Хочу сразу привести выводы, к которым буду вести по ходу размышлений:

а) христианство отвергает гомосексуальность как нарушение законов природы; при этом не считает противоестественным изоляцию полов друг от друга и от общества (монашество);

б) отвергается любая сексуальность (включая гетеросексуальность) как соблазн, ведущий к растлению и исключающий святость;

в) гетеросексуальность, как следствие козней дьявола, отрицается более решительно, чем гомосексуальность.

"... предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным, подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам..."

Эти слова святой Апостол Павел адресовал римской христианской общине, имея в виду не кого-нибудь, а самих христиан, "познавших Бога", но "не прославивших Его как Бога."

Считается, что Павел написал эти слова в I веке н.э., когда Великая Римская Империя еще не распалась, общественное отношение к гомосексуальности было терпимым, а до преследований гомосексуалов было еще очень далеко.

Сама христианская церковь, в то время антизаконная и жестоко преследуемая, принимала в свое лоно последователей, воспитанных на нравах античности.

Адепты новой веры, не подозревавшие вмешательства в их личную жизнь со стороны своих новых жрецов, продолжали придерживаться норм, к которым привыкли, включая и "нетрадиционную сексуальную ориентацию".

Однако, учителя христианства, хоть и не имевшие еще устоявшейся догматики, но уже тогда не допускавшие альтернатив по части секса, приступали к перековыванию нравов немедленно.

Эффективно ли христианская этика "корректировала" сексуальные отклонения паствы? Судя по цитированному выше пастырю, тела "овец" оказались менее податливы, чем их души. Правда, Павел писал к римлянам в I-м веке. Возможно, с укреплением позиций церкви и совершенствованием догматики происходили более радикальные сдвиги в данном вопросе?

Другой документ, приводимый ниже, написан три с лишним века спустя после послания Павла, и с указанной точки зрения весьма показателен.

Иоанн Хризостом, христианский богослов конца IV-го начала V-го вв. - один из столпов христианской теологии, в данной работе гневается на распространение "содомского греха" среди своих современников. Корень негодования Хризостома в том, что этот "произвол" творят "носители божественного знания (т.е. христиане. М.А.), поучающие других, что следует, а чего не следует делать". Подобно Апостолу Павлу, за несколько веков до него сетовавшему на аналогичные пристрастия своих "святых" (так Павел называл всех крещеных), Хризостом возмущается, что "те, кто уразумел Благую Весть, сошедшую с Небес, - эти и с блудницами не сочетаются с беззастенчивостью, с какой сочетаются с юношами".

На фоне успехов, какие христианство сделало к моменту написания этой работы (возраст в четыре столетия, почти век существования в качестве государственной религии, гонения преодолены), живучесть такой "мелкой", на первый взгляд, проблемы вызывает недоумение. Однако послушаем Хризостома:

"Что же из себя представляет это зло? Некая новая, беззаконная любовь вторглась в нашу жизнь, явился скверный, неизлечимый недуг, жесточайшая напасть обрушилась на нас, унаследовано еще одно нестерпимое злодейство. Низложены не только законы, созданные человеком, но даже и законы самой природы. Внебрачная связь становится ничтожным звеном в цепи плотских грехов, и, подобно наплыву мучительной боли всего тела, перекрывающей раздражение от занозы, так и блуд с женщинами, ранее казавшийся нестерпимым, тускнеет в сравнении с чудовищностью этой скверны. Воистину кажется необходимым избежать этих сетей любыми путями, ибо есть опасность, что надобность в женской части человечества вскоре отпадет вовсе, коль скоро все обязанности женщин ныне выполняют юноши.

И самое страшное даже не в том, что этот произвол творится с предельной открытостью, что беззаконие стало законом - ибо никто не страшится, никто не содрогается, никто не стыдится, никто не краснеет - но, напротив, - красуются, как если бы участвовали в потехе. Блюдущие целомудрие кажутся поколебленными, а порицающие выглядят грешниками; случись они людьми незначительными, - на них сыпятся побои; влиятельными - подвергаются издевательствам, нареканиям, насмешкам... Едва ли не легче избежать подозрений в деспотичности, чем отделаться от нападок за попытку уберечь кого-либо от сего мерзкого деяния. В центре городов мужчины вершат друг с другом непристойности, как будто они в бескрайней пустыне. Даже если некоторые и избегают этой ловушки, вряд ли им избежать пагубной репутации приверженцев оного порока, и прежде всего потому, что воздержных - мизер, и они с трудом различимы в великой толпе нечестивцев.

