Юрий Егоров: судьба пианиста. Часть вторая

В 1976 году во время гастролей в Италии советский пианист Юрий Егоров стал невозвращенцем. Обратившись в полицию с просьбой о политическом убежище, он сказал, что хотел бы жить в Нидерландах. Причиной его бегства стала нетрадиционная ориентация, которая в Советском Союзе приравнивалась к преступлению. В Голландии Юрий нашёл настоящую любовь, верных друзей, известность и славу. Но судьба отвела ему недолгий век...

<<< Окончание. Начало 4 июня

Эмигрант

Первое время в Нидерландах Юрий был уверен, что за ним следят. Подозрение у него вызывали прохожие, автомобили и даже вертолеты. Друзья, убеждённые в абсурдности этих мыслей, тщетно пытались его образумить. Однако в январе 1983-го, после пяти с половиной лет эмиграции, выяснилось, что КГБ Егорова не забыл. Музыкант получил короткое письмо от матери с сообщением о смерти его отца. Мать писала, что невыносимо страдает, и просила сына как можно скорее приехать. Юрий заметался: что делать? Он узнал почерк: ошибки быть не могло. Ян посоветовал позвонить в Казань, но не из дома, а с другого телефона - от соседей. Так и сделали, и выяснили, что никакого письма не было...

На следующий день Юрий позвонил домой уже с собственного телефона и зная, что его прослушивают, исступленно кричал: "Сволочи! У вас же самих есть родители!.."

Юрий очень скучал по близким и переживал за них. Ведь после отъезда, который тогда приравнивался к предательству, власти отыгрались на его родных. Мать, школьная учительница, вернувшись из Москвы в Казань, долго не могла устроиться на работу: никто не хотел иметь дело с матерью невозвращенца. Старшему брату Юрия, способному пианисту и доценту казанской музыкальной школы, позволили преподавать только в младших классах, а выступать на сцене запретили навсегда. Не смог сделать карьеру и младший брат, скрипач. Ставили палки в колеса даже их женам. А впоследствии доступ в престижные школы был закрыт и детям. Юрия не покидало чувство вины. Он успокаивал себя лишь тем, что, останься он в России, семья пострадала бы еще больше, если бы стало известно о его гомосексуальности.

Проблемы Егорова-эмигранта были связаны не только с происками КГБ. Он имел право проживать в Голландии, но нидерландского паспорта у него не было. Дорожным документом ему служил Nansenpas, введенный в 1922 году для российских беженцев. Однако с этим сертификатом свободно выезжать за границу он не мог и для каждой поездки вынужден был оформлять визу. В 1984 году Юрий по совету друзей подал прошение о предоставлении ему гражданства Монако - и получил его. Теперь ему был обеспечен безвизовый въезд в большинство стран мира, но в Монако он обязан был проживать минимум два месяца в год. И они с Яном купили там дом.

Гений и злодейство

В своей книге о Егорове его друг Ян Броккен писал: "Когда Юрий злился, искры летели. Бедному Яну часто от него попадало по самому ничтожному поводу. Например, если тот небезукоризненно выгладил рубашки Юрия или купил не ту зубную пасту. И Ян вновь покорно брался за утюг и шёл в магазин... Всё хозяйство было на нём. Егоров и пальцем не шевелил, даже чемодан свой никогда не укладывал. Он, безусловно, любил Яна, не мог без него жить, но обращался с ним как с половой тряпкой. Не щадил он и друзей, которые часто из кожи лезли, чтобы ему помочь. Я не мог понять, почему он не сдерживал себя - казалось, он испытывал наше терпение". Выходит, что Юрий использовал окружающих, эксплуатируя их любовь к себе и преклонение перед его дарованием? Однако по воспоминаниям Броккена Егоров часто вёл себя недостойно и со своими коллегами, в том числе с теми, кто стоял выше. "Он мог обласкать портье, а потом нагрубить дирижёру. Слава и известность постепенно превращали его в избалованного высокомерного маэстро. Увлечение алкоголем и лёгкими наркотиками (к тяжёлым он никогда не притрагивался) также скверно сказывались на его характере. К водке он пристрастился ещё в России, а в эмиграции стал пить ещё больше. Один раз ему - пьяному - не позволили сесть в самолёт. "Известно ли вам, - сказал он пилоту, - что пассажиры первого класса сейчас слушают через наушники мою игру?" Ему разрешили лететь".

Однако тот же Ян Броккен и другие очевидцы вспоминают о Юрии ещё и как о человеке скромном, ранимом, тактичном и феноменально обаятельном. И в самом деле, тонкость души, способность к сопереживанию, глубина чувств удивительно сочетались в нем с высокомерием, эгоизмом и просто неприемлемым поведением.

