"Светильник человечества..." Александр Иванов

Автопортрет. 1828. Худ. Александр Иванов

О гомосексуальности Александра Андреевича Иванова (1806 - 1858) до сих пор можно делать лишь "смелые предположения". Отрешенность Иванова от мира удовольствий, которым, не задумываясь, предавались в Италии его друзья из русских художников-пенсионеров Академии художеств... Замкнутый образ жизни... Неожиданное превращение из религиозного фанатика в атеиста...

Жизнь Иванова на поверхности представляет собой путь религиозного художника, более двадцати лет отдавшего "Явлению Христа..." и на исходе работы отказавшегося от своей религии и потерявшего веру. Не стал ли религиозный скептицизм результатом неожиданного обращения к плоти? На огромном полотне (40,5 квадратных метра), изображено сошествии Мессии, и ни одного женского образа. За двадцать лет работы над картиной Иванов создал для своего детища десятки этюдов обнаженных мальчиков. Он ездил по Италии, перерисовывая образцы лучшей итальянской живописи эпохи Возрождения. И одновременно писал юношей, подглядывая за мальчиками в мужских открытых купальнях. Биографы объясняли "противоестественное" увлечение Иванова отсутствием у того денег на продолжение работы над "Явлением...". Но это не совсем так, потому что, во-первых, мальчики-натурщики были в Италии неприлично дешевы, а, во-вторых, денег на оплату натурщиц-женщин, например, вполне хватало. Правда, те перед Ивановым не обнажались, художник рисовал только головы. Он хотел списать лица встречающих Христа с женщин, потому что их выражение более всего, по замыслу живописца, соответствовало той степени восторга, который люди должны испытывать при виде Спасителя.

Картина, а в ней сквозь религиозный сюжет проклевывается протест если не атеиста, то агностика, созревший в душе художника за много лет отшельнической работы над полотном, выдает отчетливое внимание Иванова к плоти - не только как дань традиции Ренессанса... Не только как элемент концепции полотна - во всех встречающих Христа отражено главное человеческое противоречие - духа и плоти...

Три нагих мальчика. 1840-1850-е. Худ. Александр Иванов

Когда профессор Андрей Иванович Иванов привел 11-летнего сына Александра в Академию художеств, он уже был довольно хорошо подготовлен - в его домашних работах наставники и воспитанники долгое время даже подозревали отца. Это, а также возраст мальчика (большинство воспитанников были старше на несколько лет) сделали невозможной обстановку вокруг... Впрочем, в "нравственном смысле" она всегда была не очень здоровой. "Порядочные люди страшились поступать в Академию. Драки и пьянства были в ней деяниями обыкновенными", - воспоминает художник и гравер Федор Иванович Иордан (1800-1883). Отношения среди мальчиков складывались довольно напряженные. Старшеклассники объявили непрерывную войну младшим, ловили малолеток в коридорах, били и издевались без причины. Разумеется, не обходилось без детского сексуального насилия. Но юный Иванов избежал неприятностей подобного рода, которые могли бы подтолкнуть его к гомосексуальности. Отцу нравы пансиона при Академии были хорошо известны. Он не стал селить там сына, а решил дать ему домашнее образование: пригласил гувернера и учителя французского языка.

В Академии Александра запомнили мальчиком, присутствующим в ней на особых правах. Среди других воспитанников Иванов отличался молчаливостью, был "...неповоротлив, так что прозвища, характеризующие подобные натуры, всегда были ему напутствием от товарищей".

Отец сопротивлялся появлению у сына друзей из числа воспитанников Академии, поэтому у Александра сформировалось совершенно романтическое представление о дружбе. Он хотел бы изливать приятелям душу, быть откровенным во всем. Бесконечная чистосердечность и верность казались ему необходимой основой дружбы, которая помогла бы избавиться от любых недостатков.

У Александра Иванова были два младших брата, один из которых умер в детстве, а также три сестры... Детство будущего художника прошло исключительно в женском кругу и "под влиянием нежного религиозного и любящего отца". "Мы можем назвать влияние всей этой среды чисто женским, потому что, по складу своего характера, отец Иванова никак не мог внести в воспитание сына иного элемента. Результатом такого воспитания должна была получиться натура нежная, впечатлительная, склонная к дружбе и другим сердечным проявлениям, что и было в действительности", - так резюмировал итоги семейного воспитания Александра Иванова его первый и последний обстоятельный биограф А. Новицкий в книге "Опыт полной биографии А. А. Иванова" (1895).

На ранний период жизни Иванова приходится его единственный интерес ("сам я не был влюблен никогда") к женщине. Предметом обожания 21-летнего художника стала дочь учителя музыки Гюльпена. Отец был против брака. Он настоял, чтобы сын продолжал заниматься живописью. И в Александре любовь к искусству оказалась сильнее желания "тихой семейной жизни". На стипендию Общества поощрения художеств он отправляется в Италию.