Некоторые животные покоряются властным вожделениям, неукротимой половой тяге, которая сродни безумию, при этом даже они не прибегают к этому виду страсти, но остаются в рамках естества. Приходя в возбуждение десятки тысяч раз, они не нарушают законов природы. Но люди, кажущиеся разумными, носители божественного знания, поучающие других, что следует, а чего не следует делать, те, кто уразумел Благую Весть, сошедшую с Небес, - эти и с блудницами не сочетаются с беззастенчивостью, с какой сочетаются с юношами. Как будто они и не мужчины, как будто правосудие Божие не грядет, как если бы не существовало Последнего Суда, как если бы всех покрыла тьма и никто не в силах видеть и слышать подобных деяний, - они чинят оное в совершенном неистовстве. Родители обольщенных мальчиков сносят все в молчании, ни утаивая своих сыновей, ни стремясь пресечь данное зло¹.

Если сообщение Хризостома считать достоверным, то размах гомосексуальности в среде "познавших Бога" после Павла не шел на убыль, а, напротив, приобрел ошеломляющие масштабы.

Попади сегодня такие данные в руки Думской Комиссии по демографии, либо же к лидерам партии Баркашова, причину упадка рождаемости искать бы не пришлось: ответ на вопрос "Кто виноват?" напросился бы сам собой...

Увы, сейчас не времена Иоанна Хризостома, да и не - торжества христианства. И гомосексуалы в регионах сейчас почти на 100% женаты и имеют детей. А если учесть и вполне смехотворное их, гомосексуалов, количество 2-3%, то надежд на демографический взрыв за счет этой горстки ни у Баркашова, ни у Комиссии не остается...

Никоим образом не стремясь искать причину гомосексуальности в самом христианстве (ибо "сие мерзкое деяние" широко известно всем народам во все времена), сделаем попытку выяснить, не принесло ли чего-нибудь нового появление христианства в сфере гетеросексуальных отношений"...

Дабы избежать подозрений в преднамеренном подборе "компроматов" на адептов Благой Вести, обратимся к другому автору, тоже богослову, современнику Хризостома, который не бичует, но - напротив - воспевает подвиги единомышленников, основавших в египетских пустынях "нечто безконечно более удивительное, чем все достопримечательности древняго Египта". Итак, - Святой Иоанн Златоуст:

"Не столь светло небо, испещренное сонмом звезд, как пустыня египетская, являющая повсюду иноческия кущи. Кто знает древний оный Египет богоборный, беснующийся, - раба животных, страшившагося и трепетавшаго пред огородным луком (считая лук божеством. М.А.), тот вполне уверится в силе Христовой. Египетская пустыня лучше рая: там увидим в образе человеческом безчисленные лики ангелов, сонмы мучеников, собрание дев; увидим, что все тиранство диавольское ниспровергнуто, а царство Христово сияет; увидим, что Египет, некогда матерь и мудрецов и волхвов, изобретший все виды волхований, теперь хвалится Крестом..."

Как же сонмам мучеников и собранию дев удалось обратить ниспровергнуть "тиранство диавольское"?

Приведем еще несколько цитат из того же источника - "Жизнь пустынных отцев. Творение пресвитера Руфина" (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, собственная типография. 1898 г.):

"Блаженный Иоанн был сыном одного ремесленника из города Ликополя и до 25 лет сам был плотником. Побуждаемый желанием посвятить себя всецело Богу, он удалился в пустыню...

Вход в обитель загорожен наглухо, и никто не проникал в его уединение. Посетителям можно было видеть его чрез оконце, и он извнутри давал ответы, изрекая или слово Божие в назидание души или, по мере надобности, подавая утешение. Из женщин никто не был там, даже и для одного лицезрения, да и мужчины-то допускались редко...

