"Кассир русской словесности". Николай Румянцев

Николай Румянцев. Начало XIX в. С портрета худ. Дж. Доу

Среди высокопоставленных чиновников царской России, которые "славились гомосексуальными наклонностями", Игорь Кон называет министра иностранных дел, а затем государственного канцлера при Александре I графа Николая Петровича Румянцева (1754-1826). Сегодня Румянцев более известен как меценат и основатель Румянцевского музея, его собрание книг и древних рукописей составило основу Российской государственной библиотеки имени Ленина. Сотрудники ее до сих пор называют свою библиотеку Румянцевской. В 2004 году на 250-летний юбилей князя Румянцева в стенах библиотеки установили бронзовый бюст человека, именем которого в русской истории называли некогда всю первую четверть славного ХIХ века - это была "Румянцевская эпоха".

Николай Румянцев был старшим сыном графа, фельдмаршала и губернатора Малороссии Петра Александровича Румянцева, получившего к своей фамилии приставку Задунайский за победу над турками и освобождение Дуная в 1773 году. Род Румянцевых возвеличился при Петре I, который женил деда канцлера, сына бедного костромского помещика, на дочери тайного советника графа Матвеева. Александр Иванович Румянцев, дед Николая Петровича, был одним из любимцев Петра I, он открыл царю место пребывания беглого сына и убедил императора Карла VI выдать отцу виноватого отпрыска. Впрочем, современники считали Румянцева-Задунайского бастардом Петра I. Мария Матвеева занимала первое место среди любовниц императора. Так что Николай Петрович Румянцев приходился внуком Петру I.

Воспитание юный граф получил домашнее, другого в те годы не было. В 19 лет светский красавец был пожалован в камер-юнкеры. С детства проявив интерес к разным наукам, молодой граф добивался от отца возможности получить образование за границей, но тот был против. Желаниям Николая Петровича помогла императрица Екатерина II. В качестве спутника в заграничную поездку братьям Румянцевым она сосватала своего любимца, близкого приятеля Вольтера, публициста барона Мельхиора Гримма. Два года Румянцевы провели в Европах. Николай слушал лекции в Лейденском университете. Вольтер, известный своими бисексуальными склонностями, лично просил привезти двух красавцев к нему в Женеву, вняв настойчивым советам своей корреспондентки императрицы Екатерины II встретиться с молодыми братьями, на которых в делах государственной важности она возлагала большие надежды. "Тем, кои рождены для того, чтобы служить опорой власти неограниченной, не мешает взглянуть на республику", - писал великий вольнодумец в письме к госпоже Епиналь в июле 1774 года, настаивая на том, чтобы Гримм с Румянцевыми заехал к нему в Женеву.

Вольтер. Начало XVII в. Худ. Николас Ларжильер

Вольтеру особенно приглянулся старший из Румянцевых, он нашел его более годным к государственным делам и рекомендовал Екатерине. После возвращение Николая Румянцева из-за границы Екатерина приблизила его к себе. Она хотела видеть образованного юношу при дворе, но тот вновь рвался за границу. Несколько попыток поступить на дипломатическую службу не увенчались успехом, но тут возникли личные обстоятельства, для разрешения которых Екатерина надумала использовать верного камер-юнкера. Речь идет о женитьбе внуков Екатерины, в том числе Александра, который в будущем должен был занять трон.

В 1876 году графа Румянцева назначили чрезвычайным посланником и полномочным министром во Франкфурте-на-Майне, он оставался на этом посту более 15 лет. Ему, в частности, предстояло устроить дело о женитьбе наследника престола на принцессе Баденской Луизе Марии Августе, впоследствии императрице Елисаветы Алексеевны. Екатерина состояла с Румянцевым в активной переписке в июне 1792 года по поводу этого брака. Тайно Румянцев должен был организовать приезд в Россию двух принцесс Баденских, старшей и младшей, дабы будущий наследник, внук Екатерины Александр смог выбрать свою императрицу. Занимался этим делом Румянцев ни много ни мало около семи лет: на смотрины "баденские княжны" прибыли только 31 октября 1798 года.

При недолгом царствовании Павла I Румянцев забыт не был, но никаких важных должностей не занимал.

День коронации Александра I стал звездным часом Николая Румянцева. Любимец бабушки был назначен членом Государственного Совета, а потом, с образование в России министерств, получил портфель министра коммерции. Одновременно Румянцев был директором водных сообщений и комиссии по устройству в России дорог. Чему только не приходилось заниматься графу на этих должностях. Он был инициатором издания первой русской деловой газеты - "Санкт-Петербургских коммерческих ведомостей", устроил промыслы на Каспийском море, для охранения Санкт-Петербурга от наводнений по его распоряжению была произведена отделка берегов адмиралтейского канала диким камнем, он также разработал купеческий устав 1807 года, который подготовил расцвет купеческого сословия в России.

