Насмотревшись на геев, которых можно назвать "стареющими", Борис Обамов задался вопросом, почему сочетание опыта, денег и ума так редко приводит к достойному результату.

Много лет назад друзья попросили меня, видного московского гея (это шутка), показать гостю столицы, сэру Йену Маккелену, "другую Москву" - то есть, если перевести на нормальный русский язык, повозить его по гей-клубам. Исполнителю ролей Гендальфа во "Властелине колец" и Магнето в "Людях Икс" было уже в районе 60-ти, и я еще помню, как подумал: "Старичку бы в койку с грелкой, а он все по клубам скачет". Но любопытство взяло верх, и я поехал встречаться с кинозвездой.

Я сейчас никому не делаю камин-аут - Маккелен всегда открыто говорил о своей гомосексуальности, и тот факт, что самого большого успеха в жизни (если под успехом подразумеваются коммерческий успех и всемирная популярность) он добился в старости и вопреки нежеланию скрывать свою ориентацию, вызывает уважение. Не меньшее уважение я стал испытывать к нему под утро, когда абсолютно трезвый актер, не выказывая никаких признаков усталости, требовал поехать в третий клуб, хотя я, годясь ему в сыновья, клевал носом и мечтал о "баиньки".

Маккелен оказался худощавым, остроумным, совершенно лишенным звездной болезни стариканом, который был готов поддержать беседу на любые темы. О каких-либо возрастных ограничениях говорило лишь то, что он не танцевал, не "зажигал" и не бухал, объясняя это тем, что выпил за свою жизнь достаточно, чтобы умертвить три не самых больных организма. Он провел всю ночь, попивая воду без газа и изредка закуривая легкую сигарету: "От никотина пока отказаться не могу", - как будто оправдывался актер, поймав мой взгляд, который, должно быть, означал: "Куда ему курить в его-то годы?"

Болтая с Маккеленом, я поймал себя на том, что не отношусь к нему как к старику - он не смотрелся в клубе анахронизмом, который вытащили из пыльного сундука. Он абсолютно соответствовал времени и месту, был живым, легким в общении и явно не ставил крест на сексе - наоборот, рассказывал о своих парнях так же естественно, как о своем исполнении роли Гамлета в далеком 1970-м на британском телевидении.

Когда ты молод, все люди старше 35-ти кажутся стариками. Но у меня всегда была иллюзия, что где-то на свете ходит прекрасный зрелый дядя, может быть, чуть-чуть с сединой, может, уже не с идеальной кожей, но поджарый, умный, богатый, независимый, опытный - такой, наверное, как Руперт Эверетт (49 лет), Марк Джейкобс (45) или Джордж Майкл (45). Ну не они лично, конечно, но такого типажа. К сожалению, в жизни, кажется, все эти люди если и попадаются, только не мне.

Как-то раз в одном интервью актриса Жаклин Биссе так сформулировала свои отношения с мужчинами: "Когда мне было 16, я встречалась с 25-летними. Потом, в 25, я снова встречалась с 25-летними. И теперь, когда мне 55, моим любовникам по-прежнему 25". Я всю жизнь следую этому принципу, но не потому, что запрограммировал себя на отношения только с молодыми людьми. Я просто особенно даже не знаю геев старше сорока - они как будто куда-то испаряются, исчезают из поля зрения после определенного возраста. Те немногие, кого я знаю, отрастили пузо, почти не живут никакой социальной жизнью и как будто давно махнули на себя рукой - в Москве так кажется, во всяком случае.

Я даже не имею в виду возрастные проблемы вроде морщин и седины. Примеров долгих отношений двух дядечек в возрасте, которые рука об руку прошли через десятилетия вместе, - единицы. У нас по-прежнему нет положительных примеров достойно сохранившихся геев - только обработанные хирургом лица поп-звезд, поющих свои советские песни. А положительные примеры геям необходимы - нам нужно подтверждение наших надежд на то, что старость сопровождается мудростью, уверенностью в себе и покоем, а не забвением, распадом и оторванностью от всех общественных или светских процессов. Короче говоря, нам нужен свой Йен Маккелен, после беседы с которым осознаешь, что старость - это то, ради чего стоит жить сейчас.