feeding of Gazelles: Medieval Arabic and Hebrew Love Poetry." Roth, "Deal gently with the young man": Love of Boys in Medieval Hebrew Poetry of Spain Speculum Vol. 57, No. 1 (Jan., 1982), p. 20.) Действительно, сефардские поэты Испании перерабатывали и имитировали арабские любовные стихи, обращенные к юношам и мужчинам, вопреки всем религиозным табу иудаизма. И, хотя ряд консервативных исследователей опровергал существование подобного явления, сейчас обширное наследие гомоэротической поэзии на иврите, созданной сефардами в Испании, является общепризнанным достоянием мировой культуры.

Среди наиболее известных еврейских поэтов того периода были: Соломон Ибн Габироль (Шломо бен Йехуда ибн Гвироль, около 1021 - 1057), Моисей Ибн Эзра (1055-1140), и Йехуда бен Шмуэль Галеви (1075-1141). Моисей Ибн Эзра считается едва ли не величайшим из религиозных ивритоязычных поэтов Испании. Все трое брали пример со своих современников-арабов как в отношении тем и проблем, так и в отношении слога и метра, и при этом использовали гомоэротические намеки из Песни Песней, будучи верующими иудеями. Интересно, что арабы время от времени создавали стихи о любви к молодым евреям, а евреи, в свои очередь, отвечали на это романтическими строками в адрес юных мусульман - хотя, надо сказать, ивритоязычные поэты в своих эротических образах ограничивались объятиями и поцелуями, не перенимая полностью эротической раскрепощенности и открытости, свойственной арабской поэзии.

Как и их современники-арабы, поэты-сефарды уподобляли своих возлюбленных косулям или стройным газелям, которые поражают сердца своими блистательными чертами и темными волосами, приносят бессонные ночи и вероломно предают своих поклонников. Так, одному поэтому принадлежат строки:

Газель, вожделенная в Испании,
Дана власть над всем живым,
Пленительные, подобно луне, с прекрасным станом,
Пурпурные локоны вьются над блистающим храмом,
Тело Иосифа, и волосы Авессаломовы,
Очами пленительными Давида он сразил меня, как Урию
Он возжег мои страсти и поглотил мое сердце в огне.

Не стоит думать, что теологи иудаизма терпимо относились к такой поэзии. Среди противников гомоэротической лирики был и крупнейших из всех средневековых еврейских ученых, Моше бен Маймон, известный нам под именем Маймонида, родившийся в Кордове в 1135 году и переехавший вместе со своей семьей в Северную Африку в возрасте двадцати четырех лет, спасаясь от фанатиков-берберов. В свое время он поразил консервативное религиозное сообщество своей натуралистической трактовкой Танаха и утверждениями о том, что вера не должна противоречить разуму. Однако в религиозных аспектах он был невероятно консервативен и сам. Комментируя Моисеево Пятикнижие, он утверждал, что он учит тому, что необходимо ограничить всякое сношение, держать его в узде и только изредка желать его. По его словам, запрет педерастии (Левит. 18:22) и совокупления с животными (там же, 23) не подлежат никакому сомнению. Он пишет "Если этот акт в своем естественном виде слишком низок, чтобы совершать его чаще, чем положено, то ужасает, сколько его совершают неестественным образом, и притом только ради удовольствия". Огромный комментарий иудейских законов, известный как "Мишне Тора" или Кодекс Маймонида, учит, что по иудейскому закону за однополое сношение как активный, так и пассивный участник должны забиваться камнями до смерти.

Продолжение следует

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+