Иванов выехал из России в конце весны 1830 года, пребывание в Италии должно было продлиться около восьми лет, но затянулось почти на три десятилетия. В Риме Иванов основное время проводит за мольбертом. На первых порах он также посещает салон княгини Зинаиды Волконской, той самой Волконской, к слову, в доме которой Андрей Николаевич Муравьев разбил скульптуру Аполлона. Она перебралась в Рим на постоянное жительство еще в начале 1829 года. Александр Андреевич делает много рисунков с шедевров, которыми заполнены соборы и галереи Рима. И среди других картин пишет полотно на знаковый для того времени сюжет - "Аполлон, Кипарис и Гиацинт, занимающиеся музыкой" (1831-1834). Три обнаженные мужские фигуры символизируют восхождение к мужскому совершенству. А по существу, это, так сказать, "хрестоматийный пример греческой любви": дитя, мальчик, Аполлон.

Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением. 1831-1834. Худ. Александр Иванов

Интересно мнение о картине, которая, кажется, так и не была закончена, выдающегося итальянского живописца Винченцо Камуччини (1773-1844). "Очертив рукою верх фигуры Гиацинта, он сказал, усмехаясь: "C’e la natura, ma bruta natura", что значило - "Это натура, но безобразная натура..."

Гиацинт, самый юный из персонажей картины, в сущности, еще дитя, выглядит довольно неестественно. Сказался художественный прием Иванова пририсовывать к мужским телам женские головы. Впрочем, образ Гиацинта по его возрасту лишен какой-либо половой принадлежности. Но лицо его все равно непропорционально телу - это, скорее, лик симпатичной итальянки. Зато другая часть мифологического сюжета воспроизведена блестяще. Аполлон, едва задекорированный широкими складками материи, которая, кажется, вот-вот приоткроет детали, завершающие образ покровителя искусств, обнимает Кипариса, огорченного случайным убийством любимого оленя. В объятиях старшего Аполлона находит он свое утешение. Правой рукой Аполлон как бы отдаляет Гиацинта, играющего им на свирели...

Кипарис превратится в дерево скорби, а Гиацинт, любимец Аполлона, погибнет от рук своего покровителя: Аполлон разобьет голову Гиацинта, соперничая с ним в метании диска, и на земле, окропленной кровью, вырастут цветы.

Академик Игорь Кон в своем обширном труде "Мужское тело в истории культуры" отдельно останавливается на "Аполлоне, Кипарисе и Гиацинте...", а также на изображении мужского тела в картинах Иванова вообще. Он, в частности, приводит мнение известного историка искусства Алексея Алексеевича Сидорова (1891-1978): "Ни до, ни после Иванова никто из русских художников не рисовал мужское тело лучше, чем он". Игорь Кон также напоминает точку зрения лидера русского неоклассицизма 1990-х годов Тимура Новикова (1958-2002), который полагал, что "Аполлон, Кипарис и Гиацинт...", скульптуры Арно Брекера, фильмы Лени Рифеншталь и гомоэротические фотографии барона Вильгельма фон Гледена (1856-1931) принадлежат к одной традиции.

Обращение Иванова к сюжету о "греческой любви" связано и с реальностями жизни, которую художник вел в первые годы своего пребывания в Италии. Письма этого периода, изданные в 1880 году, были значительно купированы их издателем Михаилом Боткиным. Все двусмысленности, вне зависимости от того, касались ли они мальчиков или женщин, последовательно вымараны из переписки. В начале 1830-х годов Иванов принимал участие в походах по публичным домам и равно увлекался как женщинами, так и мальчиками. Страсть к последним особенно понимал художник Григорий Иванович Лапченко (1804-1879), крепостной графа Воронцова, отправленный на средства графа в Италию. В одном из своих писем, высказывая опасения по поводу того, что окружающие могут узнать его "нравственный недостаток", Иванов настоятельно рекомендует Лапченко сжечь свои письма. В обращении неизвестному адресату Иванов признается: "Я до сих пор не соединился еще с прекрасными, которых много и много встречаю. Ах, как оне везде хороши!", и настаивает на продолжении "откровенных бесед" и "дружеских встреч".

Два мальчика, лежащих на красных и белых драпировках. 1830. Худ. Александр Иванов

На берегу Неаполитанского залива. Середина XIX в. Худ. Александр Иванов

Нагой мальчик. 1840-е. Худ. Александр Иванов

В плане сексуальных утех Рим начала 1830-х годов предоставлял русским художникам-пенсионерам самые широкие возможности. Подростка можно было снять за пряник. Девушки были гораздо дороже. Но и здесь первое время Иванов не отставал от товарищей. Позже он будет предупреждать своего брата от соблазнов римской жизни, рассказывая про "попойки и вечные карты, про буйные скачки верхом, под хмелек, в Альбано (один из дешевых салонов, в действительности - публичный дом) или Фраскати - от скуки..."

Но Иванов-одиночка, близко к сердцу воспринимавший любые несправедливости по отношению к себе, вскоре отворачивается от своих приятелей-пенсионеров. К тому же русский посланник в Риме князь Сергей Гагарин более всего благоволил Карлу Брюллову, который по степени мастерства являлся главным соперником Иванова. Предприняв несколько неуклюжих попыток сопротивления суровым отношениям среди пенсионеров (некоторых из них Брюллов бесконечно третировал), Иванов уходит в себя и перестает принимать участие в жизни бывших воспитанников Академии.

