Генрих III. "В покоях ваших ягодицы управляют...", или Вызов гендеру в ренессансной Европе

Светлой памяти Сергея Мозжегорова (28.07.1988 - 22.10.2013) - молодого интеллектуала, гей-активиста и замечательного человека, который как ученый и гражданин боролся за равноправие ЛГБТ всю свою жизнь, трагически оборвавшуюся в октябре 2013 года. Андрей Кожевников, Equal-Gay.Com.

Мне хотелось бы рассказать вам о любопытной исторической фигуре, которая своим поведением бросила вызов устоявшимся гендерным нормам в те времена, когда любые отступления от традиционной маскулинности сурово пресекались и даже сама по себе гомосексуальность была тяжким грехом и преступлением. Речь идет о французском короле Генрихе III - личности неоднозначной, во многом до сих пор не изученной, но, без сомнения, яркой и необычной для своей эпохи.

Портрет Генриха III (фрагмент). Неизв. худ.

Генрих (1551-1589) был сыном Генриха II и Екатерины Медичи, правившим Францией в 1574-1589 годах. В 1573 был избран королем Польши, а с 1574 года, после неожиданной смерти старшего брата, он тайно покинул ее, вернулся на родину и занял французский престол.

Правление Генриха прошло в религиозных войнах и распрях, король вел недальновидную политику, что все больше и больше настраивало против него подданных, и в конечном итоге он был убит в 1589 году, оставшись последним правителем из династии Валуа - на смену ему пришел двоюродный брат, ставший родоначальником дома Бурбонов.

Однако современникам и потомкам Генрих запомнился не только феодальными усобицами, войнами за веру и своими спорами с Церковью. Пожалуй, его отличало то, что он был одним из немногих известных людей, почти не скрывавших свою нетривиальную (особенно для того времени) сексуальность и - он создал при своем дворе небывалую для того времени своеобразную субкультуру, бросившую вызов тому, что мы сегодня называем маскулинным гетеросексизмом, в основу которой легли бисексуальные и андрогинные идеалы монарха и его окружающих. Во многом именно благодаря Генриху Франция начала восприниматься как страна свободной любви, утонченной эстетики и изящных манер.

Гомосексуальные склонности Герниха III постоянно обсуждались уже при его жизни. В настоящее время большинство ученых считают его не гомосексуалом, а бисексуальным транссексуалом - слишком яркими были в его поведения отступления от традиционного образа мужчины.

Примечательно, что в те годы гомосексуальность жестоко осуждалась обществом и каралась законами - уже на заре Средневековья гомосексуальность начала преследоваться почти по всей Европе. Во Франции обычное право большинства регионов предусматривало суровые наказания для "содомитов", и к концу XIII века эти обычаи были воспроизведены в официальных сборниках правовых норм, имеющих юридическую силу (среди них - известные "Кутюмы Бовези", Coutumes de Beauvaisis)¹.

Любопытно, что, будучи гетеросексуалом в юности, он постепенно все больше раскрывал в себе гомосексуальность. Как и большинство монархов, он состоял в браке - его супругой была Луиза Лотарингская (Louise de Lorraine), однако отношения между ними никогда не афишировались.

Портрет Луизы Лотарингской (фрагмент). 1575 г. Неизв. худ.

В молодости он встречался с женщинами, как правило, старшими, чем он сам, причем его романы были настолько бурными, что, по свидетельствам современников, эти связи даже подточили его здоровье - естественно, не говоря уже о репутации. Однако же по мере взросления Генрих все больше предпочтения отдавал мужчинам. Возможно, что в молодые годы принц стремился заглушить в себе голос природы, вступая в беспорядочные связи с придворными дамами. Или же просто он реализовывал лишь одну из сторон своей сексуальности.

Как бы то ни было, постепенно вокруг короля сложилась группа приближенных к нему молодых мужчин, который стали называть "миньонами" (mignons) - фаворитами. Само слово "mignon" в переводе обозначает "милый". Впоследствии так стали обозначать и фаворитов других монархов и крупных аристократов.

Среди самых известных миньонов Генриха Третьего были: Луи де Можирон (Louis de Maugiron), Франсуа д’Эспине (François d’Espinay), Франсуа д’О (François d’O), Жак де Леви, граф Келюс (Jacques de Lévis, comte de Caylus), Анри де Сен-Сюльпис (Henri de Saint-Sulpice) и многие другие. Все они постоянно окружали короля, разделяя его занятия и привычки. Сообщается, что, по слухам, он даже заключил с Можироном некое подобие тайного брака. Его отношения с Эперноном были также очень близкими и нежными - их сравнивают с другим известным светским гей-романом между английским королем Эдвардом Вторым и Пирсом Гавестоном².

