Ничего уникального в моей истории нет. Тысячу лет назад я служил в церкви (не православной). Начинал простым хористом. Нужны были денежки, чтобы была дома еда. Постепенно увлекся той атмосферой доброты и тепла, что создали в нашем маленьком провинциальном городишке немецкие пожилые миссионеры. Ничего сложного от меня не требовалось - петь на службах два-три раза в выходные и раз в неделю ходить на репетиции. В какой-то момент я стал понемногу помогать дьяконам и, через несколько месяцев, сам был удостоен этого сана.

Что меня подвигло на такой шаг в двух словах и не скажешь. 93-й год прошлого века. Среди молодежи стало модным креститься, все стали истово верующими. Краем и меня эта мода цепанула. Далее. Я сильно комплексовал по поводу своей ориентации. В те годы мне казалось, что смогу выбить "дурь" из головы. У кого-то это получалось же. Ну и мне просто нравилось все это дело. Настолько непривычная жизнь для просто советского провинциала, бывшего комсомольца. Так я погрузился в служение.

Это было чистое и славное время. Днем я работал в школе, а вечерами и все выходные проводил на службах. Дни были расписаны по минутам. Через год наш настоятель предложил мне сан священника. Ничего ему не ответил. Несколько дней я провел в мучительных размышлениях. Все это время терзали мысли об ориентации. Хотелось кому-то исповедаться, но такого таинства в нашей церкви не признавали.

Но, отказаться не смог. Все-таки такой пост. Отдал все в руки настоятеля. Ему лучше знать - подхожу я или нет для этого сана. Встав засветло, поговорил с Богом, попросил заранее прощения, если грешу, и побрел к настоятелю "сдаваться". Впоследствии я никогда не жалел о своем поступке.

Почти каждый вечер навещал пожилых прихожан, по какой-то причине не посетивших службы. В субботу утром  были занятия с детворой. Интересно было разбирать с малышами библейские мифы. После обеда собирались бабушки-прихожанки на занятия хора. Я уже руководил этим действом. Вечером первая проповедь в пригороде, утром воскресенья вторая в небольшом соседском городке и, в завершении, главная и заключительная. Самая массовая и долгая.

Забот было выше крыши. Я становился значимой фигурой - был не просто молодым преподом-бюджетником, а священником. Уже сам, без поддержки немецких проповедников, вел службы. Первые проповеди давались сложно. Меня трясло от страха. Что я скажу этим бабушкам и дедушкам, что пришли в церковь? Я, 25-летний парень, который и жизни не знает...

Успокоил меня мой наставник, просто сказав: "А ты не говори сам, а дай Отцу говорить. Ты инструмент в его руках. Не более того. Пропусти его сквозь себя всем сердцем". Не знаю, получилось ли у меня быть хорошим инструментом, но с тех пор я успокоился, и проповеди стали получаться все лучше и лучше. Во мне поселилось ощущение света.

Минул год. Я уже сам был настоятелем 3-х общин, представителем церкви в регионе. В те годы (96-98 гг.) активизировалась православная церковь. Мне почти ежедневно приходилось бывать в мэрии, защищая интересы общины от гонений РПЦ, доказывая чиновником, что мы не секта и официально имеем право на миссионерскую деятельность. Православные священнослужители, не добившись ничего в органах власти, пошли к директорам домов культуры, где нами сдавали в аренду залы и т.д. Я сам был свидетелем того, как разъяренный батюшка топал ногами в кабинете директора. И тогда и сейчас, честное слово, не понимаю - чем мешала им немецкая официальная миссия. Ведь делаем одно дело... Бог им судья.

Да. Отвлекся.

Как-то после вечерней проповеди ко мне подошла пожилая женщина и попросила освятить медный крестик. Я пытался отказаться, т.к. ни крестиков, ни освящения предметов в нашей церкви не было. Но, она со слезами умоляла хотя бы подержать его "в Ваших святых руках". Я взял крестик, прочитал с ним в руках "Отче наш" и еще что-то. Потом, возвращаясь домой поздно вечером, просто разревелся от внутреннего конфликта. Ну, какие у меня святые руки? Кто я вообще? За что я обманываю людей? Я же просто-напросто педераст... И это все на фоне того, что у меня в жизни появился любимый человек. Словно меня Отец испытывал на верность своему решению выбить "дурь".

Через несколько дней я ушел из церкви, не справившись с собой.

С тех пор пролетело много лет, я живу столичной гей-жизнью. Вокруг много людей, друзей. Но, безумно скучаю по нашей общине, по тихим проповедям, под музыку Баха. По тем чистым и светлым дням, когда я просто любил всех и вся вокруг. По бабушкам, что улыбались мне при встрече на улице, по той общинной детворе, которая окружала меня плотным кольцом на Рождество, ожидая своего маленького подарка от церкви. Скучаю по нашим поездкам на природу на 5 автобусах и т.д.

Этого уже нет у меня в жизни. Просто работаю, просто кручусь, просто жду любимого человека, или жду похода в ночной клуб.

Я упал? Я слаб?

Часто слышу от гомофобно настроенных людей, что геи живут беспорядочной половой жизнью, что им важен только секс, что они грешники, что... Сами продолжите список. Не знаю, я вижу разных людей: среди них есть чистые, светлые, с которыми хочется идти по жизни много-много лет. Есть и другие.

Вера моя никуда от меня не делась, а живет внутри, во мне. Пусть не так ярко, как в годы служения. Но, есть.

А все-таки, до сих пор не знаю, упал ли я? Или же выбрал просто свою дорогу, одну из тысяч. Не хуже и не лучше прочих...