В сексологической литературе сексуальное влечение к младшим по возрасту, социально или сексуально несовершеннолетним, независимо от их пола, подразделяется на три категории: 1)педофилия, влечение к допубертатным детям; 2)гебефилия, влечение к пубертатным подросткам, от 12 до 14 лет, 3)эфебофилия, влечение к постпубертатным подросткам и юношам, от 14 до 18 лет. В отличие от первых двух категорий, которые употребляются в качестве диагнозов, эфебофилия считается психологически нормальной, хотя в некоторых странах удовлетворение такого желания противозаконно, это зависит от легального "возраста согласия". Влечение к взрослым, половозрелым мужчинам называется андрофилией.

Вопреки стереотипу, подавляющее большинство "голубых" мужчин - андрофилы, которые предпочитают иметь дело не с маленькими мальчиками или подростками, а с представителями собственной возрастной группы, причем возраст идеального или предпочитаемого партнера большей частью меняется вместе с собственным возрастом мужчины. Доля педофилов (они сами называют себя "бойлаверами", мальчиколюбами, большей частью не уточняя возраста предмета своего вожделения) среди геев практически такая же, как и среди гетеросексуальных мужчин. Педофилия - особая, отличная от гомосексуальности, сексуальная идентичность. Для некоторых педофилов пол ребенка вообще не важен. Бойлавера привлекают исключительно допубертатные мальчики или младшие подростки, он не будет спать ни с девочкой, ни со взрослым мужчиной. Наоборот, андрофил, которого привлекают взрослые мужчины, не интересуется маленькими мальчиками. Это обстоятельство учитывается даже при судебно-медицинской экспертизе по делам о совращении несовершеннолетних.

Какова статистика возрастных предпочтений у гомосексуалов? У 41.3% белых мужчин в гомосексуальной выборке Кинзи большинство сексуальных партнеров были ровесниками и еще 20.7% имели "много" и "очень много" таких партнеров. Старшие партнеры преобладали у 32.7%; младших партнеров вовсе не имели 40.9%, "немногих " - 33.2% , нескольких - 7.9%, многих - 6.1%, очень многих - 2.2% и большую часть - 9.7%. Еще более показателен возраст самого молодого сексуального партнера с тех пор, как респонденту исполнилось 18 лет. У 33% это были восемнадцатилетние, у 11. 8% - семнадцатилетние юноши, у 18.1% - 14-16-летние подростки и только у 6.3% - мальчики младше 13 лет. Три четверти белых и 86% черных сан-францисских геев не имели по достижении 21 года сексуальных партнеров моложе 16 лет, а у остальных юноши составляли меньше половины общего числа партнеров. По данным Джозефа Харри, юноши и молодые 20-25-летние мужчины чаще всего предпочитают партнера немного старше себя, 25-35-летние - своего возраста, а мужчины старше 35 лет - моложе себя. В большинстве случаев "оптимальная" разница в возрасте колеблется от 2 до 5 лет. Средняя разница в возрасте реальных сексуальных партнеров также была около 5 лет, хотя на полюсах она значительно больше.

Интерес к сексуальным партнерам того или иного возраста тесно связан с предпочитаемым типом телосложения. Некоторых гетеросексуальных мужчин привлекают пышные, большегрудые женщины, у которых всего "много", а другим больше нравятся полуженщины-полумальчики, женственность которых приглушена и не бросается в глаза. Столь же различны эротические предпочтения гетеросексуальных женщин.

Гомосексуальный канон мужской красоты и привлекательности примерно тот же, что у обычных мужчин и женщин, и так же многообразен. Если отвлечься от деталей, есть три главных архетипа мужчины, с каждым из которых ассоциируется определенный набор телесных и психических свойств: 1) сильный и мужественный мужчина (охотник, воин, борец и т.д.), 2) женственный, мягкий андрогин, полумужчина-полуженщина и 3) пубертатный подросток или юноша, полумальчик-полумужчина.

Хотя мера притягательности этих образов исторически и индивидуально изменчива¹, большинство современных европейских и американских гомосексуалов склоняются в сторону первого типа. 76.5% опрошенных Кинзи белых гомосексуалов сказали, что предпочитают маскулинных и только 9.2% - женственных партнеров. На вопрос "Какой тип мужчины для вас наиболее сексуально привлекателен?" почти две трети западногерманских гомосексуалов выбрали "особенно маскулинный" и только каждый шестой - "мягкий, женственный тип"; 39% предпочли "того, у кого большой член". Отвечая на сходный вопрос, четверть сан-францисских геев отдали предпочтение типично мужской внешности (волосатое, мускулистое тело и большие гениталии) и почти никто - фемининной. То же самое показывает анализ эротических фотографий, литературных описаний и частных объявлений. Многие объявления в геевской прессе прямо просят женственных мужчин "не беспокоиться". Женоподобные мальчики и мужчины в гомосексуальной среде - такие же, если не большие, изгои, что и среди "натуралов". Сексуально их предпочитают главным образом мужчины, находящиеся в местах заключения и видящие в них как бы эрзац-женщин.