Рассказывали, что с Можироном короля связывало некое подобие тайного брака. Также ходили слухи о том, что он вступал в союзы и с некоторыми другими фаворитами³. Увы, сегодня мы уже не можем ни опровергнуть, ни подтвердить эти сведения. Хотя сам факт возникновения этих историй уже весьма любопытен.

Стоит отметить, что большинство миньонов, видимо, было бисексуально, поскольку они также имели гетеросексуальные отношения и состояло в традиционных браках, в отличие от короля, который все больше отказывался от гетеросексуальности, и его собственный брак выглядел порой формальным.

Раскрыть свою гомосексуальность ему помог губернатор Парижа Рене Вилькье (René de Villequier), барон Клерво, пусть и имевший законную супругу, но чаще предпочитавший романы с мужчинами. Король проникся к нему доверием и сделал своим первым камердинером. По свидетельству посла Савойи при французском дворе Рене де Фосиньи-Люсенжа (René de Fauscigny-Lucinge), Вилькье "напитал его пороком, который ненавидим природой, и от которого он уже никогда не смог отучиться .... Королевский кабинет представляет собой сейчас самый настоящий гарем, наполненный всяческой похотью, это целая школа содомии, где находят выход грязные порывы, о который знает весь свет". По словам этого дипломата, король время от времени испытывал угрызения совести за свой образ жизни (собственно, это немудрено при тогдашнем отношении к гомосекcуальности со стороны и государства, и церкви), и Люсенж даже приводит слова Генриха, сказанные накануне Пасхи: "Господь возжелал карать меня так, как я и опасался. Но самое большое горе пришло с привычкой, которой обучил меня Вилькье и которой я бы иначе не познал; .... мне кажется, что сейчас мои юношеские игры превратились в привычку, и я уже не могу отряхнуть этот прах с себя; но я сделаю все возможное, чтобы с Божьей помощью оставить этот дурной образ жизни"⁴.

Хотя следует сказать, что гомосексуальность нередко имела место и в Церкви, где порой происходили возвышенные романы между мужчинами.

Гомосексуальные чувства не были редким явлением при дворе - еще о Генрихе Первом ходили неоднозначные слухи, а уже в сексуальной ориентации Людовика Тринадцатого нет никаких сомнений. Но при Генрихе Третьем проявления однополой любви в высшем обществе стали настолько открытыми, что привели к рождению целой гомосексуальной субкультуры, если современными терминами можно описывать то далекое время. Генриха Второй, отец короля, был не чужд бисексуальности, и в семье Екатерины Медичи также встречались мужчины, любящие мужчин.

Генрих III отличался от многих мужчин того времени тем, что совершенно не интересовался войной, презирал рыцарские турниры, зато постоянно проводил время в обществе дам, обсуждая с ними вопросы моды, и был большим франтом и любителем изысканной роскоши. Он был едва ли не первым монархом, который предпринял попытку установить этикет и нормы бытового поведения при дворе. Сейчас это кажется само собой разумеющимся, но на тот момент светский этикет был явлением новым и странным. Частично на Генриха повлияла мать-итальянка, которая привнесла в его жизнь многие нововведения из ренессансной Флоренции. И поэтому он требовал, чтобы придворные пользовались вилкой за столом, мылись с мылом, меняли ночную и дневную одежду и следовали многим другим правилам эстетики и гигиены, которые уже не одно столетия не вызывают вопросов, но были огромным новшеством в шестнадцатом столетии. А еще, по воспоминаниям современников, он регулярно устраивал помпезные праздники с музыкой и танцами и сам всегда танцевал до упаду. В целом, он стремился придать придворной жизни некоторое изящество и тонкость⁵.

Судя по всему, несмотря на явную маскулинность короля, ему не были чужды некоторые поползновения в сторону трансгендерности. Современники отмечали, что король поро подражал дамам в их манерах и костюме. Так, лично знавший Генриха Пьер де Л’Этуаль, (Pierre de l’Estoile), чиновник, главный докладчик короля с 1569 года и известный мемуарист в своих воспоминаниях писал, что во время рыцарских турниров и на праздниках Генрих появлялся на публике "одетым подобно женщине, с расстегнутым камзолом, открывающим его шею, на которой было надето ожерелье из жемчуга и три нагрудных платка, подобно тому, как их носили придворные дамы ..."⁶