Болезнь

В середине 80-х все вдруг заговорили о новой угрожающей болезни. В ноябре 1986 года Юрий и Ян вернулись из поездки в Нью-Йорк чрезвычайно обеспокоенные: их нескольких американских друзей свалил загадочный смертельный недуг. Врачи не знали как его лечить и советовали принимать витамины и пить апельсиновый сок. Постепенно об эпидемии века - СПИДе - становилось известно все больше. Юрий понимал, что они с Яном входят в группу риска, ведь они оба имели контакты с другими мужчинами. Их союз был открытым - это устраивало их обоих. Кто мог знать...

Первые признаки заболевания - усталость, слабость, повышение температуры - Юрий объяснял своей загруженностью, неумеренным потреблением алкоголя и марихуаны. Но тесты подтвердили худшее. Он заболел воспалением лёгких, затем менингитом. Несколько дней пролежал в коме. Встал на ноги, вернулся к работе. Она поддерживала в музыканте жизненные силы, кроме того, приносила необходимый доход. Конечно, зарабатывал Юрий достаточно, но и тратили они с Яном немало. Они как раз продали свой амстердамский дом и купили новый - более просторный и комфортабельный, но нуждавшийся в капитальном ремонте. Дом в Монако тоже требовал ремонта. При этом Ян уже несколько лет нигде не работал. В 1979-м он уволился из проектного бюро, намереваясь стать свободным архитектором, однако его планы один за другим терпели крах. Все их расходы финансировал Юрий, несмотря на болезнь продолжавший выступать. Но, к сожалению, его популярность падала - он уже не был феноменом, "вторым Липатти", как его называли в конце 70-х. Билеты на его концерты не раскупались, свободных мест в зале оставалось всё больше. А между тем, по мнению музыкального редактора Ханса Керкхофа, именно тогда Егоров достиг пика мастерства: "Особенно это относится к поэтическому аспекту его игры, который завораживал всех. Как он играл Шуберта!.. Это невозможно забыть и повторить".

В августе 1987 года Егоров получил приглашение выступить с Национальным оркестром СССР в Москве и Ленинграде. Его многолетняя мечта - побывать на родине, не опасаясь, что он не сможет вернуться на Запад - теперь могла воплотиться в реальность. Но Юрий вновь попал в больницу с воспалением лёгких и отказался от приглашения. Он даже не очень расстроился, говорил, что поедет в другой раз - когда выздоровеет.

Болезнь протекала волнообразно: улучшения сменялись ухудшениями. Ян Броккен: "Силы постепенно покидали его. Он стал плохо видеть, выпадали волосы. С ним случались эпилептические припадки. Его ноги распухли и невыносимо болели - так, что он едва управлял педалями рояля. Он не мог больше носить обувь, и тогда Ян купил ему толстые чёрные носки - издалека их можно было принять за туфли. Он с трудом поднимался на сцену. Однажды техник-осветитель удивлённо спросил: сколько же маэстро лет?" Последний раз Юрий играл в начале марта 1988-го в Маастрихте. Накануне он писал в своём дневнике: "За месяцы болезни я очень изменился и физически и духовно. Как-то повзрослел. Много думал и сознавал. Иногда нестерпимо грустно, иногда смешно. Поиграл музыкальные моменты Шуберта. Медленно вникал в музыку, которая, как говорится, за душу хватает своей печалью. Ну вот, господа, постараюсь поспать, потом ванна, репетиция и концерт. Будет много друзей. Так что надо постараться. До свиданьица".

После жизни

Егоров умер 16 апреля 1988 года в возрасте 33 лет. Его мать не смогла прилететь на похороны: в срочной визе ей отказали. Она приехала в Амстердам лишь две недели спустя. На вокзале её встретили писатель Ян Броккен и партнёр Юрия Ян Брауер. Взглянув на последнего, она сказала: "Значит, вы и есть Катрин?" Сын так и не признался ей в своей нетрадиционной ориентации. Все двенадцать лет эмиграции он рассказывал матери, что у него есть подруга по имени Катрин, светловолосая и голубоглазая, которая работает архитектором... Ян Брауер умер от СПИДа в августе 1988-го, пережив своего друга всего на четыре месяца.

Могила Юрия Егорова и Яна Брауера

Имя пианиста Юрия Егорова по-прежнему известно в Нидерландах: его компакт-диски продаются в каждом городе, концерты в его исполнении транслируются по радио, о нём пишут в прессе, читают лекции. На своей родине, в России, он почти забыт. Лишь изредка упоминания о нём мелькают в профессиональных журналах или в интервью с именитыми музыкантами.

Юрий Егоров исполняет "Анданте фавори" фа мажор Людвига ван Бетховена

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+