От чего зависят эти эротические предпочтения, точно неизвестно (даже относительно гетеросексуалов, которых изучают гораздо дольше). Иногда подбор идет по принципу дополнительности: маскулинные мужчины предпочитают более мягких и женственных и наоборот. Но чаще это поиск собственного подобия: чем маскулиннее выглядит и/или кажется себе мужчина, тем сильнее он хочет иметь такого же или еще более маскулинного партнера. Ориентация на гипертрофированную маскулинность (тип "мачо") коррелирует не только с особенностями телосложения (например, многие волосатые мужчины тянутся к таким же волосатым, есть даже специальные клубы и сообщества "медведей"), но и с характером сексуального поведения субъекта. Немецкие гомосексуалы, имевшие многих партнеров, явно предпочитают гипертрофированно-маскулинных мужчин, с большим членом, волосатой грудь и грубыми, властными манерами, нежные и ласковые мужчины им не нравятся. Завсегдатаи "кожаных" баров, желающие казаться и чувствовать себя крутыми мужиками, ищут еще более крутых партнеров, которым они могли бы отдаться, не теряя самоуважения. Хотя в глубине души многие из них знают, что их собственные устрашающие наряды и погремушки - простая бутафория, они готовы верить, что у партнера все это - "настоящее".

Более романтичных и сентиментальных геев грубая, подчеркнутая маскулинность отталкивает, они предпочитают более гармоничные, классические модели. На конкурсах мужской красоты, где в определении призеров активно участвуют женщины и геи, чаще побеждают не бодибилдеры, а более элегантные и изящные мужчины. Преобладают они и среди кино- и фотомоделей. Однако прямой зависимости между телесным обликом мужчины и тем, что он делает в постели, по-видимому, нет, за исключением того, что женственные мужчины чаще предпочитают рецептивную позицию, тогда как суперсамцы любят быть "сверху" или меняться ролями. Но даже из этого возможны исключения.

Критерии маскулинности и степень их привлекательности также могут не совпадать. Один мужчина придает решающее значение волосяному покрову, другой - мощному торсу, третий - красиво вылепленным грудным мышцам, четвертый - узким бедрам и плотным ягодицам и т.д.

Особым, поистине фетишистским, поклонением окружен пенис. Размеры полового члена волнуют не только геев. Фаллос - знак не столько сексуальной потенции, сколько власти и могущества. Уже на рисунках каменного века мужчины более высокого социального ранга изображались с более длинными членами, а популярнейшим русским эвфемизмом вместо нейтрального "прибора" не так давно стало "мужское достоинство". По меткому замечанию У. Одена, "если бы мужчина имел выбор - стать самым могущественным человеком в мире или обладателем самого большого х.., большинство выбрало бы второе. От зависти к пенису страдают не столько женщины, сколько мужчины. В отличие от женщин, они могут страдать также от разнообразия пенисов... Члены не менее индивидуальны, чем их владельцы, и эти две индивидуальности часто не совпадают". Фаллические ожидания, страхи и тревоги у геев часто доходят до абсурда, а желаемые размеры орудий "сексуального производства" сильно преувеличиваются. Самая популярная книга на российском сервере gay.ru - "Как увеличить размеры члена".

Однако следует еще раз подчеркнуть, что дело не столько в конкретных физических признаках, сколько в общем культе маскулинности. Типичные "иконы" гомоэротического воображения, представленные как в порнографии, так и в "высокой" литературе, имеют разное телосложение, но это всегда "настоящие мужчины": спортсмены, студенты, военные, строительные рабочие, полицейские, ковбои, шоферы-дальнобойщики и т.д.

В образе матроса закодированы молодость, мужественная красота, физическая сила, особая эротическая аура, связанная с пребыванием в закрытом мужском сообществе, жажда приключений и романтика дальних странствий, элегантная форма и особая расхлябанная, с подрагивающими бедрами, походка. По выражению Жене, "флот - это прекрасно организованное учреждение, попав в которое молодые люди проходят специальный курс обучения, позволяющий им стать объектом всеобщего вожделения".