"Явление Христа народу" - главная картина Иванова, он работал над ней едва ли не в заточении, окруженный только дешевыми (средств на существование не хватало) натурщиками, по сути проститутами. За то время, что художник писал свое полотно, положившее основу русской религиозной живописи, он успел уверовать, а потом отказаться от веры. Были ли эти два десятилетия периодом сексуального воздержания или за пряник подростки, неоднократно воспроизведенные Ивановым на этюдах, легко соглашались обслужить живописца?..

Факты свидетельствуют, что все было не так однозначно. Оставив "гусарские скачки", попойки и кабаки, Иванов сближается с Николаем Гоголем, "уничтожавшим свою плоть".

Но разве продолжали предаваться разврату его соплеменники? Нет, они женились, заводили семьи, заканчивали работу над полотнами, возвращались в Россию.

Гоголь же, обладавший для Иванова огромным художественным авторитетом, стал вскоре единственным собеседником живописца. Насколько интересными были эти встречи?.. Федору Иордану, на первых порах принимавшему в них участие, они казались скучными и разбавленными сальными анекдотами Гоголя, слушателем которых вскоре остался один Иванов. На некоторое время Гоголь "...взял его под свое полное попечение, заботясь даже о его материальном благосостоянии". Переписка с Гоголем приходится на 1847-1848 годы. Интерес Иванова к Гоголю постепенно угаснет к 1851 году. От этой недолгой дружбы остались два портрета автора "Мертвых душ", созданные Ивановым.

Знал ли Гоголь, что Иванов писал картину не ради нравственного переворота, а ради славы?.. Что двадцать лет он работал над ней не оттого, что искал духовные пути, а лишь потому, что сам прием работы художника над таким огромным полотном со множеством персонажей требовал медлительности? Вероятно, нет. Вообще многие советы Гоголя Иванов не воспринял. Отвернувшись от религии, мечтая о славе, он задумал жениться и полагал, что "восхищение и довольство царя и вельмож будет так велико, что последние охотно будут выдавать своих дочерей за светильников человечества". Под "светильником..." Иванов разумел себя. Под дочерями - "молодую деву знатного происхождения" - графиню Марию Апраксину. "Высокий род ее мешал войти в равенство" с Ивановым, но она обещала простить ему "все нравственные недостатки".

Гоголь полагал иначе. Он верил, что такие "светильники" "уже не свяжутся земными узами". Это очень обидело Иванова, который, напротив, считал, что удачная женитьба может быть еще одной наградой за его труд. А взять в жены после художественного и религиозного триумфа он, по собственному признанию, соглашался даже монахиню.

Явление Христа народу. 1837-1857. Худ. Александр Иванов

...В 1857 году, перед возвращением в Россию, Александр Иванов едет в Лондон, чтобы встретиться с Александром Герценом. Визит к Герцену стал следствием "потери религиозной веры". Закончив "...Христа...", Иванов почувствовал, что "утратил религиозную веру, которая облегчала ему работу". "Мир души расстроился, сыщите мне выход, укажите идеалы!" - просил он Герцена. - "Писать без веры религиозные картины - это безнравственно, это грешно..." Что мог посоветовать Герцен?.. Пожелал сыскать новые идеалы.

Вняв мнению публики о том, что картина вполне завершена, Иванов решил отвезти холст в Россию.

Портрет Александра Иванова. 1873. Худ. Сергей Постников

Шесть недель в Петербурге он ждал своей участи. Будет ли приобретено полотно правительством и станет ли оно залогом славы и материального благополучия. И что же... Ему сообщили, что картина может быть куплена на таких условиях - 10 000 рублей единовременно и по 2000 пенсии каждый год жизни. Для сравнения - миллионер Кокорев предлагал разом 30 000 рублей золотом. Иванов рассчитывал на большее и раздумывал. Наконец решился, приехал высказать согласие, но выражение оного, по мнению царедворцев, затянулось, и ему сообщили, что теперь судьбу картины решат министры. Взволнованный Иванов вернулся домой, с ним случился припадок. Врачи сочли, что это холера. Через три дня 3 июля 1858 года живописец умер.

Из писем Иванова мы видим, что он вполне откровенно сознается в своих проступках и увлечениях, за которые ему пришлось поплатиться даже расстройством здоровья. Однако он решил бороться со своей сексуальностью путем творческой мысли, направленной к Богу. Этот путь не избавил его от желания удовольствий - "если бы я их не имел иногда, то давно бы был задавлен меланхолией". Как был задавлен Гоголь...

Но даже в "Явлении Христа...", как отмечает летописец "Другого Петербурга" Константин Ротиков, всегда особенно чуткий к любым проявлениям гомосексуальности, пять обнаженных фигур вполне выдают заветное чувство, которое никогда не оставляло Иванова.

ЧТО ПОЧИТАТЬ ОБ ИВАНОВЕ

Александр Андреевич Иванов. Его жизнь и переписка. СПб., 1880

Новицкий А. Опыт полной биографии А. А. Иванова. М., 1895

Письма А. Иванова к Гоголю. Баку, 1925

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+