Это Спарта!

Два фрагмента папируса, которые относятся к спартанскому поэту-лирику Алкману, являются сложными, блестящими примерами хоровой поэзии, написанной для ритуалов, исполняемых хором молодых женщин. Первый, более длинный фрагмент, обнаруженный в 1855-м, рассматривался как "визитная карточка хоровой лирики древних времен". В обоих фрагментах "не может быть никаких сомнений, девами хора используется язык гомосексуальной любви", как написал один ученый.

Почти ничего не известно о единственном великом поэте-лирике, что даровала миру Спарта. Без этих двух папирусов у нас были бы только однострочники из Алкмана, которые цитировали другие авторы. Однако Алкман, по слухам древних времен, был либо спартанцем по происхождению, либо родом был из Лидии (сегодня это Турция), или, возможно, родился рабом и был привезен в Спарту. Он жил около 630 года до нашей эры (во время 37-й Олимпиады), примерно в то же время, когда юные спартанские колонисты на острове Санторини поклонялись рогатому Аполлону при помощи гомоэротических ритуалов и надписей. Суда пишет, что Алкман был "чрезвычайно амурно настроенным изобретателем в любовной поэзии". Так как Алкман играл на лире, возможно, что он был также женственным гомосексуалом - древнегреческие комедии о лирниках описывают их стереотипно, как жеманных мужчин в вышитых тапочках, за которыми тянутся длинные, сложного покроя плащи, изящно потягивающие лучшие вина и наслаждаясь лучшими сортами сыра и хлеба. Мы знаем, что он умер и был похоронен в Спарте, где его могила и оставалась в течение нескольких столетий, но теперь утеряна.

Первый фрагмент Алкмана, известный как "Луврский папирус" или "Луврский парфений" - это сложная, удивительная песня из примерно 105 строчек (многие из которых утеряны из-за плохой сохранности папируса). Девичий хор, состоящий из десяти юных женщин, по-видимому, распадался на два конкурирующих хора во время исполнения песни/проведения ритуала. Существовала лидер хора по имени Хагесихора, обожаемая и желанная всеми прочими девушками. Однако, когда хор распадался на два полухора, молодая женщина по имени Адиго, вторая в команде, забирала один полухор, и Хагесихора возглавляла оставшуюся половину. Все десять девушек названы по имени в тексте и могут быть двоюродными сестрами (возможно, это просто метафора, утверждающая их близость). Кроме лидера и ее "заместительницы", упомянуты Нанно, Арета, Силасиз и Клисисера в одном полухоре, и Астафис, Филилла, Дамарета и "сексуальная" (эрата) Виантемис в другом. Этот хор, по-видимому, составлял серьезную конкуренцию другому хору юных спартанских женщин, так называемой Плеяде - судя по всему, название является аллюзией на созвездие Плеяды, оно же - Семь Сестер.

Стихотворение, написанное Алкманом для хора Хагесихоры, составлено специально для исполнения в рамках ритуала, направленного на повышение плодородия. Афенай пишет (Деипнософистай 14. 646а), что молодые спартанские женщины готовили пироги под названием "крибанон", "образующие форму женской груди, используются на женских праздниках в Спарте, разносятся перед тем, как хористы споют хвалебную песнь во славу Парфенос (богини. Артемиды?)". Стихотворение Алкмана само по себе дает описание обряда, в котором участвуют юные женщины: хор Хагесихоры и Плеяды соревнуются друг с другом в испытании нового плуга, до восхода солнца, вероятно, в ночь полнолуния.

Этот парфений, то бишь девичья песня, делится на пять разделов: первый - легенда, из которой можно понять мораль; вторая легенда - другая мораль; и, наконец, песни, предназначенные для хора. Первая легенда перечисляет смерти сыновей Гиппокуна (которые, судя по всему, сражались с некоторыми мелкими богами за руку Елены и были убиты в ходе своих попыток), мораль легенды - "человек не должен лететь на небо, не должен пытаться жениться ни на Афродите, ни на дочери Поркуса", спартанского морского бога. Вторая легенда пусть очень фрагментарно, но упоминает Граций из дома Зевса, и незабываемые страдания тех, кто совершает плохие поступки. Вторая мораль подводит итог: "месть богов существует", и счастливы те, кто подчиняется богам и "плетет свой день до конца, не плача". Судя по всему, стихотворение говорит, что есть некоторые женщины (особенно богини), которые не предназначены для подчинения мужчинам, и любое насилие над ними влечет за собой месть богов.