Солдат, подобно матросу, живет в закрытом мужском сообществе и в ситуации постоянного риска; его ружье - символ и одновременно продолжение члена, униформа - его вторая кожа. Многие геи обожают наряжаться или наряжать своих партнеров в военный мундир, который позволяет им чувствовать себя более мужественными и принадлежащими к закрытому мужскому братству. Напротив, раздетый и лишенный внешней атрибутики солдат кажется более голым, чем обычный нагой мужчина. Поскольку униформа деиндивидуализирует конкретного матроса или солдата, сексуальная близость с ним символически приобщает гея ко всему мужскому миру.

Геи дежурят у казарм и военных училищ не только потому, что лишенный женского общества, бедный и сексуально озабоченный солдат легче идет на сближение, но и потому, это - особая порода мужчин. Образ солдата занимает одно из центральных мест в современной российской гомоэротике, будь то "(Интро)миссия" Димы Лычева (воспоминания о его службе в армии) или "Армейские элегии" Ярослава Могутина, воспевающие "пьянящий запах казармы и грязных ног".

В образах полицейских и сыщиков к военному стереотипу дополняется повышенный риск и чувство парадоксальности ситуации, когда "дичь" соблазняет и побеждает "охотника". Секс с полицейским подтверждает общезначимость гомосексуальных чувств, не чуждых даже тем, кто по долгу службы с ними борется.

Столь же популярный тип мачо - преступник. Приручение грубой и непредсказуемой силы - не только сексуальная, но и моральная победа. Спать с бандитами - то же, что пировать с пантерами (выражение Уайльда), опасность удваивает наслаждение. Непреодолимое тяготение к этой среде испытывал Жене, создавший поэтику тюремного секса.

"Люди, призванные служить злу, не всегда красивы, но зато обладают мужскими достоинствами. Любовные игры открывают невыразимый мир, звучащий в ночном языке любовников. На этом языке не пишут. На нем перешептываются по ночам хриплым голосом. На рассвете его забывают. Отрицая добродетели вашего мира, преступники отчаянно пытаются создать свой, обособленный мир. Они готовы в нем жить. Здесь стоит жуткое зловоние, но они привыкли дышать этим воздухом... Их любовь пахнет потом, спермой и кровью. В конечном итоге моей изголодавшейся душе и моему телу она предлагает преданность. Я пристрастился ко злу оттого, что оно обладает подобными эротическими возможностями".

Однорукий Стилитано "не был наделен ни одной христианской добродетелью. Весь его блеск, вся его сила заключались у него между ногами ... Стилитано оставался для меня милым и надежным хозяином, ни сила, ни обаяние которого так и не утолили мою жажду мужественности, сосредоточенной в солдате, моряке, авантюристе, воре, преступнике. Будучи недоступным, он стал в моих глазах воплощением вышеперечисленных типов, которые подавляют меня".

Важнейшее свойство следующей иконы геевского пантеона, цветного мужчины - экзотичность. Для белого человека черный мужчина - чаще всего могучий и таинственный самец, у которого эмоции сильнее разума; азиатское тело импонирует европейцу отсутствием волос и кажущейся вечной юностью и т.д. Но главное - это нарушение каких-то границ, езда в незнаемое.

Очень популярны у геев образы спортсменов. Реальное отношение геев к спорту неоднозначно. Многие "голубые" юноши неуверенно чувствуют себя в специфически мужской среде, стесняются своего тела и смертельно боятся, что невольный взгляд или непроизвольная эрекция может их выдать. В то же время раздевалка и душ - единственная возможность увидеть предмет своего поклонения. Занятия популярным мужским спортом позволяют юному гею самому стать красивым и привлекательным и, возможно, скрыть свою сексуальную ориентацию - никому не придет в голову заподозрить футболиста (в отличие от чемпиона по фигурному катанию).

Профессиональный большой спорт долгое время был, да и сейчас остается в высшей степени гомофобным. Все выдающиеся спортсмены, публично заявившие о своей гомосексуальности (футболист Давид Копей, чемпион США по прыжкам в воду Грег Лауганис и др.) пережили в связи этим много неприятностей, некоторым даже пришлось уйти из спорта. Чтобы бороться с гомофобией, американские геи начали с 1982 проводить собственные спортивные игры и даже олимпиады.

Самые популярные иконы геевской "спортивной" порнографии - футболисты, персонифицирующие силу, мужественность и гетеросексуальность, бодибилдеры (идеальное мужское тело) и пловцы, которых любят за мягкость и изящество линий. Сексуальное действие в этих произведениях, как и в жизни, развертывается в раздевалках, душевых, гимнастических залах и спортивных лагерях и нередко бывает групповым.

