Вячеслав Иванов (1866-1949) - один из столпов русской культуры всего ХХ века, личность, без которой немыслим серебряный век. Человек во всех отношениях свободный. В том числе в сфере интимной - бисексуал, для которого духовное единение не исключало телесной близости и наоборот.

В ХХ веке фигура планетарного масштаба. Для европейской культуры - больше мыслитель (одна переписка с Гершензоном "Из угла в угол" издана на десяти языках). Для отечества - все-таки более поэт и организатор знаменитой петербургской "Башни" вместе со своей второй женой беллетристкой Лидией Зиновьевой-Аннибал.

Иванов - глыба для восприятия сложная. К его мировоззрению тянутся нити из самых разных пластов мировой культуры. В своей жизни и творчестве он сопротивлялся "непомерным тяготам" культурного наследия и одновременно впитывал его влияние, понимая культуру как "лестницу Эроса и иерархию благоговений". Ступенями Эроса в жизни было со-чувствие как с женщинами, так и с мужчинами.

Едва ли не основная проблема, которую пытались решить завсегдатаи "Башни" - это "радикальное преобразование традиционных для христианской культуры норм сексуальной этики и всего строя отношений между мужчинами и женщинами". Вячеслав Иванов размышлял о "возвращении в социальную и культурную жизнь Европы когда-то столь заметной в языческих Афинах однополой любви". Он искренне надеялся, что в будущем "...с ростом гомосексуальности, не будет более безобразить и расшатывать человечество современная эстетика и этика полов". "Мужчина для женщины" и "женщина для мужчины" - такую эстетику в своем дневнике Вячеслав Иванов назвал "эстетикой дикарей и биологической этикой, ослепляющей каждого из "нормальных" людей на целую половину человечества и отсекающей целую половину его индивидуальности в пользу продолжения рода".

Иванов был женат трижды, но странным образом женщины, даже истово любимые, окруженные вниманием и заботой, гибли рядом с ним и исчезали. Первый брак 20-летнего Вячеслава был следствием влюбленности в сокурсника по филологическому факультету Московского университета Алешу Дмитревского. Избранницей Иванова стала его родная сестра Дарья Михайловна Дмитревская (1864-1933). "Я души не чаял тогда в ее брате и, не будь этого, не женился бы я на сестре его". Развод с Дарьей после девяти лет был жестоким. На склоне жизни Иванов воспринимал это как убийство. Дмитревская воспитывала общую дочь Александру (1887-1917) в Харькове. Потом дочь явилась на "Башню" к отцу, запомнилась нервной и нелюдимой. Сошла с ума в революционный год, погибла.

Тайной покрыта судьба Анны Рудольфовны Минцловой (1867-?) - теософа и переводчика, поддержавшей Иванова после смерти его второй жены - Зиновьевой-Аннибал. С 1908 года до загадочной пропажи Минцловой существовал мистический треугольник - Иванов, Минцлова и писатель Андрей Белый (1880-1934). За прекращением "эзотерического общения" между ними последовало исчезновение Анны, в котором современники подозревали самоубийство.

12 лет он жил со своей Диотимой, скоропостижно скончавшейся от скарлатины. Следующие девять лет провел со своей падчерицей: в 1911 году заключил брак с дочерью Зиновьевой от первого брака - Верой Шварсалон. Женитьба воспринималась им как выполнение завета Диотимы. Вера умерла от туберкулеза в августе 1920 года. Иванов пытался вывезти ее на лечение в Европу, но советские власти отказали. После ее смерти философа и поэта более ничего не удерживало в новой России.

Это женщины в его жизни. Но были и мужчины. Восемнадцатилетним юношей появился на "Башне" поэт Сергей Городецкий с "припухлыми румяными губами" (Герцык). Иванов занялся не только образованием подающего надежды поэта, который был с ним "...шутлив и нежен". Иногда Городецкий "позволяет раздеть себя". "...Смотрится в трюмо, а я читаю ему эстетический реферат о его теле. Он бегло отвечает ... на поцелуи, позволяет мне экстазы. ...Сладостнее нет ничего... Если б он любил. И все же он любит, чтобы ни говорил и как бы ни вел себя".

С молодым поэтом Иванов захотел поделиться "опытом жизнестроительства". Летом 1906, вдохновленные соборным единством на "оргиях" "Башни", собирались вместе писать роман. В 1907 году вышла рецензия Иванова на первый сборник стихов Городецкого "Ярь", им же организованный. Впрочем, позже Сергей неохотно будет вспоминать о происходившем на "Башне". В мемуарах обзовет ее "Парнасом бесноватых".