Отправляясь в поход, один трибун пришел к нему и начал просить о дозволении его жене прийти к Иоанну...

Святой отказал.

- У меня и раньше никогда не было в обычае смотреть на женщину, а теперь - с тех пор, как я заключился в уединении на этой скале - и тем более..."

Далее следует сноска с таким комментарием:

"Об удалении иноков от свидания с женщинами читаем в "Луге Духовном": "старец говорил: чадца, соль из воды и, соединясь с водою, растворяется и исчезает. Так и монах. От жены произойдя, он, приближаясь к женщине, ослабевает и обращается в ничто, т.е. перестает быть монахом." ...В виду такой опасности для инока от встречи с женщинами, подвижники, скрепя сердце, отказывали в свидании даже сестрам и матерям... Когда сестра святаго Пахомия сделалась монахиней и даже настоятельницей женской обители, он беседовал с нею не иначе, как при посредстве инока Петра, глубокаго старца высокоцеломудренной жизни. Святой Бенедикт Нурсийский принимал свою сестру только раз в год, и это свидание брата с сестрою отнюдь не должно было продолжаться более одного дня. Другие избегали свидания даже с матерью, например, Феодор, ученик Пахомия, Пимен, Нуф, Симеон Столпник и преподобный Феодосий Печерский. См. также рассказы о Пиоре, Иоанне, Каламите, Феодоре, Маркиане и других. О самом святом Антонии - в его жизнеописании, составленным святым Афанасием, 54, говорится, что он после давней разлуки увидал свою сестру лишь тогда, когда, в старости, она сама сделалась настоятельницей монастыря."

Умиление на уклонение от общения с родственниками женского пола, каким авторитеты церкви окрасили свои сообщения, является показателем того, насколько серьезно церковь считает женщину врагом человечества.

Увязывается ли отказ от сестер и матерей с "властными вожделениями" и "неукротимой половой тягой, которая сродни безумию" - вопрос для тех, кому такой угол зрения не кажется кощунственным. Но святость, как видим, требовала бояться и куста...

Как же плоть праведников боролась с дьявольскими наваждениями? Обратимся к авве Диоскору, который:

"... был пресвитером, и в обители его жили почти двести человек братии.

... он прилагал величайшее попечение к тому, чтобы во время причащения святых Таин кто-нибудь не приступил бы к Ним с каким-нибудь пятном на совести. Заботливость его о чистоте сердца простиралась до того, что он обращал внимание даже на естественныя явления во время ночного сна (речь идет о ночных поллюциях. М.А.) - случается ли это при видении во время сна женщины, или вследствие простых естественных причин.

- Если, говорил он, дело происходит без соблазнительных сновидений, тогда это не составляет греха, - явление естественное... А вот если в сновидениях являются женщины и происходит плотское возбуждение, то это уже указывает на то, что душа занята нечистыми пожеланиями, откуда и рождаются нечистые помыслы. Поэтому-то инокам необходимо всячески отражать соблазнительныя образы фантазии и отнюдь не услаждать своих чувств дьявольскими обольщениями. В противном случае - какое же различие будет между иноками и мирянами? Инокам следует укрощать и одолевать постом и молитвою естественныя плотския возбуждения."

(Оставим в стороне вопрос о том, каким способом "заботливость его о чистоте сердца" выявляла "естественныя явления во время ночного сна"... и обратим внимание лишь на путаницу в определениях относительно природы плотского возбуждения: с одной стороны, - "соблазнительныя образы фантазии" проистекают от "дьявольских обольщений", а с другой это - "естественныя плотския возбуждения". Но не будем уловлять... лучше посмотрим, какими методами, помимо поста и молитвы, святые отцы боролись с "нечистыми пожеланиями".

Увы, не всем праведным мужам удавалось избежать встреч с женщинами. Правда, некоторых праведников женщины посещали во сне, но по большей части в образе красавиц являлся сам дьявол, и прямо наяву:

"Этот праведный муж (Апеллий. М.А.) был по ремеслу кузнец и изготовлял, что нужно было для братии. Однажды в безмолвии ночи он занят был своей работой. Диавол, приняв вид красавицы, пришел к нему как бы с заказом. Апеллий схватил голой рукой из горна кусок раскаленнаго железа и бросил ей в лицо."