Между прочим, отношение геев к спорту еще раз приоткрывает многомерность понятия маскулинности. Нелюбовь "голубых" мальчиков к силовому спорту часто объясняют их женственностью и неагрессивностью. Но возможно, дело не столько в этом, сколько в том, что любимые мужские виды спорта не просто соревновательные (всякий спорт соревнователен), а командные: одна группа молодых самцов должна "побить" другую, причем между победителями и побежденными складываются иерархические отношения, не лишенные порой "сексуальных" коннотаций. Геям больше импонируют индивидуальные виды спорта, критерии которых имеют экспрессивный и эстетический аспект (гимнастика, фигурное катание, танцы) и которые превращают мужское тело не столько в могучую, всесокрушающую машину, сколько в эстетический объект.

Если судить о гомоэротике только по порнографии, может сложиться впечатление, что она воспроизводит и гипертрофирует самые опасные свойства мужской сексуальности: мачизм, культ господства и подчинения, милитаризм, расизм и т.п. Однако надо учитывать ее игровой, карнавальный характер. В "натуральной" мужской культуре гипермаскулинность ассоциируется с агрессивностью и презрением к женщинам, мачо - персонификация власти, насилия и принуждения. В гомоэротике, как во всех мужских отношениях, также присутствует мотив власти одного мужчины над другим, но эта власть состоит прежде всего в том, чтобы доставить - или не доставить - другому мужчине удовольствие. Это та власть, которой обладают и умело пользуются женщины.

Характерный пример многослойности гомоэротики - рисунки самого знаменитого геевского эротически-порнографического художника Тома Финляндского (Тоуко Ласканен, 1921-1991). Все его персонажи гипертрофированно маскулинны (огромные члены, мощные мускулы, черная кожаная одежда) и агрессивны, они связывают, подвешивают, порют и насилуют друг друга. С точки зрения официальной геевской идеологии, рисунки Тома политически некорректны, выглядят проповедью сексизма, мачизма и сексуального фашизма. Но все это изображается с юмором, как игра, которая допускает и даже предполагает смену ролей. Могучий мужик, перед которым благоговеет художник, - не вождь, который всегда "сверху", а "один из мальчиков", которого точно так же связывают, порют, трахают и т.д.

Противоположный архетип гомоэротического воображения - андрогин, существо неопределенного пола, полумужчина-полуженщина. Андрогинные образы широко представлены в мифологии и в религиозной практике (двуполые божества, гермафродиты, бердачи), им часто приписывалась особая магическая сила и сексуальная привлекательность. В быту такие люди не имеют выбора, им некуда скрыться от своей внешности и манер, так что их единственный выход - принять данную роль и сделать ее предметом гордости.

Женоподобный мужчина - единственный вариант гомосексуальной идентичности, который под разными именами существовал всюду и везде. В современном английском языке этот тип чаще всего обозначается словом queen (буквально - "королева", на самом же деле - искаженное quean - распущенная женщина, проститутка), которое первоначально применялось к женщинам, а потом его взяли в качестве самоназвания женственные мужчины. Если эта роль/идентичность включает переодевание в женскую одежду и усвоение женских манер, речи и поведения, ее называют также Drag-queen. В русском геевском жаргоне это передается словами "девка", "сестра", "пидовка", "королева" (ласковое или восхищенное), "мурка", "подруга", "хабалка" (агрессивная, скандальная "девка", афиширующая свою гомосексуальность и компрометирующая своих "подруг" в глазах окружающих) и т. п.

Отношение к этому типу неоднозначное. Некоторые геи, которые по своему внешнему облику могут сойти за "натуральных" мужчин, видят в нем злую карикатуру на самих себя и относятся к "девкам" с презрением и ненавистью (типичная психологическая защита, по Фрейду). Другие находят их сексуально привлекательными, чужая женственность позволяет им чувствовать себя более маскулинными.

Различно и собственное самосознание "теток". Некоторые из них страдают комплексом неполноценности, потому что у них больше психологических проблем и трудностей. Другие принимают свою идентичность/роль с удовольствием: женское платье, парик, доведенные до гротеска женские манеры, разговор о себе в женском роде - их естественный способ существования в собственной среде. Для третьих это - психологическая компенсация, способ превратить слабость в силу: раз меня дразнят девчонкой, докажу всем, что я - не несостоявшийся мальчик, над которым смеются, а полноценная женщина, которой восхищаются.

