В этой статье рассматриваются некоторые темы, характерные для психодинамической терапии с пожилыми геями. Она построена на клинических описаниях и не претендует на то, чтобы дать исчерпывающую информацию по этой теме. После краткого введения обосновывается необходимость в тщательной предварительной оценке состояния клиента, после чего обсуждаются вопросы, связанные с эйджизмом, с преодолением чувств горя и утраты, интернализированной гомофобией, культурными и этническими различиями и употреблением наркотиков.

Одной из тем, проявляющихся в ходе работы с пожилыми геями, являются их плохие взаимоотношения с женщинами. Большинство их выросло в такой среде, где женщина являлась объектом идеализации или пренебрежительного отношения и, живя в гетто для гомосексуалов (физическом или ментальном), имело весьма ограниченный опыт общения с реальными женщинами-гетеросексуалками или лесбиянками.

При работе с геями среднего и преклонного возраста важно помнить о том, что гей-культура существует уже несколько десятилетий, даже веков, и гомосексуальность, так же как и половой акт, не были "изобретены" в 1963 году (о чем пишет, например, поэт Филип Ларкин). Хотя начиная с 1960-х годов культура геев - белых представителей среднего класса - становится все более зримой и весомо представленной в обществе, все еще имеется большое число людей и групп, которые, подобно моим пожилым собеседникам из Ноттингема, продолжают жить по старинке. Чтобы лучше понять психологию своих клиентов, работающим с геями психологам и психотерапевтам следовало бы разобраться в том, что означают такие слова, как "лагерь" (Sontag, 1987) и "квиер" (Shepherd and Wallis, 1989).

Кроме того, психотерапевтам любой сексуальной ориентации следует помнить, что многие гомосексуалы по тем или иным мотивам вступают в гетеросексуальные отношения и имеют детей (и внуков). Желание иметь детей, по моему мнению, не связано с сексуально ориентацией. Очевидно, что мы живем в таком обществе, где большинство людей придают потомству большое значение. Бездетность часто ассоциируется с "неполноценностью" и требует какого-либо оправдания. При работе с психотерапевтом геи среднего и преклонного возраста нередко выражают сожаление по поводу того, что не смогли завести детей. В то же время я знаю многих, для кого отсутствие детей не является проблемой. Работая с геями, вряд ли стоит руководствоваться жесткими представлениями о том, кем они являются и как выглядят, поскольку при этом можно легко просмотреть то, что расходится с этими представлениями.

Когда Вест (West, 1955) в 1950-е годы написал свою революционную книгу о гомосексуальности, он в нескольких параграфах сумел нарисовать пару портретов гомосексуальных "типов", которые, вероятно, соответствовали тому времени, но явно не вписались бы в современный культурный контекст. Невозможно и неразумно пользоваться какими-либо штампами относительно того, каким может быть гомосексуал. Теперь мы знаем, что существует множество "типов" гомосексуальности, так же как существует множество "типов" гетеросексуальности, а потому любой серьезный клиницист должен признавать, что он может столкнуться с самыми разными геями (см. например, Bell and Weinberg, 1978).

При этом очевидно, что многие внешние проявления гей-культуры ассоциируются с молодым поколением. Конечно же, этот образ гей-культуры является поверхностным и часто навязывается средствами массовой информации, но в то же время он в значительной мере формирует представление геев о себе самих. Его можно рассматривать как отражение своеобразного культа молодости, который не оставляет места для геев среднего и особенно преклонного возраста. Можно сказать, чем старше мы становимся, тем менее мы заметны в обществе. Такое впечатление складывается у многих геев среднего и преклонного возраста, обращающихся за психотерапевтической помощью. Они ощущают свою отстраненность от коммерческой гей-культуры и ее проявлений, связанных с переоцениванием - если не культом - всего юного и прекрасного. Как выразился Скотт Капурро (Scott Capurro), американский гей-комик: "Тридцатилетний гей в социальном смысле "весит" столько же, сколько восьмидесятилетний".