При всем уважении к нормам христианской этики, любого покоробит от такой реакции на женщину, будь она сам дьявол.

Да и зачем же раскаленным железом, когда можно просто - крестным знамением?.. Впрочем, способов борьбы с "естеством" было куда больше:

"Самая тяжкая борьба предстояла иноку с могущественнейшею из страстей - плотской похотью. Страшная борьба с плотской похотью, какую вели подвижники в своем уединении, побуждала их в чувстве отчаяния нередко искать смерти: иные топились в реках и морях, бросались с высоких скал в пропасти и ущелья, другие пронзали себя мечом или умерщвляли другим способом, как говорится об этом, например, в житии святаго Пахомия, в сочинениях Григория Богослова и Амвросия Медиоланскаго. Другим, менее решительным средством служило самооскопление. Само собой разумеется, Церковь строго осуждала подобные средства. В древней Церкви существовало много законов и соборных постановлений, направленных против скопцов, как дерзких нарушителей порядков, устроенных самим Богом. Самоубийство, как и самооскопление, рассматривалось, как "обнаружение слабости, а не силы." "Церковь приемлет только победителей, а не побежденных" (оба курсива мои. М.А.) Некоторые подвижники усмиряли плотскую брань посредством холода, пользуясь холодной водою, льдом и снегом, другие - посредством лежания на терновнике, волчцах и крапивнике. Наш киевопечерский подвижник преподобный Иоанн Многострадальный закопал себя по грудь в землю, чтобы усмирить плотскую похоть. Но самыми обычными и наиболее целесообразными средствами были пост, молитва и удаление от женщин."

Не будем повторяться относительно "рамок естества" и "нарушения законов природы", но обратим внимание на формулировку "порядки, устроенные самим Богом", которая, на поверку, никак не укладывается в рамки концепции церкви о дьявольском происхождении плотских страстей. Получается, что "победители" "дьявольских обольщений" - те же, что и "нарушители" "порядков, устроенных Самим Богом"...

Однако, дабы не вдаваться в богословские тонкости, напомним, что предмет статьи более прозаический: ожидает ли христиан судьба динозавров?

Допустим, что сонмы мучеников и собрания дев такой участи и не противятся, ибо добровольно избрали себе путь девства. Но на какие идеалы ориентироваться мирянам, не пожелавшим бороться с "тягой, которая сродни безумию"? Об идеалах для брачующихся церковь тоже позаботилась:

"Аммон был сын богатых и благородных родителей. Они принуждали его вступить в брак. Аммон исполнил волю родителей. Брак состоялся. Молодые были отведены в брачный покой и остались совершенно одни. И начал тогда Аммон говорить своей молодой супруге о целомудрии и хранении девства.

- Растление без сомнения поведет к тлению. Напротив - целомудрие породит нетление. Лучше нам обоим сохранить девство, чем потерпеть друг от друга растление.

Девица согласилась с ним, и взаимным молчанием охранялась тайна целомудрия. Прошло много времени. Только один Бог был свидетелем их воздержания. Соединенные более духом, чем плотью и кровью - после смерти родителей они разлучились: муж поселился в ближайшей пустыне, а жена осталась дома. В скором времени она собрала к себе много дев, посвятивших себя Богу, а муж ея - великое множество отшельников."

"Святой Галактион, будучи христианином, по воле родителей был обручен с язычницею Епистимою. Обратив ее ко Христу, он убедил ее вести девственную жизнь. Ночью они удалились от дома и пришли к Синаю, и там близ горы Публиона Галактион вступил в мужской монастырь, а Епистима - в женский. "Подвиги его и труды кто езрещи может? Никогда не виден бысть празден, но или делаше, что монастырю потребно, или моляшеся; пост его бе безмерен, иногда бо во всю седмицу не вкуси. Толикий же целомудрия и чистоты своея бе хранитель, яко во вся лета постничества своего соблюдашеся опасно, да не видит лица женска..."

В скобках заметим, что вторая история отличается от первой только тем, что молодожены поспешили в монастырь даже не дождавшись кончины родителей...

И действительно ли тут есть чем хвалиться?

