Леора Аусландер. "Гендерные исследования. Что это такое?"

Чтобы войти в круг дискуссий по гендерной проблематике, мы предлагаем прочитать небольшой отрывок из программной статьи директора Центра гендерных исследований в университете Чикаго Леоры Аусландер "Женские + феминистские + мужские + лесбийские-гей + квир исследования = гендерные исследования?". Обсуждая на примере своего Центра специфику понимания гендера и трудности формирования новой дисциплины, Аусландер в частности предлагает выделить особую квир-идентичность (от английского "queer" - "странный", "необычный"), отличную от геевской или лесбийской. Вместе с тем перспективы дальнейшего развития гей-лесбийский исследований неразрывно связаны с исследованиями гендерными.

В.В.

...Как видно из рассмотренной выше дискуссии, трудности структурирования гендерных исследований, включая гей-лесбийские и квир, отчасти заключаются в том, что концептуальная рамка гендера фактически переросла практику женских исследований, не всегда внимательных к вопросам сексуальности и не обязательно предоставлявшим способ размышления о сексуальности. Многие из нас, включенных в процесс основания Центра, участвовали в этой истории, мы все идентифицировали себя как феминистки и рассматривали нашу интеллектуальную работу как мотивированную, в частности, вопросами, возникающими в феминистской политической и социальной практике. Большинство мужчин, активно вовлеченных в неформальную сеть единомышленников и создание Центра, участвовали в политическом движении геев и рассматривали свою работу в связи с этой практикой. Не все они определяли себя в качестве феминистов, и не все рассматривали феминистскую теорию как основную в своих работах. При этом женщины, исследующие гендер, не обязательно принимали участие в движении геев и лесбиянок и никогда серьезно не привлекали гей-лесбийскую теорию. За годы нашего неформального сотрудничества большая часть структур, которые мы создали, первоначально фокусировались на феминизме и гендере или на гей-лесбийских исследованиях. Так, семинары "Гендер и общество" и "Феминистская теория" концентрировались большей частью на вопросах сексуальности. Наш семестровый вводный курс рассматривал и ту, и другую предметные области, но мы стремились посвящать половину курса гендеру, а другую - сексуальности. Поэтому второе испытание, с которым мы столкнулись, было определение в рамках Центра гендерных исследований места проектов на темы женщин и феминизма, гей-лесбийской проблематики и конструирования гендерных различий, а также отношений между ними. Это испытание было еще более усложнено внутренней историей гей-лесбийских исследований.

Гей-лесбийские исследования следовали траектории, чем-то похожей на путь развития женских исследований, но с некоторыми важными различиями. Как особая область исследований, гей-лесбийские исследования родились на двадцать лет позже, чем женские исследования. Хотя за последние десять лет уже появилось значительное количество сильных работ, в США эта область не достигла столь же высокой степени институциализации, что и в области женских исследований. Так же, как и в случае с женскими исследованиями, политическое движение (консолидирующее политическую идентичность) стимулировало академические исследования и преподавание, первоначально занятых восстановлением истории лесбийских женщин и мужчин-геев. И вновь параллельно с женскими исследованиями здесь присутствовала тенденция игнорировать различия - в особенности расы и класса-среди лесбийских женщин и мужчин-геев, поскольку предполагалось, что сходство сексуальной ориентации было решающим для фундаментального тождества людей.

Несмотря на общий термин "лесбийские-гей исследования", который предполагает единую область знаний и единую траекторию, лесбийские исследования и гей-исследования не были идентичными. С одной стороны, ранние программы женских исследований, невзирая на их изначально гетеросексуальную основу, все же включали в научную и преподавательскую орбиту тематику лесбийских исследований. Гей-мужские исследования, напротив, обычно не находили места в рамках женских исследований. Те ученые, которые разрабатывали проблемы гей-мужского опыта, политики или литературы, обычно пребывали в изоляции собственных дисциплинарных границ. С другой стороны, принимая во внимание длительную традицию гомосоциальности и маскулинной доминантности академического сообщества, возможно, здесь было больше возможностей для ученых-геев и для мужчин как объектов исследования, чем для лесбийских ученых и для женщин как объектов исследования. Фактически априори нет причины предполагать, что мужчины-геи и лесбийские женщины имеют больше общего между собой (и поэтому должны исследоваться в одном ключе), чем гетеросексуальные женщины и лесбийские женщины (или гетеросексуальные мужчины и мужчины-геи). Параллельно с открытием того, что даже похожая физиология или сходный опыт подчинения у женщин не приводят к достаточной общности их опыта, что и не позволяет сделать категорию "женщины" поистине жизнеспособной, стало очевидными, что похожие ощущения влечения к особе того же пола или испытываемая гомофобия не означают, что категория "гомосексуального" является оптимальной общей категорией. Это фактически было одной из причин возникновения квир-иссле-дований.

Стремление некоторых исследователей реконцептуализировать лесбийские-гей исследования как квир-исследования или добавить квир-исследования к лесбийским-гей исследованиям стимулировалось, как и в случае с женскими и гендерными исследованиями, изнутри и извне академического сообщества. В 1980-90-х годах многие исследователи отказывались с возрастом быть классифицированными как геи, лесбиянки, натуралы или бисексуалы. "Квирнесс" было принято в качестве понятия, которое позволяло людям избегать категоризации по сексуальной практике, тем самым был создан прецедент волюнтаризма идентичности и подчеркивалась победа над социальными нормами. Каким бы ни был источник сексуального желания и удовольствия, можно стать "квир" по выбору. Более того, это новое понятие свидетельствовало о незафиксированности сексуальной идентичности. Быть "квир" значит отрицать как нормативную гетеросексуальность, так и гомосексуальность. Активисты и ученые, выступающие за понятие квирнесс как модели идентичности, считают, что оно подрывает логику социального порядка более глубоко, чем это делает понятие и модель гомосексуальности, поскольку отрицает конвенции конца XIX века относительно сексуальной/социальной категоризации. Квир-исследования как академическая практика начинались с прозрений, обеспеченных феминистскими и гейлесбийскими исследованиями, что сексуальность и гендер понимались в большинстве обществ как основа для упорядочения общества и политики, но пос ледующий акцент квир-исследования делают на критике самих предположений о смысле сексуальности и гендера.

