Хедвиг Лахманн. Уайльд и его характер. Эстет и его предшественники

Как в трагической поэме, где судьба героя с неуклонной последовательностью развертывается из отдельных черт и положений, так, словно рожденная мыслью поэта и перенесенная в наш мир, протекает жизнь Оскара Уайльда.

Памятник Оскару Уайльду в Дублине. Современное фото

Творческая воля и роковая игра судьбы тесно переплелись в ней. С блистательной уверенностью, подобно кормчему, направляет поэт свою жизнь на им самим намеченные пути; в самозабвенном упоении дает ей свободно мчаться все дальше и дальше, а затем снова спокойно и обдуманно подчинять ее законам своего творческого духа. Жизнь его кажется воплощением кем-то втайне задуманного типа, поэтическим вымыслом, вознесенным из глубин фантазии в действительность собственными руками его творца, который спокойным, испытующим взглядом наблюдает свое творение вплоть до жесточайших извивов душевных мук.

Если в нашем культурном мире появляется яркая личность, приобретшая влияние на какое-нибудь умственное движете, то, обыкновенно, тотчас же, по отдельным, бросающимся в глаза признакам и странностям, спешат создать цельную характеристику, в которой скрытая природа человека, настоящее его "я", является чем-то побочным. Этот метод особенно часто применялся в отношении Уайльда. Он сам значительно облегчает возможность, на основании внешних признаков, причислить себя к определенной категории.

Все, что было известно о нем: анекдоты, эксцентричности в манерах, в одежде, странности его вкуса, страсть к подражанию великим предшественникам, его желание быть центром внимания, заставлять говорить о себе и т. п. - все это, в целом, давало материал для отрицательных и односторонних суждений, благодаря которым создался вполне законченный образ, глубоко противоречащий общему облику поэта.

Именно у Уайльда самые резкие чудачества и сложнейшие утонченности требуют более глубокого психологического анализа, чем простое утверждение, что они лишь дополняют собой типичный облик дегенерата, каким его обыкновенно изображают.

Нечего и говорить, что все эти причуды, - сами по себе, конечно, не представляющие ничего ценного, - вполне присущи ему, да и сам он всегда хотел, как можно ярче проявить себя именно с этой стороны; но неправильно было бы предполагать, что причиной всех этих своеобразностей была пустая, суетная мелочность, - напротив: все они сводились к одному основному началу - чувству стиля, которое он сознательно противополагал безвкусице окружающей среды, подчеркивая его даже в незначительных мелочах.

Для Англии Уайльд был потому уже значительным явлением, что представлял собою воплощенное обобщение всего того, к чему, в различных течениях, проложили путь другие смелые умы, как Рескин, Моррис, Свинберн, Россетти.

Если Рескин с пламенным красноречием возвестил, что искусство облагораживает человечество, если Моррис впервые открыл значение декоративных искусств для практической жизни; если Свинберн и Россетти ввели в поэзию неслыханные доселе звуки страстной мелодии и внесли в область чувственных переживаний новые ценности ощущений,- то Уайльд явился душеприказчиком, осуществившим эти объединенные замыслы, - то, что составляло культурное завещание каждого из этих великих людей, для него было уже естественным чувством. В нем нашла себе ясное выражение идея времени, смутно бродившая во многих головах и порождавшая немало заблуждений: все проявления жизни следует рассматривать не с точки зрения призрачных моральных качеств, а как форму явлений, - это воззрение, делающее красоту критерием ценности. Студент Уайльд жадно воспринял идею независимости искусств от морали, девиз "искусство для искусства", - он сразу стал их горячим поборником. По мере его дальнейшего развития, эта теория искусства разрасталась в целый жизненный принцип, она заполнила все области его отношения к жизни и достигла небывалой глубины и значения.

Хедвиг Лахманн. Уайльд и его характер

Эстет и его предшественники

Самостоятельная индивидуальность

Исполненный мистицизма дух Азии

Целомудренная сила любви

"Саломея"

Превосходство искусства над жизнью

Демонически-страстные склонности натуры

"Любовь, которая не смеет называть себя своим именем..."

Уайльд и идеи Христа

В термине "эстет" всегда звучат неприятные нотки; в них слышится подозрение, что жизнь в ее целом, взятая под углом эстетического миросозерцания, не может получить истинного освещения. Красота, как элемент действительности, считается, обыкновенно, явлением низшего порядка по сравнению с бесчисленными жизненными энергиями, которые образуют, поддерживают, разрушают и уничтожают существование и отдельного индивида, и всего мироздания. Отсюда - вечная неприязнь искусства и жизни, отсюда - многочисленность форм искусства, в большей или меньшей степени основанных на неправильном представлении об истинной сущности художественно-прекрасного. Принцип красоты в искусстве - происхождения чисто-духовного: он совершенно не считается с признаками, имеющими ценность в мире физическом; все явления жизни: от самых низших, до самых высших, от самых простых до самых совершенных, - должны быть преобразованы мыслью художника прежде, чем принять формы красоты. Жизнь относится к искусству, как мир материальный к миру духовному, и только тот поистине эстетически взирает на мир, для кого телесные формы - лишь отражение душевных явлений, кто умеет освободиться от мимолетных впечатлений, чтобы воспринять целое, кто умеет отвлечься от действительности, чтобы с тем большею силою пережить откровение о сущности вещей.

Так как Уайльд отвечал всем этим условиям, - он и явился эстетом в истинном смысле этого слова. Если же он, сверх того, был эстетом в духе времени, то это объясняется тем, что он стремился логически обосновать свое духовное достояние.

Продолжение следует >>

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+