Подобные культурные и социальные стереотипы восприятия геев ведут к тому, что многие из них начинают испытывать отчуждение от самих себя, а в случаях, если речь идет о геях среднего и преклонного возраста, то и испытывать социальную изоляцию. Исследования этого феномена показывают: в то время как большинство геев определяют наступление среднего и преклонного возраста так же, как гетеросексуалы, при восприятии других геев они склонны относить их к среднему и преклонному возрасту на несколько лет раньше, чем они в него фактически вступают (Bennett and Thompson, 1991). Клинические наблюдения и самоотчеты геев подтверждают эти данные, поэтому одной из задач психологического консультирования и психотерапии может стать помощь клиентам в уяснении ими того, как они воспринимают различный возраст (Frank, 1963).

Работая с молодыми людьми, целесообразно укреплять их веру в благоприятный результат лечения и возможность качественных изменений состояния. Однако если речь идет о работе с теми людьми, которые в силу своего возраста или уровня развития достигли состояния зрелости, внушить им такую веру нередко бывает весьма сложно. Это особенно трудно в тех случаях, когда человек в детстве перенес смерть родителя или, что еще хуже, обоих родителей, либо был от них отлучен, перенес насилие, принимал наркотики, пытался покончить жизнь самоубийством, оказался в социальной изоляции, страдает психическим заболеванием, имеет неудачный опыт общения с психологом или психотерапевтом. Особо осторожного подхода требуют клиенты с нарциссическим или пограничным личностным расстройством, поскольку они нуждаются в активной помощи, а работающий с ними специалист - в прохождении регулярных супервизий (Silvepstein, 1988). При работе с геями пожилого возраста очень важно провести тщательную предварительную оценку их состояния и ставить скромные психотерапевтические задачи. Годы жизни в отягощенной гомофобией среде, а также эмоциональное и социальное неблагополучие многих клиентов этой группы делают достижение качественных изменений в их состоянии и установках маловероятным. Конечно же, определенные изменения могут быть достигнуты, но прежде всего всегда следует руководствоваться старым врачебным принципом: "Не навреди!".

Психотерапевт поддержал клиента и помог ему осознать причины его опасений. Он сказал, что имеет множество друзей, которым за 50, 60, 70 и даже за 80 лет. Клиент понял, что для него свойственен эйджизм, а также, что в действительности среди его знакомых есть люди самого разного возраста. Постепенно он стал приходить к осознанию взаимосвязей, существующих между его чувствами, связанными со старением, неизбежностью смерти, опасениями его партнеров по поводу того, что произойдет с ними после его смерти, и другими экзистенциальными и эсхатологическими переживаниями. При обращении за психотерапевтической помощью геи редко жалуются на проблемы, связанные со старением как таковым. Эти проблемы обнаруживаются в ходе психотерапии, и их решение очень важно для достижения положительных результатов работы. Психодинамический и иные подходы к консультированию и психотерапии дают достаточно богатые возможности для работы с проблемами, вызванными боязнью клиентов неизбежности смерти, а также для осознания ими смысла собственной жизни (Yalom, 1980; Spinelli, 1989).

Работа с вышеозначенными проблемами приобрела особое значение с начала 1980-х годов, когда получил распространение СПИД. В настоящее время в Великобритании остается не так много геев, на существование которых СПИД так или иначе не наложил отпечаток. Психотерапевтам приходится иметь дело с геями, обращающимися к ним за помощью в связи с посттравматическим стрессовым расстройством и переживаемым ими чувством вины за то, что они продолжают жить, в то время как многие их друзья и партнеры уже ушли из жизни. Многие из них знают слова одного из псалмов: "Media vita... На празднике жизни мы постигаем смерть", произносимые во время погребальных церемоний, и даже если они не являются ни христианами, ни иудеями, они согласятся с этими словами. Некоторые из них, возможно, предвидят и свою преждевременную кончину. Другие же лишь улыбнутся, узнав о том, что кое-кто из их знакомых так обеспокоен неизбежностью старости и смерти.