В 1807 году Румянцев возглавил министерство иностранных дел, пост министра коммерции остался при нем. На место, которое еще недавно занимал, как выразился Вигель, "жалкий немец", пришел человек "русский с громким именем, высокою образованностью, благородною душою, незлобивым характером и умом". Не удивительно ли, как нежно пишет о Румянцеве язвительный Филипп Вигель. Верно, что не только из-за уважения к дружбе отца своего и будущего канцлера.

В ближайшее десятилетие Румянцев вместе с императором будет руководить дипломатической жизнью России. В 1809 году он отправится в Париж для переговоров с Наполеоном как посредник в примирении Австрии с Францией. Наполеону чем-то приглянулся Румянцев, и он благоволил ему. Вероятно, Наполеона привлекли образованность графа и его интерес к искусствам. Переговоры завершились успехом.

А в 1810 году Румянцев заключил Фридрисхгамский договор, согласно которому вся Финляндия, принадлежавшая ранее Швеции, отошла России. Это принесло Румянцеву звание Государственного канцлера.

Александр I. Начало XIX в. Худ. Степан Щукин

Завистники Румянцева распространяли слухи о тайных переговорах Румянцева с Наполеоном во вред России. Это все клевета, разумеется. Граф казался кому-то галломаном, но изменником он никогда не был. Тот же Вигель справедливо отмечает: да разве можно было подкупить Румянцева золотом - того, который "жил всегда умеренно, источая его (золото) единственно на умножение просвещения в России?" Не золотом, конечно, а идеями подкупал его Наполеон. Мечта о великом союзе северо-востока с юго-западом, перед которым "все должно было покориться" владела Румянцевым. Переход войск Наполеона через Неман и вступление французских войск в Россию - это стало для Румянцева настоящим ударом. "Апоплексический приступ" случился с графом в присутствии Александра I, который сам приехал сообщить канцлеру о начале войны. С тех пор сделался Румянцев малость глуховат... И пошли об этом исторические анекдоты...

Помимо слухов об измене, немало могли повредить Румянцеву разговоры о причинах его холостяцкой жизни. Кстати, все три брата Румянцевых так и остались холостяками. Род Румянцевых на них прервался.

Была у Румянцева странная приятельская связь с Анной Никитичной Нарышкиной, его теткой. Она оставила семью свою и поселилась у племянника. Это совместное житье тетки с племянником, годившимся ей в сыновья, стало объектом многочисленных шуток, автором которых был Александр Львович Нарышкин, которого Анна Никитична решила оставить без наследства, завещав все племяннику. Произошла судебная распря, которую Нарышкины выиграли, но позора своего простить Румянцеву не могли.

Нарышкин и был автором нескольких "не всегда удачных каламбуров", высмеивающих сексуальные интересы графа Румянцева. До сего дня они - анекдоты, разумеется, - не дошли. Только некоторые откровенные мемуаристы пишут, что "жало их [каламбуров] автора приписывало Румянцеву какие-то слабости, противные нравственности".

Действительно, дипломатическая работа того времени располагала к гомосексуальности, как замечает Константин Ротиков на страницах "Другого Петербурга". "Если призадуматься, так труднее понять, как среди работников этого ведомства находятся лица гетеросексуальной направленности..." Во времена министерства Румянцева такие лица редко находились по вполне естественной причине. Граф любил окружать себя умными гомосексуалами, среди которых оказались в будущем известный духовный лирик Андрей Муравьев и поэт Дмитрий Веневитинов. Да и Филипп Филиппович Вигель, покушавшийся на "зад Пушкина", продолжил службу в ведомстве Румянцева, но здесь уже исключительно по протекции родителя - губернатора Пензы и приятеля канцлера.

Открыть в себе, возможно, врожденную гомосексуальность, помогла либеральная во многих вопросах среда, в которой Румянцев провел свою юность. Вольтер, барон Гримм, Лейденский университет... Наконец, Французская революция, случившаяся в 1789 году, тоже способствовала свободе нравов. Стоит напомнить, что из рухнувшей Бастилии среди прочих был освобожден и прекрасный маркиз Де Сад, коего возбужденная толпа вынесла из стен тюрьмы на руках, как революционера. Кстати, и судьбу осколков французской монархии тоже пришлось решать Румянцеву еще в царствование
Екатерины II...

Шокированный войной с Наполеоном, который был почти его другом, Румянцев просит отставки несколько раз, но государь ее не одобряет. Тогда министерский портфель он оставляет старшему члену коллегии и уезжает в свое имение. Официальная же отставка состоялась только в 1814 году.