Прожил Городецкий довольно долгую жизнь. Еще в 1960-е встречался с советской литературной молодежью, делясь воспоминаниями и опытом. А с Ивановым они последний раз встретятся в 1921 году, когда судьба забросит того в Баку. Городецкий, отправленный "поднимать культуру" председателем местного Союза писателей - Баккавроста будет первым, кто окажет ему поддержку. Но нового сближения - ни эмоционального, ни духовного - не произойдет.

Однако надежда на то, что "все же он любит" еще была жива. Не случайно ли в бакинских разговорах со своим студентом в будущем советским филологом Моисеем Альтманом, он вспомнит о Сергее. Размышляя о значении имени для судьбы и характера человека, Иванов признается, что в "эмпирии" (а для Иванова-философа значение этого слова одно - реальный опыт) имя Сергей для него воплощено в одном-единственном человеке - Городецком.

Жизненные эксперименты Иванова были результатами философских исканий, в отличие, скажем, от откровенной плотской гомосексуальности поэта Михаила Кузмина. Последний быстро приобщился к "оргиям" Гафиза на "Башне", потому что там обнажали не только ноги. Хотя поначалу идея познакомиться с Ивановыми не вызывала у него энтузиазма. А у последнего все эти банные приключения Кузмина, описанные в его дневнике да "Крыльях" (1906), напротив, вызывали настоящее "ликование". Вскоре Кузмин все же стал завсегдатаем "Башни". Все там происходящее поначалу отвращало его - "вечное пьянство, бутылки, ползающие по всей квартире девицы, какой-то смрад от всего этого...". Привлекло же присутствие schenken (красавчиков). Присоединение некоторых дам, напротив, разочаровывало.

Конечно, губы Иванова не раз встречались с губами Кузмина во время "оргий". Твои поцелуи "делаются украдкой и скромны", шепнул как-то Вячеслав Иванович Михаилу Александровичу на французском наречии в ушко и "посадил занозу в сердце", что "менее любит".

В июне 1906 года Кузмин уверился, что Иванов ревнует его, произошло объяснение. После признания Вячеслава в любви, "сладких и долгих поцелуев" (обслюнявил всего Кузмина, а тот не любил таких поцелуев), два поэта уединились теперь "не пьяные, не в кошмаре". Инициатором был Иванов, "снял поддевку", приспустил шторы и... Особого удовольствия Кузмин не получил, поторопился домой принять ванну.

12 июля 1906 года Иванов вновь объяснился Кузмину в "форменной любви". Тот растрогался и на следующий день зашел к нему взять денег в долг. Вот и весь роман. Главным в нем был экстаз и поцелуи. И хотя много перепробовал Вячеслав Иванович юношеских и мужских губ и тел, главной оставалась в его жизни Диотима. А потом ее дочь и новое воплощение - Вера. Болтливый Кузмин сплетничал насчет беременности бывшей падчерицы от отчима. Закончилось все ссорой уже в самом начале 1910-х годов.

Надежды Вячеслава Иванова на "рост гомосексуальности", которая избавит мир от "безобразия этики полов" не оправдались скоро. Он и сам накануне военного коммунизма иначе посмотрит на "Башню". Будет спорить и с восприятием "33 уродов" как книги "с порнографическим сюжетом на лесбийский мотив, неприличнейшей, противоестественной".

"Была одна красота, стало 33 урода. Почему?.. Внешне это любовь двух девушек, по существу же изображается любовь художницы к своему видению. И так как эта любовь есть, несомненно, эротическая (платоновский эрос...), но не половая... то она не может быть бисексуальной, разнополой, ибо тогда к этой любви примешалась бы похоть и воля гения рода к размножению...", - будет размышлять философ.

20 лет пройдут в мыслях и думах о России, но за ее пределами. В 1924 году, воспользовавшись успехом своей речи на пушкинских торжествах, он выехал за границу с тремя детьми.

В 1929 принял католичество, поселился "в Риме, чтобы жить в нем и умереть".

В 1936 стал гражданином Италии.

В 1949 году "царь подоблачных лачуг и жрец беспочвенных молений" умер. Там, где и хотел, в Вечном городе.

ЛИТЕРАТУРА

• Иванов В., Гершензон М. Переписка из двух углов. М., 2006.
• Альтман М. С. Разговоры с Вячеславом Ивановым. СПб, 1995.
• Иванов В. Собрание сочинений в IV т. Брюссель, 1974. Т II.
• Кузмин М. Дневник 1905-1907. СПб., 2000.