В отличие от транссексуала, который чувствует себя женщиной и мечтает сменить пол, гомосексуальный трансвестит² этого не хочет, его призвание и гордость - быть мужчиной, который способен затмить женщину и успешно соперничать с нею. Высший уровень этого - имперсонаторы, мужчины, выступающие в женском облике на сцене. Волшебное "превращение парня в богиню" требует огромного терпения и искусства. Знаменитые имперсонаторы пользуются мировой известностью, ими восхищаются, в них влюбляются. Это не просто представление, а перевоплощение, открытие новых ипостaсей собственного Я:

"Переодевание позволяет мне исследовать новые обличья, постоянно изменяться, становиться таким, каким мне хочется. У меня нет осиной талии, но я могу сделать ее с помощью корсета. Я могу иметь огромные ресницы и сумасшедшую прическу. Могу стать элегантной красавицей или хиппи. Могу реализовать все мои дикие фантазии, а утром в своем обычном виде пойти на работу".

Для знаменитого черного шоумена, танцора и имперсонатора РуПола, переодевание - прежде всего работа, представление, униформа ("Мы рождаемся голыми, а все остальное - маскарад"), но также и самовыражение, проявление "способности открываться людям. Это моя женственная сторона". Эта женская энергия имеет очень мало общего с женственностью, понимаемой как мягкость и хрупкость.

Но не всем удается театрализовать свои гендерно-сексуальные роли и добиться таким образом общественного признания. Кроме того, эти роли и маски не снимают некоторых личных проблем, в том числе сексуальных. Как сказал один знаменитый американский имперсонатор, "мужчины влюбляются в мисс Адриану. У нее есть все, чем хочет быть мальчик Адриан: она общительна, дерзка, популярна. Любима. Но беда в том, что мисс Адриана никогда не появляется в спальне. Я горжусь тем, что на моих простынях никогда не было следов косметики. Мисс Адриана остается позади, после представления она смывается вместе с гримом. Но ведь это в нее влюбляются мужчины. Это ее они хотят. И когда она уходит, они обычно тоже уходят". Хотя геи восхищаются талантливыми имперсонаторами, в обыденной жизни большинство из них предпочитает более маскулинных мужчин.

Гипермаскулинный мужчина и женственный андрогин - полюсы гомоэротического воображения. Образ "мальчика" стоит как бы посредине, и его черты, как с точки зрения возраста, так и со стороны его телесных и психических свойств, наиболее размыты.

"Мальчик" - не столько существо определенного хронологического возраста, сколько символ молодости, зависимости, незавершенности. Обычные подростки не любят, когда их называют мальчиками, обращение "мужики" - своего рода социальное притязание. Напротив, геи охотно называют себя и своих любимых мальчиками, им кажется, что это делает их моложе. Поэтому часто приходится уточнять, о чем конкретно идет речь.

В медико-психологических терминах, большинство "бойлаверов" - гебефилы или эфебофилы. Поскольку сексуальные контакты с подростками моложе определенного возраста запрещены законом (в разных странах легальный возраст согласия колеблется от 12 до 18 лет, в России он установлен в 14 лет), эти люди часто оказываются в конфликте с законом, во-первых, как изготовители, заказчики и потребители детской порнографии и, во-вторых, как клиенты подростковой проституции и совратители несовершеннолетних. "Бойлаверы" широко используют в своих интересах различные подростковые организации, от спортивных школ и летних лагерей до религиозных клубов включительно. Консервативная общественность склонна считать их всех сексуальными маньяками и потенциальными серийными убийцами.

На самом деле диапазон отношений между мужчинами и мальчиками очень широк и эти привязанности могут иметь разные психологические основания. Общеизвестно, что мужчины, независимо от своей сексуальной ориентации, предпочитают общаться с мальчиками, нежели с девочками. Отцы, как правило, уделяют больше внимания сыновьям, чем дочерям, но при этом многие отцы не умеют общаться с собственными сыновьями.

Как писал Франсуа Мориак, "между отцами и детьми высится стена робости, стыда, непонимания, уязвленной нежности. Чтобы эта стена не выросла, требуются усилия, на которые еле хватает человеческой жизни. Но дети родятся у нас в ту пору, когда мы еще переполнены собой, сжигаемы честолюбием и от детей просим не столько доверия, сколько покоя. Отцов отделяют от детей их собственные страсти".

Некоторые мужчины компенсируют этот эмоциональный дефицит привязанностью к чужим детям, в которых они видят собственное подобие или нереализованные возможности и которым пытаются передать свой невостребованный жизненный опыт. "Что зрелая мужественность ласково тяготеет к красивой и нежной, а та, в свою очередь, тянется к ней, в этом я не нахожу ничего неестественного, вижу большой воспитательный смысл и высокую гуманность" (Томас Манн). Так называемый "педагогический эрос" не надо считать эвфемизмом для обозначения гомосексуальности.