И начались славные времена "румянцевской дружины", завершившие так называемую "румянцевскую эпоху", в которую было сделано невероятно много для истории и словесности России.

Николай Румянцев. Середина XIX в. Гравюра

Николай Петрович Румянцев полностью посвящает себя благотворительной деятельности. Это обширная работа включает в себя как поиск редких рукописей по всему миру, так и издание новых книг, финансирование научных исследований, а главное - открытие публичных библиотек по образцу европейских в губерниях России. На благотворительность за 11 лет граф потратил около 300 000 рублей. Не случайно его называли "кассиром русской словесности".

Центром деятельности Румянцевского кружка стал Московский архив иностранных дел, который возглавлял Николай Бантыш-Каменский. Его сын Владимир Бантыш-Каменский был ославлен во время одного из самых крупных гомосексуальных скандалов 1810-х годов. В числе прочих знаменитостей, подверженных гомосексуальной любви, он назвал Румянцева, а также министра духовных дел князя Голицына.

После признания Бантыш-Каменского из столицы были высланы в монастыри и на окраинные губернии несколько десятков чиновников. Но более всего досталось самому Владимиру Бантыш-Каменскому (он высылался неоднократно) и молодому Константину Калайдовичу (1792-1832), в будущем выдающемуся русскому историку. Именно Калайдовича старший Бантыш-Каменский рекомендовал Румянцеву для продолжения работы над изданиями русских летописей. Но представить свои изыскания Румянцеву Калайдович смог только в 1817 году, когда скандал чуть поутих. Высланный в Песношский монастырь, Калайдович одновременно собрал там интересные исторические сведения. Румянцев добивался возвращения Калайдовича в Москву у императора, используя покровительство просвещенного духовенства, которое было восхищено работой кружка Румянцева по сбору русских "летописей" в монастырях. Кстати, именно с Калайдовичем 70-летний граф будет совершать поездки по русской провинции в поисках древностей. Калайдович тяжело переживал свою гомосексуальность. Психологическое напряжение было настолько велико, что в 1828 году у него случился нервный срыв, закончившийся потерей рассудка, по причине которого была прекращена его научная и издательская (журнал "Русский зритель") деятельность.

В русских монастырях, европейских архивах и библиотеках (на Румянцева там работало 10 лучших ученых) было обнаружено около 1000 актов. Эти документы объясняли историю России с XIII по XVII век. Все рукописи были обработаны выдающими учеными своего времени и изданы в четырех томах.

Свое собрание Румянцев завещал для общественной пользы. Николай I пожелал открыть его в 1831 году под названием Румянцевского музея. Как этот музей оказался в Москве и положил основу Государственной публичной библиотеке имени Ленина? В 1860-е годы музей Румянцева в Петербурге пришел в такое плачевное стояние, что "его признали бесполезным", и собрание Румянцева принял к себе московский университет.

В 1922 году при Советах коллекция Румянцева была расформирована и распределена по разным музеям, архивам и библиотекам. Основная часть рукописного и книжного собрания оказалась в Российской государственной библиотеке.

О полностью забытом при советской власти меценате вспомнили в конце 1990-х годов - не только в России, но и в Белоруссии, в частности в Гомеле - там, в семейных владениях, Румянцев был похоронен. Этот белорусский город обзавелся памятником Румянцеву, теперь подумывают и о восстановлении его надгробия.

За свою долгую жизнь он не создал семьи, он окружал себя приятными молодыми людьми, многие из которых превращались в сердечных друзей. Интимная жизнь гомосексуалов того времени проходила в кружках и группах, наподобие той самой "румянцевской дружины" при историческом архиве.

Но Румянцеву не нужно было пользоваться безропотными крепостными мальчиками для сексуальных утех. Он был образованным человеком, который знал настоящую цену душевной привязанности и мужской дружбы. Ценности науки и личные привязанности в конце жизни, к счастью, совпали. После скандала с Бантыш-Каменским Румянцев приложил все усилия для того, чтобы спасти от гонений профессора московского университета Плисова и своего друга историка Калайдовича - их имена среди других назвал полиции Бантыш-Каменский.

ЧТО ПОЧИТАТЬ О РУМЯНЦЕВЕ

Ивановский А. Государственный канцлер граф Н. П. Румянцев. Биографический очерк. СПб., 1871

Иконников В. Граф Н. П. Румянцев. Деятельность его на пользу разработки русской истории и археологии. СПб., 1881

Н. П. Румянцев на белорусской земле: Материалы Международного круглого стола. Минск, 1997

Переписка государственного канцлера графа Н. П. Румянцева с московскими учеными. М., 1882

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+