Король стремился полностью перестроить жизнь двора, приблизив ее к своим эстетическим и этическим идеалам, которые бросали вызов популярному тогда образу воинственного и брутального монарха. Так, в дворцовых покоях он официально запрещал ношение любого оружия и доспехов, за исключением церемониальных шпаг и кинжалов, а также устанавливал наказание за физическую агрессию (в виде трех месяцев заключения). Более того, даже словесная брань наказывалась несколькими днями отлучения от двора. Помимо этого, король, будучи ярым противников дуэлей, также под страхом наказания запрещал придворным прибегать к этому способу восстановления поруганной чести. В 1576 году особым ордонансом Генрих запретил при дворе любые распри - виновным также грозило наказание⁷. Понятно, что им двигало не только желание сделать жизнь двора более мирной и безопасной для себя и всех остальных, но и стремление придать королевскому жилищу особый статус неприкосновенного чертога, обители высшей власти на земле. И все он был движим не только честолюбием и гордыней. На мой взгляд, все эти любопытные меры, совершенно необычные для кровавого XVI столетия, добавляют еще один оригинальный штрих к психологическому портрету человека, который не боялся в своей повседневной жизни отказаться от традиционной воинственной маскулинности.

Рассказывают, что король в какой-то момент даже стремился вывести из моды ношение гульфика - специального расширения ткани, мешочка для защиты мужского полового органа, потому что эта деталь одежды якобы казалась ему слишком явным напоминанием о его маскулинности. А исключительная маскулинность, как мы видим, была тесна для личности монарха.

Отступления от привычной модели мужского поведения на этом при дворе не заканчивались. По старому обычаю, первый камер-юнкер короля (Premier Gentilhomme de la Chambre du Roi) должен был спать в спальне монарха, оберегая его покой - для него устанавливалась особая кровать. А в случае с Генрихом лица, замещавшие эту должность, как и некоторые другие высокопоставленные мужчины, нередко спали прямо в одной постели с ним, и никто не делал из этого тайны. Так, в 1587 году д’Эпернон провел в королевской постели три ночи подряд, и это повергло в шок посла Савойи⁸. Коме того, по свидетельству венецианцев, король спал в одной постели во своим братом в 1579 году после того, как тот вернулся после долгого отсутствия⁹. Понятно, что коды поведения тогда были иными, чем сегодня, и все можно оправдать традициями рыцарского походного братства, но все же условия королевского дворца далеки от походных. Не говоря уже о том, что иностранные послы даже не скрывали своего неприятного изумления при виде этого, брезгливо вспоминая, что подобные вещи порой позволял себе и отец монарха, Генрих Второй, видимо, также не лишенный бисексуальных чувств. Он разделял свою постель с коннетаблем Анн де Монморанси (Anne de Montmorency) в 1547 году, что привело в ужас итальянских дипломатов¹⁰.

Продолжение следует.

__________________________

¹ Louis Crompton, "Homosexuality and Civilization" (Harvard University Press, 2009), p. 198.
² Guy Poirier, "Henri III de France en mascarades imaginaires: mœurs, humeurs et comportements d’un roi de la Renaissance" (Québec: Presses de l’Université Laval, 2010), p. 140.
³ Gilbert Robin, "L’énigme sexuelle d’Henri III" (Paris: Wesmael-Charlier, 1964), р. 184.
⁴ см. Pierre Chevallier, "Henri III: Roi shakespearien" (Paris: Fayard, 1985)
⁵ см. Laurent Avezou, "Raconter la France: Histoire d’une histoire" (Paris: Armand Colin, 2008), p. 157-158.
⁶ Pierre de L’Estoile. "Journal de Henri III et de Henri IV: ou mémoires pour servir à l’histoire de France" (La Haye, par Pierre Gosse 1744), vol. 1., p. 203.
⁷ F.A. Isambert éd., "Recueil général des anciennes lois françaises" (Paris, 1821-1833), 29 vol., t. XIV, p. 310-313 (Ordonnance sur la juridiction et le jugement des voies de fait qui ont lieu au logis du roi et à la suite de la cour, Paris, 31 octobre 1576).)
⁸ Lucinge, Lettres de 1587 : l’année des reîtres, J. Supple (éd.), Genève, 1994, p. 126 (15 avril 1587).
⁹ Tommaseo (éd.), "Relations des ambassadeurs vénitiens sur les affaires de France au XVIe siècle" (Paris: Imprimerie Royale, 1838), p. 417 ; Journal de L’Estoile, op. cit., p. 215.)
¹⁰ M. Chatenet, "La Cour de France au XVIe siècle", (Paris: Picard, 2002), p. 133.

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+