"Когда мне исполнилось тринадцать, я перестал влюбляться". Микита Франко об асексуальности и аромантичности

МОБИЛЬНЫЙ

"Когда мне исполнилось тринадцать, я перестал влюбляться". Микита Франко об асексуальности и аромантичности

Что это значит - быть асексуалом и/или аромантиком? Как это ощущается изнутри - когда все вокруг говорят об отношениях и сексе, а ты не можешь до конца их понять? Сейчас идет Ace Week, международная кампания, посвященная повышению осведомленности. Проект "Бок о Бок" поделился историей писателя Микиты Франко.

Мой путь к себе, как к асексуальному и аромантичному человеку, продолжается уже очень долго и, я думаю, до сих пор не окончен. По сей день во мне живет надежда, что когда-нибудь это пройдет, а все стереотипы об а*спектре (это травма, это низкий гормональный фон, это еще не встретил своего человека) окажутся правдой, и в один прекрасный день я проснусь с новым ощущением себя. Должно быть, это называется внутренней афобией: у меня острое неприятие себя, и весь мой путь, как ароэйса, был окрашен этим неприятием.

В детстве я был другим. Я влюблялся во всех подряд в детском садике, потом в начальной школе и потом еще немного в летних лагерях. Иногда мне нравились до пяти человек одновременно. Я любил воображать, что однажды мы поцелуемся, а когда вырастем, будем заниматься сексом, как взрослые. Я люблю шутить, что весь мой романтичный и сексуальный баланс был исчерпан еще до подросткового возраста, но вообще-то это правда: до подросткового возраста мыслей о любви и сексе у меня было гораздо больше, чем после. Мне смешно, когда говорят, что дети об этом не думают. Я только об этом и думал, когда был ребенком.

Когда мне исполнилось тринадцать, все прошло. Я перестал влюбляться, думать о своем гипотетическом сексе и смотреть на людей с мыслями о первом поцелуе. Я ощущаю это как странный феномен: в возрасте, когда люди обычно начинают понимать свою сексуальность и романтичность, мои сексуальность и романтичность заснули. Или, может, так они дали о себе знать - о своем отсутствии. Какое-то время я надеялся, что их съел нигилизм: ну, вот эта подростковая ерунда, когда думаешь, что в тринадцать прохавал жизнь на тридцать, и тебе этот мир давно понятен. Я был таким и считал других людей скучными. У меня и друзей-то не было.

В четырнадцать я начал встречаться с одноклассником, которому нравился (я же считал его просто хорошим и приятным парнем), с ним же впервые поцеловался, лишь бы побыстрее снять с себя клеймо человека, который ни разу этого не делал в свои-то годы. Став старше, по такому же принципу я начну заниматься сексом - в странной погоне за необходимостью быть как все. Я очень боялся отстать. Я как будто знал, чувствовал, что не такой, как большинство, что у меня этого не случится, если я буду просто ждать, поэтому я должен действовать, иначе буду лохом. Мне было страшно быть лохом.

А после двадцати мне стало страшно быть одиноким, и я продолжал уже не в погоне за чем-то, а в бегстве от чего-то - от одиночества. Я спрашивал у своих друзей, которые заводили стабильные отношения, как это ощущается, и многие говорили, что заводят отношения с людьми, которые им нравятся, а любовь появляется потом. Я пытался делать так же. Спрашивал себя, нравится ли мне человек (у меня были критерии: интеллект, внешность, чувство юмора, темы для разговоров), и если все совпадало, я считал их достаточными, чтобы согласиться на отношения. Но у меня ни разу не получалось дождаться чувства любви, я не ощущал ничего, пустоту. Кроме страха одиночества не находил других мотиваций оставаться с человеком, и через месяц, максимум два, уставал и просил все закончить. Я знаю, что многие мои бывшие партнеры остались из-за моих действий с некой травмой, которую я им нанес, и мне очень жаль, но я думал, что действую правильно. Как все. С некоторыми из них я пытался обсудить свою мотивацию, и оказывалось, что они в начале отношений тоже не чувствовали любви, я просто им нравился, но пока шло время, все эти нужные для стабильных отношений процессы в них запускались, а во мне - нет.

Со временем мои способности говорить прямо и открыто повышались, поэтому последние пару лет, когда я уже научился называть себя асексуалом (но еще не научился - аромантиком), я говорил партнерам, что мне не нравятся секс и поцелуи, и мы не занимались сексом и не целовались. Я думал, так станет легче оставаться в отношениях и ждать любви, но это тоже не сработало. На тот момент я все еще не умел признавать главного: любовь не придет. Я чувствовал это, но не мог озвучить ни себе, ни другим.

Годами я пытался вычислить эту формулу. Я думал так: возможно, я не асексуал. Мне просто не нравится секс с незнакомыми людьми. Это звучало очень логично, потому что я нежный романтичный цветочек, который никогда не понимал даже гипотетическую прелесть случайных связей. В моем розовом мире все должно было происходить по любви. Проблема заключалась в том, что в моем реальном мире любви не было (и никакого секса по дружбе, мне потом этим людям еще в глаза смотреть).

Проведя ряд соцопросов среди друзей, я понял, что чувство любви - вот такое вот книжно-киношное - испытывают в начале отношений меньшинство. Далеко не все отношения складываются, как в любовных романах, и многие истории любви получились из скучных, приземленных и неинтересных сюжетов. Я спрашивал, если не было чувства любви, что заставляло оставаться рядом с человеком, держать его за руку, ходить на свидания, флиртовать - в общем, вести себя так, словно любовь есть. Как я понял, это влечение. Людей влечет друг к другу, даже если они друг друга пока не любят. Это был замкнутый круг. У меня влечения нет, и я снова оказывался в уравнении без решения.

Я до сих пор не могу его решить, хотя пообещал себе больше не пытаться, но, думаю, что буду возвращаться к нему снова и снова. Мной движет страх одиночества и какая-то детская обида. Детская обида из разряда: я тоже так хочу. Я тоже хочу идти по жизни рядом с кем-то, это ведь такое читерство - не быть одному. Быть с кем-то гораздо проще! Гораздо проще спотыкаться об эту жизнь, когда рядом есть кто-то, кто тебя поддержит. Проще решаться на перемены, когда рядом есть кто-то, кто скажет: "Я с тобой". В конце концов, этот кто-то придет к тебе в реанимацию, организует твои похороны, будет воспитывать с тобой детей (не знаю, почему в таком порядке, но ладно). Это просто нормальная жизнь, которую я тоже хочу. У меня ведь нет другого шаблона жизни. Везде показывали только такой. В книгах только такой. В фильмах - тоже. И вокруг меня, у других людей. Я не могу придумать новый, который был бы таким же удобным, как шаблон большинства. Может быть, я могу только надеяться, что однажды встречу человека, похожего на себя, и мы построим клевые отношения без романтики и секса, и будем жить, как семья, но нам не придется для этого целоваться и флиртовать. Просто нас так мало - таких людей - а шанс, что другой такой же будет подходить тебе, как человек, еще ниже, и иногда мне кажется, что я мечтаю о розовом единороге, и мои шансы получить его равны с шансами построить такие отношения. И поэтому мне грустно и страшно, и хотя бы раз в неделю я думаю: "Может, я все-таки не асексуал... Или хотя бы не аромантик... Пожалуйста, уберите хотя бы одну букву А".

Но никто не убирает.