После предварительной оценки состояния Тома, проведенной психотерапевтом, было начато проведение регулярных сессий, в ходе которых Том смог выразить разные чувства, связанные с перенесенными им утратами, в особенности смертью друга. Одним из этих чувств было чувство злости и обиды на друга за то, что он заразился СП И Дом. Когда друг был еще жив, они никогда не пытались выяснить, как это произошло, потому что Том боялся узнать правду. Смерть партнера всколыхнула в нем переживания, связанные со смертью родителей и другими событиями жизни. В ходе дальнейшей работы он смог выразить глубоко спрятанные чувства злости и грусти, связанные с детством и первыми попытками "обнаружить" себя в качестве гея. На одном из этапов психотерапии он даже испытывал суицидные переживания, в связи с чем ему было рекомендовано принимать антидепрессанты. В течение месяца с Томом проводилась работа, направленная на преодоление чувств утраты, а через год он уже был готов завершить психотерапию, поскольку восстановил свое душевное равновесие и осмыслил свои чувства, связанные с утратами (Raphael, 1984; Lendrum and Syrae, 1994).

Психотерапевту стоило большого труда установить с Эрролом доверительные отношения. С подросткового возраста тот скрывал свою гомосексуальность от самого себя и окружающих, изображая гетеросексуала, благодаря чему у него даже появилось трое детей. Эррол очень боялся "обнаружить" свою гомосексуальность, потому что, как он однажды признался психотерапевту, считал, что является единственным чернокожим геем. На своем рабочем месте он, как никто другой, высмеивал мужчин, казавшихся ему "слабыми" и "женоподобными". В процессе психотерапии Эррол признался, что всю прятался от самого себя и других и его жизнь оказалась похожей на "игру в прятки". Он заявил, что ощущает себя "шпионом на вражеской территории".

Сильней всего Эррол опасался, что родственникам и соседям станет известно о его гомосексуальных наклонностях. Он боялся, что от него отвернутся его дети и все остальные родственники. Когда однажды, набравшись смелости, он отправился в клуб для геев, расположенный за много миль от родного города, то ужаснулся, наткнувшись там на своего дальнего родственника. Возникновение депрессивных переживаний и было спровоцировано этой встречей, а также "обнаружением" в качестве гомосексуала одного чернокожего спортсмена, которого Эррол просто боготворил.

Работая с Эрролом, психотерапевт не забывал о значении его расовой идентичности и использовал любую возможность для того, чтобы узнать, что клиент думает по этому поводу. Эрролу не хотелось работать с чернокожим психотерапевтом независимо от того, был бы тот геем или нет. Он также отказался сотрудничать с местными гей-группами, полагая, что их деятельность организована белыми представителями среднего класса. Спустя год после начала психотерапии Эррол заявил, что его состояние вполне удовлетворительное и он встретил белого гея, а потому желает закончить посещение психотерапевта, что и было сделано. Через 6 месяцев Эррол сообщил психотерапевту, что продолжает поддерживать отношения со своим белым другом. Они даже решили начать совместный бизнес, хотя и жить при этом порознь. Симптомы депрессии у Эррола больше не возникали, и он решил поработать в качестве волонтера в одной организации, оказывая помощь больным СПИДом. Представления клиента о том, что гей-сообщество состоит исключительно из белых буржуа, похоже, изменились благодаря общению с его представителями.

Психотерапевт поражался тому, как клиенту удавалось в течение многих лет "не замечать" своей гомосексуальности и как он использовал нападки на белых сослуживцев в качестве средства преодоления переживаемых им сомнений и внутренних противоречий. Когда же клиент узнал,

что его спортивный кумир оказался геем и, встретив своего дальнего родственника в гей-клубе, понял, что тот - тоже гей, панцирь, защищавший его сексуальную ориентацию от него самого, треснул, вызвав появление депрессивных переживаний. Наблюдавший Эррола врач правильно оценил его состояние и вполне обоснованно направил его к психотерапевту. Начиная работу с Эрролом, психотерапевт стремился учесть, что тот в течение многих лет пытался подавлять в себе гомосексуальность, а также его культурную и расовую идентичность, и потому не торопил события, понимая, как высок риск отказа клиента продолжать психотерапию или развитие более серьезных психических нарушений. Взаимоотношения клиента со своими детьми и женой продолжали оставаться для Эррола источником значительного психического напряжения, однако он оказался способен самостоятельно с ним справиться.

Хотя существует много различных моделей психотерапевтической работы с парами, в данном случае был использован психодинамический подход. Следует признать, что в рамках аффирмативной системной модели работа Карла (Carl, 1990) представляет особую ценность, поскольку в ней описаны основополагающие принципы данной модели. В работе же Ружинского (Ruszczynski, 1990) содержится материал, отражающий опыт применения психоанализа в работе Института семейных исследований Тавистокской клиники в Лондоне.