Как не всякая мужская дружба является гомоэротической и, тем паче, гомосексуальной, так и привязанность мужчины к мальчику может иметь множество разных психологических смыслов.

Иногда это отношение кажется по преимуществу эстетическим:

"Мальчик вошел в застекленную дверь и среди полной тишины наискось пересек залу, направляясь к своим. Походка его, по тому, как он держал корпус, как двигались его колени, как ступали обутые в белое ноги, была необъяснимо обаятельна, легкая, робкая и в то же время горделивая, еще более прелестная от того ребяческого смущения, с которым он дважды поднял и опустил веки, вполоборота оглядываясь на незнакомых людей за столиками. Улыбаясь и что-то говоря на своем мягком, расплывающемся языке, он опустился на стул, и Ашенбах, увидев его четкий профиль, вновь изумился и даже испугался богоподобной красоты этого отрока...

"Как красив!" - думал Ашенбах с тем профессионально холодным одобрением, в которое художник перед лицом совершенного творения рядит иногда свою взволнованность, свой восторг". (Томас Манн)

В другом случае мальчик как бы персонифицирует упущенные собственные возможности субъекта:

"Я смотрел, не стесняясь, прямо ему в глаза и понимал, что уже люблю его, люблю за то, что в нем еще так сильно присутствовала та непосредственность и живость, которые с каждым днем все быстрее уходили из меня. Я видел в нем себя совсем еще вчерашнего, которого еще сам не успел забыть - веселого и беззаботного, с легким ветерком в голове, способным без всяких усилий запросто исполнить любую мелодию в этой жизни. Я видел и то, что уже упустил - огромную свободу чувствовать и выбирать, а я был закован наручниками непреодолимых условностей, придуманных мною же". (Влад Юркун)

Одному "бойлаверу" нужно в мальчике только его тело, другому - только душа, а третьему - то и другое. Не замечать этих различий и, например, обвинять А.С. Макаренко в педерастии только на том основании, что он любил своих воспитанников и находил их красивыми, как делает популярный американский журналист Борис Парамонов, просто глупо.

Так же различны потребности подростка. Один ищет в старшем мужчине замену отсутствующего или неадекватного отца, другой - мудрого наставника, третий - сильного покровителя, четвертый - товарища по играм и т.д. Эти отношения могут иметь и сексуальный аспект, причем, вопреки расхожему мнению, его инициатором не всегда бывает взрослый. Некоторые мальчики, из корыстных побуждений или для удовлетворения собственных сексуальных потребностей, сами "охотятся" на мужчин.

Итальянский писатель Умберто Саба психологически точно описал такой поиск в повести "Эрнесто". Нед Рорем рассказывает, что подростком он долго искал мужчину своей мечты и когда однажды в парке какой-то небритый мужик, наконец, "инициировал" его, единственной утратой Неда было "разбитое сердце" от того, что он не мог встретить этого человека вторично. "Меня никогда не совращали взрослые, это я подростком совращал их, в качестве воспламеняющего предмета. Ко мне рано пришло свойственное каждому ребенку ощущение себя эротическим объектом. Но меня никогда не арестовывали за совращение взрослых".

Однако даже в самом безобидном варианте, когда нет ни нарушения закона, ни насилия, ни общественного скандала, сексуальная близость между взрослым и подростком остается в глазах общества проблематичной. Идеологи "бойлаверов" говорят, что общество не имеет морального права блокировать сексуальные потребности подростка. Но отношения подростка и взрослого неравны. Часто взрослый гомосексуал просто манипулирует подростком, разжигает его сексуальные чувства, снабжает эротическими материалами, чтобы в конечном счете овладеть им. Нередко имеет место и прямая покупка или изнасилование. Родители и общество не могут относиться к этому безразлично.

Субъективная ретроспективная оценка раннего гомосексуального опыта зависит главным образом от сексуальной ориентации мальчика и от обстоятельств, при которых это произошло. "Голубые" подростки оценивают это событие, если все случилось по обоюдному согласию, без обмана и насилия, в основном положительно, видя в нем этап собственного становления. Напротив, многие гетеросексуальные подростки, даже если они получали от сексуальных контактов с мужчинами удовольствие, считают их лишь платой за внимание и подарки (очень часто так оно и есть). По мере взросления, юноши начинают стыдиться этого опыта и считают, что ими злоупотребили. Любопытно, что это касается только отношений со взрослыми, гомосексуальные игры и контакты со сверстниками такой переоценке обычно не подвергаются, их просто прекращают.