Квир, как и гендер, скорее сближает, чем разделяет анализ мужчин и женщин; как и гендер, квир позволяет усомниться в кажущихся фиксированными идентичностях; подобно гендеру, квир сохраняет область гей-лесбийских исследований, одновременно создавая новый способ размышления о сексуальных формациях и, в частности, о процессах дифференциации. Критически важным различием, однако, между отношением женских исследований к гендерным исследованиям и гей-лесбийским и квир-исследованиям является то, что если "гендер" - это ярлык, далекий от политического активизма, то "квир" напрямую связан с мобилизацией в целях социальных изменений. Такие политические организации, как Act Up, вовлекали людей, идентифицирующих себя с лесбиянками, геями или гетеросексуалами в общую борьбу даже по тем проблемам, которые обычно мыслятся как имеющие отношение лишь к одной единственной группе (СПИД и право на аборт в случае Act Up, например). Такие организации использовали квирнесс как стратегию для сопротивления традиционным политикам идентичности, парадоксальным образом, быть может, создавая в ходе этого процесса новую идентичность.

Я убеждена, что, раз существуют и сходства, и различия в подходах, то гей-лесбийские исследования, женские, гендерные исследования и квир-исследования важно сохранять под одной крышей, чтобы ученые, склоняющиеся к одной из указанных исследовательских перспектив, могли учиться друг у друга. Теоретизирования в области сексуальности, гендера, квирнесс и феминизма, прав геев и лесбиянок в этом случае будут взаимно обогащаться. Это должно инспирировать тех феминисток, которые сильно тревожатся о социальной конструкции гендера в политике и экономике, вновь размышлять о психической конструкции гендера в мышлении, теле и интимной сексуальной жизни. Это должно опять поощрить на размышления о связи между гомофобией и сексизмом тех, кто исследует дискриминацию женщин как категории, а также тех, кто анализирует дискриминацию мужчин-геев и лесбийских женщин. Это должно способствовать осуществлению сравнительных проектов о женских и гей-лесбийских движениях за права и освобождению освобождения. Это должно вести тех, кто занимается исследованиями лесбийских женщин, к переосмыслению похожести гендера и одинаковости сексуальной ориентации. Еще важнее то, что размышляя одновременно о гендере, сексуальности и процессах дифференциации, мы можем получить мощную систему инструментов для понимания таких классических проблем в гендерных и гей-лесбийских исследованиях, как историческая конструкция различий гендера и сексуальности, желание и возражения против однополого брака, разнообразие форм сексуальных посягательств на рабочем месте (включая армию Соединенных Штатов), феномен изнасилований в военное время, аргументы за и против избирательного права для женщин и меньшинств.

На местном уровне мы попытались выполнить эти цели, создавая "Проект лесбийских-гей исследований" в Центре гендерных исследований. В настоящий момент такой "проект" у нас единственный. Одной из причин его создания стало достижение институционального признания исследований, проводившихся специально и явно в отношении гомосексуальности. Другая причина _ хотя мы никогда в общем-то не упоминали ее - в феминистской подоплеке термина и концепции "гендерных исследований", что обсуждалось выше. Фактически, подавляющее большинство преподавателей в Чикагском Центре гендерных исследований - это женщины, большая часть которых была здесь по причине их вовлеченности в феминизм, а также некоторые другие исследовательницы, которые изучали женщин. Учитывая, что число тех, кто в основном занимается гендером, намного больше тех, кто исследует сексуальность, а также принимая во внимание более длительную историю гендерных исследований, можно увидеть, что существует опасность - несмотря на качество и наглядное присутствие ученых в сфере гей, лесбийских и квир исследований - что в отсутствии специально маркированного "Проекта лесбийских-гей исследований" этот аспект работы Центра мог быть оценен неадекватно.

Вместе с тем, я боюсь, что создавая единственный проект лесбийских-гей исследований в Центре, мы - возможно, без особой рефлексии и весьма неосознанно - зауживаем смысл термина "гендерные исследования" в нашем названии. Я имею в виду, что в определении гендерных исследований мы неосторожно поддерживаем внимание исключительно на процессах дифференциации или отношениях между мужчинами и женщинами. Я подозреваю, что нам следует сменить наше название на "Центр исследований гендера и сексуальности", внутри него мы бы могли иметь "Лесбийский-гей исследовательский проект", а также проекты феминистских исследований, изучения маскулинности и гендерных исследований. Если мы преуспеем в более полной интеграции тематики сексуальности и гендера, я думаю, Центр предоставит способ преодолеть рамки понятия "женщины" как категории анализа (и слабости политик идентичности), одновременно соединяя феминистскую критику и педагогическую приверженность, унаследованную от парадигмы женских исследований, с политической энергией и интеллектуальными прорывами лесбийских-гей, а также квир-исследований. Однако существует опасность, что проблематика гей-лесбийских исследований, так же, как и феминистских, может быть утеряна в парадигме гендерных исследований.

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+