Предложение г-на Миронова запретить геев и борьба Госдумы с пивом и табаком лишь на первый взгляд кажутся явлениями разного порядка. Меж ними существует крепкая идеологическая связь: государство твердо решило идти по пути запретов.

Собственно, первыми по этой опасной тропинке стали пробираться хваленые западные демократии. Три года тому назад в Испании преподавателям младших классов запретили курить в аудитории. Казалось, это был конец света. По стране прошла волна пикетов. Состоялась широкая полемика. Теперь в Испании курить нельзя нигде.

В Италии повсеместный запрет на курение действует два года - и он добавил к списку аппенинских достопримечательностей еще одну. Вдоль узких улочек итальянских городов теперь вытянулись шеренги курильщиков - похоже на людскую цепочку за или против кого-то. Пристрастие к табаку имеют сто процентов итальянцев, курить в ресторанах, барах и даже ночных клубах нельзя - вот они и тусуются на улице, будя в иностранных прохожих всяческие вожделения. Особенно симпатичные шеренги выстраиваются в гей-районах: стоят девчонки, в сторонке, платочки в руках теребят. Вот интересно: всаживать друг другу по самую не балуйся можно, а безобидную сигаретку - нельзя. Такое положение вряд ли будет продолжаться вечно. Один запрет обязательно рождает другой. Попытка защитить одну часть населения - в данном случае некурящую - всегда заканчивается ущемлением другой, значительно более многочисленной, кстати. Одержав победу в борьбе с табакокурением, запретители наверняка примутся за кого-нибудь еще. Думаю, не далек тот день, когда в Италии запретят готовить пиццу - ее запах может быть кому-то неприятен. Как, например, и запах свежемолотого кофе, тоже весьм распространенный в тех краях.

Я, со своей стороны, считаю нужным ввести запрет на гетеросексуальные поцелуи в общественных местах - они оскорбляют мое моральное чувство, и на крики малолетних детей в поездах дальнего следования и самолетах - они мешают мне сосредоточенно размышлять о цели путешествия. Один мой приятель считает, что нужно ввести на запрет на громкое размешивание сахара ложкой и нахождение в кабинке общественного туалета долее 60 секунд. Даже в благословенной Франции, колыбели либерализма, на автобусах появилась надпись: с продуктами не входить. В вагонах-ресторанах висит предупреждение: с чашкой кофе долее 30 секунд не сидеть. Список можно продолжить.

Меж тем, есть, скажем так, социальные и профессиональные группы, для которых курение сигарет и публичное распитие алкоголесодержащих напитков - основа жизнедеятельности. Геи и журналисты - типичный пример. Нам, ремесленникам клавиатуры, частенько приходится выпивать в парках, на бульварах, а случается - даже и в песочницах: того требует наша романтическая натура, иногда вспоминающая про свою антибуржуазную сущность. Но разве мы кого-то убили? Разве это мы рас...рили остановку 12-го троллейбуса на Тверской? И мимо по Крылова было сделано не нами. Отчего геи и журналисты дожны платить по счетам гетеросексуальных фрезеровщиков?

Идя по пути ужесточений - этой касается и пива, и табака - мы не вполне точно различаем врага. Разве пиво - враг наш? Нет, ежу ясно, что пиво - наш друг. Но вместо того, чтобы выполнять законодательство в части борьбы с последствиями чрезмерного выпивания - вроде бы статью за хулиганство никто не отменял? - мы начинаем кампанию против пенного напитка, который здесь вообще ни при чем. Упорное нежелание разбираться в причинах и следствиях - свойство всего российского права.

Сложно, почти невозможно представить себе гей-бар без табачного дыма. Сколько волшебных знакомств состоялось благодаря "Огоньку не найдется?", сколько отчаянно нервных минут было скрашено самим механическим процессом курения? Что будет делать мой старший друг Валерьян, имеющий обыкновение проверять крепость чувств, возникших накануне, в ходе пивной прогулки по Сокольникам?

Граждане-геи, выступающие за запрет курения - а есть и такие, и много, - отчего-то полагают, что законодательный маховик на курении и остановится. Но нет: он обязательно пойдет дальше. Если не возвысить голос сейчас, никакого "Лебединого озера" Мэттью Боурна через пять лет в Москве не будет. В "12 вольтах" откроют кафе "Ландыш", в "Дары моря" вернут рыбу, а "Три обезьяны" засыпят антиоблединительной смесью с соседнего склада.

Но голос никто не возвышает: все заняты поиском Любви, так что единственная надежда - на известную особенность российского правового поля. Строгость наших законов с лихвой компенсируется необязательностью их выполнения. Вот, скажем, в своде правил такой солидной организации, как Московский имени Ленина и Трудового Красного Знамени метрополитен, есть пункт, гласящий, что к проезду в метро не допускается граждане в нетрезвом состоянии и граждане в испачканной одежде. Побывав недавно в московской подземке, могу констатировать: граждане в нетрезвом состоянии и граждане в испачканной одежде - основной контингент метро в период с 20.00 до 01.00. При этом часто пассажир и пьян, и испачкан, и табачищем подванивает.

Обниматься с мужиком в песочнице, не выпуская из одной руки сигарету, в другой же держа бутылку "Столичной", - таким мне видится мой личный протест.