Поэтому настороженное отношение общества к связям между подростками и взрослыми, в любом сочетании полов, и ограничение их легальным возрастом согласия, равно как и запрет детской проституции и порнографии, социально и морально оправданы. Ребенок имеет право на сексуальность, но тем более - на защиту от посягательств, смысла которых он подчас не осознает.

Кроме юридических проблем, есть проблемы психологические. В отношениях между мужчиной и женщиной социально-возрастное неравенство и "обмен" юной красоты и свежести на жизненный опыт и покровительство считается нормальным, узаконенное неравенство полов как бы освящает асимметричность и разновозрастность сексуально-эротических отношений. В однополых отношениях все сложнее.

Для мужчины сознание зависимости от другого, тем более - младшего мужчины, оскорбительно. Когда его юный любовник опоздал на 20 минут, Джон Чивер записал в дневнике:

"Одно из неудобств гомосексуальной любви - что приходится ждать мужчину. Ждать женщину кажется вполне естественным, это судьба, но ждать своего любовника-мужчину крайне мучительно".

Не менее двусмысленно положение молодого человека. Хотя власть над старшим льстит его самолюбию, он не хочет чувствовать себя "мальчиком" и мстит своему поклоннику капризами и изменами. Борьба самолюбий вносит в мужские отношения напряженность, для преодоления которой не существует отработанных культурных механизмов.

В романе Юкио Мисимы "Запрещенные цвета" 20-летний красавец Юси постоянно демонстрирует свою власть над сорокалетним богачом Кавадой не только потому, что равнодушен к нему, но и потому, что это подкрепляет его самоуважение. Когда Кавада с трудом выкроил время для встречи, Юси заставил его три часа ждать, пока сам без особого удовольствия играл в бильярд.

У Кавады "к двойной ревности - ревности мужчины по отношению к легкомысленной женщине и ревности стареющей женщины к молодой красавице - присоединялось сознание того, что он любит существо собственного пола. Это чувство бесконечно усиливало унизительность его любви, которая, будь она обращена на женщину, была бы вполне приемлемой даже для министра. Ничто не могло ранить мужское самолюбие такого человека, как Кавада, сильнее, чем унижение от сознания своей любви к мужчине".

Большая возрастная разница осложняет не только ухаживание, но и поддержание партнерских отношений. Мужчина, независимо от его сексуальной ориентации, большей частью женится или обзаводится постоянным партнером потому, что хочет постоянства и стабильности. Женщин, ориентированных на семью и детей, это вполне устраивает. Юноше, молодому мужчине хочется не столько постоянства, сколько новизны и приключений.

"Я его не понимал. Я хотел семейной жизни и мерил его по себе а он хотел выступать в компаниях и пленять других и совсем не хотел затворяться от мира. Он хотел чтобы новые и новые желали его пока в него еще можно было влюбляться как в девочку. Мне нужна была жена а ему поле для игры. А я хотел его замкнуть на себе. А ему еще урвать от жизни пока еще есть успех и молодость не прошла и избавиться от меня" (Евгений Харитонов).

Социально-возрастное, имущественное и образовательное неравенство усугубляется различиями вкусов и интересов. Старший облекает свою любовь к юноше в форму покровительства:

Но младшего такой стиль отношений может обижать, а старший испытывает дефицит самораскрытия:

"Вам хочется слов открыто сказать все как есть, и кажется вы и любите, что перед тем кого любите, наконец, можно предстать таким каким есть не боясь разоружиться. Но эти слезы и слабость, чего вам так хочется в минуты любви, и убивают его любовь к вам. В вас, с ваших слов, меньше достоинств чем в нем, иначе бы вы его так не любили, и правильно что вы просто боитесь его потерять и дошли до последнего признания что это неизбежно. А ему, как вам и любому, тоже лучше всего припасть к человеку с которым ему самому не сравниться и открыться перед ним, что он сам перед ним ничто, потому что он тоже любит любить за то что только в любви можно так ослабеть и преклониться. Поэтому, раз вы хотите любви и счастья в жизни, не надо признаний о себе... Когда вы любите чтобы поплакаться и покаяться тому кого любите, вы расслабляетесь и теряете то, что ему надо видеть в вас, ваш успех у всех". (Евгений Харитонов).

За редкими исключениями, "мальчик" - не щенок, который привязывается к хозяину беззаветно, раз навсегда, а котенок, который любит тепло и ласку, но ходит сам по себе. В сколько-нибудь серьезных отношениях, "голубой" мужчина хочет быть для юноши не только любовником, но и отцом, заботливая нежность у него часто превалирует над страстью. Но чаще он напоминает не столько отца, в отношениях которого с сыном обычно поддерживается некоторое психологическое расстояние, сколько мать, которая боится потерять сына и жаждет иметь его целиком.

