Марио из Германии не готов бросить церковь ради мужчины. Правда, и реалии жизни у него иные - Германия не Россия. Все что нужно Марио - не заявлять о своей гомосексуальности официально, а внутренне религию и личные предпочтения ему примирить удалось.

С юношества я знал о своей гомосексуальности. Первым моим парнем был друг Ули. Тогда мне было семнадцать, я жил в интернате в отдельной комнате и мог без проблем с ним встречаться. Через три года выяснилось, что он хочет жениться и завести детей. Как я это пережил? Лучше не вспоминать. Мы расстались навсегда.

Я долго приходил в себя после душевной трагедии. Вернуться к нормальной жизни смог лишь тогда, когда вспомнил о своем призвании. Мне всегда хотелось быть священником. Родители рассказывали, что во время путешествий они были вынуждены заходить со мной в каждую церковь. А дома я играл в священника и даже превратил свою комнату в некое подобие церковного помещения. При этом рос я в самой обычной семье. Родители мои отнюдь не были религиозны. Они воспитывали меня в духе своего времени. Хотя, несмотря на всю их "современность", рассказать отцу и матери о своих предпочтениях я смог лишь в 35 лет.

Я увлекся изучением теологии, принял сан служителя церкви и стал викарием. В течение 15 лет занимался только учебой и церковной деятельностью. Все эти годы я жил без секса и был... счастлив: никакого чувства неполноценности у меня не возникало. Хотя, о дружбе с мужчиной, конечно, думал.

И вдруг я по уши влюбился в одного из наших служителей. Он был на девять лет моложе меня и к тому же из "натуралов". Чувство к нему было таким же сильным, как то, что я испытал к Ули в семнадцать. Меня обуяла страсть. Начались страдания. Вскоре я понял, что дальше так продолжаться не может. Ведь еще чуть-чуть и все догадаются о моих переживаниях.

Страшная депрессия, охватившая меня, проявлялась в болезненном виде и абсолютной невозможности на чем-либо сконцентрироваться. Пришлось взять длительный отпуск, чтобы разобраться в себе. И тогда я обратился за помощью к психотерапевту. Это был очень хороший домашний врач, давший мне множество полезных советов. Главный из них - научиться доверять себе.

Сейчас я учусь принимать свои особенности и строить жизнь в соответствии с ними. Я признался в гомосексуальности своим родителям и собратьям по духовной деятельности. К удивлению, никто не отвернулся от меня. А многие сказали, что догадывались о моих проблемах.

После психотерапии я решил окончательно "выйти из подполья" и начал искать себе друга. В первую очередь я посетил "тематические" бары и дискотеки, а также поместил объявление о знакомстве в гей-журнале. Я знакомился, общался, с некоторыми спал. И никому это не мешало! Коллеги, похоже, даже радовались, что у меня все так неплохо складывается.

Но не все, конечно, было так гладко. Некоторых мужчин отпугивало то обстоятельство, что я священник. Было время, когда я хотел бросить службу, поскольку казалось, что совмещать профессию с такой личной жизнью невозможно. Среди моих друзей-геев нашелся один человек, который настоятельно посоветовал не бросать церковь. Как он сказал, многим геям важно знать, что "один из нас" остается на службе, несмотря на понятные всем трудности. Я остался. Но у меня произошла довольно серьезная переоценка ценностей.

Сейчас я живу в деревеньке. Многие из служащих прихода догадались, что я гей, но не стали делать из этого проблемы. Я вижу, что люди хорошо принимают меня как священника. При этом они оценивают лишь мою работу, а то, с кем я сплю по ночам, их мало интересует. Пару раз я слышал "Наш священник - гей!", но говорилось это просто как факт, а не как оскорбление.

Не хотелось бы умалчивать и о том, что есть в приходе служащие, которые не могут со всем этим примириться. Они бы с удовольствием поспособствовали моему уходу, если бы я официально признался в своей гомосексуальности.

Но я не буду этого делать. Я очень люблю свою работу и люблю церковь. И не покину свой приход ради мужчины. Никем кроме как священником я быть не могу и не хочу. И пусть меня упрекают в двуличии - я вынужден так жить из-за устоявшихся церковных положений.