Затем парфений открывается хоровой песней, в которой для начала воспеваются Адиго и ее красота, затем Хагесихора - как даже еще более прекрасная. Сквозь весь парфений проходит тема сравнения этих двух женщин с лошадьми. Сначала Адиго "воображает, что выделяется среди всех, как мощный жеребец среди пасущихся стад, призер со звонкими копытами", а позже ее называют скаковой лошадью. И вот потому женщина утверждает, что соперничать с красотой Адиго "как если бы лошади Колаксаэна выступали против ибенийских" (ученые не уверены, что значат эти два топонима, но по контексту очевидно, что ибенийские лошади считались превосходяшими колаксаэнских). Хагесихору тоже называют пристяжной лошадью (а также рулевым корабля девиц).

Хагесихора и ее красота прославляются всеми этими юными женщинами, которые поют: "волосы моей двоюродной сестры Хагесихоры цветут, как чистое золото, а что до ее лица - сияет, как серебро". Даже ее лодыжки прекрасны для участников хора.

Есть интересный момент в стихотворении: девушки одного из полухоров поют, что их страсть к девушка другого полухора куда слабее, чем любовь к Хагесихоре: "даже если пойдешь к Аэнесимброте и скажешь: "пусть Астафис будет моей, и пусть Филилла посмотрит на меня с вожделением, или Дамарета, или сексуальная Виантемис", но на меня всегда глядит Хагесихора. Не для этого ли Хагесихора с прекрасными ее лодыжками здесь: чтобы возглавлять наши праздники?". Видимо, Аэнесимброта могла быть поставщицей любовных зелий, и девушки могли прибегать к ее помощи, чтобы завоевать чье-то сердце, компанию своей возлюбленной. Как вариант, Аэнесиброта может быть матерью этих четверых юных женщин.

Испытание нового плуга до восхода солнца осуществлялось для богини, которая упоминается в тексте только единожды под именем Аотис, "Заря". Отрывок из греческого комментария, который прилагается к этой части стихотворения, уточняет, что Аотис - это спартанская богиня Орфея, которую можно грубо отождествить с греческой богиней Артемидой.

Орфее (также известной как Ворфия, Орфозия или Борфея) поклонялись в Спарте, в посвященном ей храме, и она, судя по всему, была главной богиней спартанцев (а на втором месте была Афина). Она, согласно верованиям, обладала властью над рождением и ростом миров людей, животных и растений, а ее символом был серп. Она была богиней луны, как и Артемида, и особенно эффективной считалась в защите беременных и рожающих женщин, в противоположность Артемиде, которая была особой покровительницей женщин и девочек в целом.

Алтарный камень из храма Артемиды-Орфеи с серпом, символом плодородия, на вершине

Спартанские женщины получили право организовывать свои собственные гимназии и участвовать в атлетических соревнованиях для благородных женщин(включая гонки и борьбу), организуемых государством. Однополые эротические отношения между старшими и младшими женщинами, согласно Плутарху (Жизнь Ликурга, 18.9), превалировали среди спартанцев. (После описания мужской педерастии у спартанцев Плутарх пишет: "Эта любовь была настолько утвержденной среди них, что даже красивые и хорошие женщины вынуждены были любить девушек"). Тем не менее, это может быть пример, описывающий женскую гомосексуальность с мужской точки зрения (в данном случае точки зрения Плутарха) на модели афинской мужской гомосексуальности. В противоположность этому, юные женщины в стихах Алкмана выражали свою любовь к сверстницам, не к пожилым женщинам.

Аристотель считал, что высокий статус спартанских женщин был основным дефектом их политической системы. В своей "Политике" он заявляет, что спартанские женщины, несмотря на собственные гимназии, не были обучены смелости, равной их свободе, и становились распущенными и развратными. Полагаем, эту критику можно назвать гомофобной.

Ссылки:

"And she with her lovely fair hair"

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+