Принимая свою потребность заботиться о младшем за его потребность в опеке - типичная ошибка матерей! - любящий мужчина невольно инфантилизирует юношу, которого это раздражает. Поэтому их отношения большей частью временные, обе стороны из них рано или поздно вырастают, после чего роман превращается в дружбу либо заканчивается разрывом. Не случайно все институционализированные разновозрастные гомосексуальные отношения были ограничены каким-то временем или определенной стадией развития.

А как же со "знаменитыми гомосексуалами", которые давали своим юным любовникам творческую путевку в жизнь? Знаменитым и влиятельным людям проще находить любовников любого возраста, но любовные отношения перерастают в творческое содружество только если оба талантливы, старший умеет учить, а младший - усваивать уроки, и между ними нет соперничества.

Хрестоматийный "положительный" пример - роман Жана Кокто с Жаном Марэ. Двадцатидвухлетний красавец, уже имевший связи с мужчинами, познакомился со знаменитым драматургом и режиссером исключительно ради карьеры и заранее был внутренне готов к тому, что тот предложит ему переспать. Кокто дал ему желанную роль, не спросив ничего взамен. И вдруг - телефонный звонок: "Приходите немедленно, случилась катастрофа!" Эгоцентричный актер подумал, что у него хотят отобрать роль или что-то в том же роде, но когда Марэ приехал, Кокто сказал: "Катастрофа... я влюблен в вас."

Что оставалось делать Марэ? "Этот человек, которым я восхищаюсь, дал мне то, чего я хотел больше всего на свете. Ничего не требуя взамен. Я не люблю его. Как может он любить меня... это невозможно". Марэ солгал и ответил: "Я тоже влюблен в Вас". Под влиянием таланта и доброты Кокто ложь стала правдой, Марэ полюбил Кокто, они поселились вместе. Но возраст берет свое, Марэ увлекается молодыми мужчинами, Кокто это видит и однажды Марэ находит под дверью письмо:

"Мой обожаемый Жанно!

Я полюбил тебя так сильно (больше всех на свете), что приказал себе любить тебя только как отец... Я смертельно боюсь лишить тебя свободы... Мысль о том, что я могу стеснить тебя, стать преградой для твоей чудесной юности, была бы чудовищна. Я смог принести тебе славу, и это единственное удовлетворение, какое дала моя пьеса, единственное, что имеет значение и согревает меня.

Подумай. Ты встретишь кого-нибудь из твоих ровесников и скроешь это от меня. Или мысль о боли, которую мне причинишь, помешает любить его. Лучше лишить себя частицы счастья и завоевать твое доверие, чтобы ты чувствовал себя со мной свободнее, чем с отцом и матерью".

Растроганный Марэ порвал легкомысленные связи, но ненадолго. Со временем у Кокто появился другой любовник, однако дружба между писателем и актером сохранилась до самой смерти Кокто.

А вот Уистен Оден был не столь удачлив. В 1939 г. он мгновенно, со второй встречи, влюбился в 18-летнего студента Честера Калмэна. Начинающему поэту было лестно внимание знаменитого собрата и он сразу же пошел на сближение и совместную жизнь. Хотя глубокое психологическое и сексуальное несходство делало их отношения невыносимыми, этот брак - именно так понимал это Оден - продолжался 32 года. Что бы ни делал непутевый Честер, Оден не мог жить без него. Биографы жалеют бедного Одена, которому так не повезло с его единственной любовью (секса у него всегда было достаточно, юные поэты охотно удовлетворяли скромные желания гения), но по свойствам своей натуры он просто не мог любить иначе:

Но ведь то же самое часто происходит и в разнополых отношениях.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ
Вступительное слово автора

ВЛЕЧЕНЬЕ, РОД НЕДУГА
Как вас теперь называть?
Загадка природы
Гетеро-, гомо- и би-

ОДНОПОЛАЯ ЛЮБОВЬ И ОБЩЕСТВО
Сексуальности, культуры и религии
Античная педерастия
Неназываемый порок
"Любовь, не смеющая назвать себя"
Выход из подполья 

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА
Был ли гомосексуализм на святой Руси?
Голубые тени Серебряного века
Под сенью уголовного кодекса
Свобода - для чего?

В ПОИСКАХ СЕБЯ
"Я не такой, как другие"
Чувство и чувственность
Открытие Я

СТИЛИ ЖИЗНИ И ЦВЕТА ЛЮБВИ
Типы и личности
Секс, любовь и фантазия
Возрастные предпочтения и каноны красоты
Однополые семьи 

ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Заключение