Дело, разумеется, не в том, насколько массовы среди христиан такие (девственные) браки, а в том, какие образцы для подражания избрала для пропаганды своих идей новая религия и как они соотносятся с законами природы.

Размышления над приведенными источниками могут выстраивать мысль сразу в нескольких направлениях:

а) христианство отвергает гомосексуальность как нарушение законов природы; при этом не считает противоестественным совместное проживание иноков одного пола и их изоляцию от общества;

б) отвергается любая сексуальность (включая гетеросексуальность) как соблазн, ведущий к растлению и лишающий святости;

в) гетеросексуальность, как следствие козней дьявола, отрицается более решительно, чем гомосексуальность. (Во всяком случае, монашество строится на однополой основе, а примеры самоубийств и самокастраций известны на почве борьбы именно с женскими, а не мужскими чарами).

Последний вывод ("в"), скорее всего, покажется неожиданным. Он требует дальнейшей разработки. Но поскольку тема статьи - демография, то гетеросексуальность, как тема для более детального рассмотрения, сегодня вынужденно "откладывается на депонент".

Из выводов, которые можно сделать уже сейчас, обозначим следующие:

1. Учредив институт монашества, суть которого в отказе от земных соблазнов и уподоблении "ангельскому лику", христианство отделило мужчин от женщин и расселило их в изолированных колониях по признаку пола.

Закрывая глаза на то, что в природе невозможно встретить отдельно проживающих колоний женских и мужских особей, христианство замалчивает факт противоестественности такого разделения полов. Более того, провозглашает изоляцию полов идеалом христианина.

2. Не желающим жить в безбрачии навязывается идея укрощения плоти и, как высшая доблесть, - сохранение девства даже в браке.

Стоит ли в свете изложенного удивляться, что спустя тысячу лет после введения христианства на Руси вымирание нации идет именно в тех регионах, откуда "росло и формировалось Государство Российское", то есть в регионах наиболее ранней христианизации страны?

Не стоит удивляться и тому, что исламский юг России (Дагестан, Осетия, Тува), с его идеалом многодетности замедляет демографическую катастрофу России именно по той причине, что позиция ислама в вопросе о семье и браке являет собой прямую противоположность христианству, ибо мусульманам не пришлось во имя любви к Аллаху топиться в реках и морях, бросаться с высоких скал в пропасти, пронзать себя мечом, закапывать себя в землю, ни, тем более, прибегать к самокастрации.

Вместо подвигов истязания плоти, они совершали подвиг создания многодетной семьи.

В условиях полигамии, данной им Законами Природы. И узаконенной Кораном.

Уместно также вспомнить и даосско-конфуцианский Китай, где жених приводил в дом не только невесту, но и всех ее сестер и даже служанок, и все они становились его женами.

И что в итоге?

В итоге, сегодня в Китае на один квадратный километр территории приходится 100 жителей, в то время как в России (всего лишь переплыть на противоположный берег Амура) - один человек на тот же квадрат. И тот - вымирает...

Это, пожалуй, покруче, чем египетская пустыня... Вот вам и "иноческия кущи, сонмы мучеников и собрания дев".

"Пока отцы ранней христианской церкви проповедовали сексуальное воздержание как единственный путь на небеса, другие столь же набожные люди в другой части земного шара придерживались совершенно противоположной точки зрения." (Рэй Тэннэхилл, "Секс в истории". Москва, Крон-Пресс, 1995, раздел "Китай", стр. 153.) - Эти слова исследовательницы вполне могли бы послужить послесловием к сегодняшней теме, но, начав с христианских богословов, будет только логично ими же и закончить:

"Грехи против природы тягостны и неблагодарны до такой степени, что даже удовольствие, получаемое от них, не должно считать наслаждением, ибо истинное наслаждение - лишь в гармонии с естеством."

(Святой Иоанн Хризостом. "На послание к римлянам", год 407 от Рождества Христова).

Осталось только выяснить, не является ли тягостным и неблагодарным грехом против природы истязание этого самого естества...

А то ведь динозавры-то...

¹Работы Иоанна Хризостома цитируются по англоязычным источникам в переводе М. Аникеева.