В индивидуальном порядке Чарльз и Бэрри начали посещать каждый своего специалиста; в дальнейшем стали проводиться совместные сессии с участием обоих клиентов и их психотерапевтов. В процессе психотерапии специалисты пытались выяснить, почему Чарльз так много пьет; почему он не может рассказать Бэрри о том, как тяжело переживает его отсутствие в течение нескольких недель, когда тот работает на нефтяных разработках. Кроме того, один из психотерапевтов пытался помочь Бэрри выразить и осознать чувство вины, которое он переживал от того, что в период своего отсутствия вступал в сексуальные связи с другими мужчинами. Несмотря на более чем двадцатилетнюю совместную жизнь, клиенты заявили, что участие в психотерапии было связано для них с большой нагрузкой. В то же время мужчины признались, что считают психотерапию необходимой для себя, поскольку надеются, что она поможет вдохнуть новую жизнь в их отношения. Они посчитали, что психотерапия дает им возможность, находясь на "нейтральной территории", совместно обсудить некоторые важные для обоих вопросы. После того как спустя шесть сессий парная психотерапия была прекращена, Чарльз продолжил посещение психотерапевта в индивидуальном порядке с тем, чтобы более глубоко разобраться в своих переживаниях и преодолеть алкогольную зависимость.

В этой главе описаны отдельные примеры психотерапевтической работы с геями среднего и пожилого возраста. Автор руководствовался тем, что аффирмативная психотерапия и консультирование получают в Великобритании (по крайней мере, в крупных городах) все большее распространение. Предстоит еще очень много сделать в плане подготовки специалистов и волонтеров различных организаций, обучая их основным принципам работы с геями и лесбиянками. Хотя аффирмативный подход предполагает признание того, что гомосексуальность сама по себе не является проблемой, однако, как было показано в первой части сборника, нельзя не считаться с тем, что британская культура пронизана гомофобией. Последние публикации в психотерапевтических и психоаналитических журналах свидетельствуют, что в кругах "респектабельных" лондонских психотерапевтов гомосексуальность по-прежнему нередко рассматривается как проблема. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться, скажем, с публикациями некоторых представителей психоанализа (Hildebrand, 1992; Limentani, 1994; Burgner, 1994). Явным контрастом их взглядам являются работы таких выдающихся представителей аффирмативного подхода, как О'Коннор и Раин (O'Connor and Ryan,

1993). Следуя достаточно удачным примерам феминистской критики Фрейда и его апологетов, Фридман (Friedman, 1988), Льюис (Lewis, 1988), Изэй (Isay, 1989), Биерд и Гликоф-Хагис (Beard and Gleckauf-Hughes, 1994), а также Стубрин (Stubrin, 1994) показывают, насколько вредными и опасными могут быть попытки использования психоаналитических представлений при работе с геями.

В число важных аспектов психотерапевтической работы с пожилыми геями, нуждающимися в дополнительных исследованиях, необходимо включить вопросы, касающиеся влияния многочисленных утрат, участившихся на фоне эпидемии СПИДа, преодоления алкогольной и наркотической зависимости, а также проведения психотерапевтической работы с парами. В этом направлении сделать предстоит еще многое.

В заключение мне хотелось бы коснуться роли дружбы в жизни геев. Я полагаю, что установление тесных контактов с широким кругом друзей и единомышленников крайне существенно для их психического здоровья. Причем для установления таких отношений у геев больше возможностей, чем у гетеросексуалов. Это можно объяснить тем, что мы свободны от ограничений, связанных с гетеросексизмом, и понимаем, что, оставаясь в одиночестве, не можем противостоять дискриминации и гомофобии и стать более счастливыми. "Обнаруживая" себя, мы устанавливаем новые партнерские и дружеские связи, не ориентируясь на конвенции окружающей нас культуры. Это требует от нас немалой смелости и мужества. Консультирование и психотерапия могут сыграть здесь свою роль, помогая некоторым геям устанавливать и поддерживать партнерские и дружеские отношения с другими геями и гетеросексуалами и тем самым улучшать качество жизни.