Затравленный соловей Вадим Козин

Р СљР С›Р вЂР ВР вЂєР В¬Р СњР В«Р в„ў

Вадим Алексеевич Козин (1905 - 1994)- легенда русского романса. До сих пор биографы певца и поэта спорят о том, где в жизни "русского соловья" заканчивается правда, а где начинается вымысел. Обычно, говоря о Козине, вспоминают, что он был внуком великой цыганской певицы Варвары Паниной. Не обходится и без истории "участия" певца в Тегеранской конференции. Там он выступал для Сталина, Черчилля, Рузвельта...

Вадим Козин родился в Петербурге в богатой купеческой семье. Но считался незаконнорожденным ребенком, так как его отец, купец 2-й гильдии Алексей Гаврилович Козин, формально состоял в другом браке.

До революции Вадим успел получить довольно хорошее домашнее образование. В воспитателях у него оказалась писательница Клавдия Лукашевич. Она привила мальчику любовь к литературе, и тогда же юный Вадик пытается сочинять первые стихи.

После октября, когда все имущество семьи было национализировано, 13-летний Вадим был вынужден подрабатывать тапером в синематографе. В 1921 году, в возрасте 16 лет, на одном из дивертисментов он впервые вышел на сцену и исполнил "Песню о стратостате" на стихи популярного тогда поэта Демьяна Бедного. Успех предрешил его судьбу...

Еще немного и голос Козина ворвется в хмурую жизнь Советского Союза с искренними, человеческими интонациями песен "Осень", "Любушка", "Смейся, смейся громче всех...". То полуречитатив, то нежный, ласковый шепот - это звучало почти невероятно в стране, оглохшей от маршей и гимнов.

Первый сексуальный опыт с женщиной, о котором Козин вспоминает в своей "тюремной автобиографии", написанной, возможно, под диктовку следователя, оказался неудачным. Вадима соблазнила школьная учительница, шантажируя тем, что у нее будет от Козина ребенок, о чем она сообщит родителям...

"Когда простым и нежным взором
Ласкаешь ты меня мой друг,
Необычайным цветным узором
Земля и небо вспыхивают вдруг.
Веселья час и боль разлуки
Xочу делить с тобой всегда.
Давай пожмем друг другу руки
И в дальний путь на долгие года..."

После успеха на сцене в начале 1920 года, когда Козина по конкурсу взяли певцом в Ленпосредрабис (Ленинградское посредническое бюро работников искусств), он полностью отдается карьере: на личную жизнь времени не было.

Гомосексуальность Вадима Козина открыто никак не проявлялась. Напротив, восходящая звезда пользовалась популярностью у слабого пола... Но и у сильного тоже. В роли "собланителя" молодого Козина выступил известнейший композитор (он предложил ему секс в обмен на новые романсы), автор музыки к десятку золотых хитов русской эстрады начала ХХ века, Борис Прозоровский (1886-1937), одна из первых жертв сталинской кампании по "борьбе с цыганщиной". Все подробности своей личной жизни, в том числе и о связи с Прозоровским, Козин рассказал следователям после своего второго ареста в 1959 году...

С начала 1930-х годов популярность Козина росла с неимоверной силой. Пластинки выходили одна за другой и тут же попадали в разряд "не подлежат переплавке". За девять лет, с 1937 года и до его ареста в мае 1945-го, вышло около 70 дисков.

Одетый по последней моде, с аккуратно уложенными редеющими рыжими волосами, элегантный Козин собирал вокруг себя бесконечное число поклонников. Круг самых близких к нему (его так и называли - "кружок имени Козина") состоял исключительно из молодых людей.

Жил Козин в основном в лучших столичных гостиницах, особенно часто в "Метрополе", с директором которого его связывала тесная дружба. Приятели Козина допускались в отель беспрепятственно. Некоторые из участников тех встреч рассказывали в середине 1960-х, что все на самом деле "было очень похоже на мастер-класс". Впрочем, ни для кого из гостей Козина не была секретом, как бы сейчас сказали, его сексуальная ориентация. Мало того, многие стремились завести с Козиным знакомство именно по этой причине. Однако попасть в близкий круг было не так-то просто.

Влюблялся Вадим Козин неожиданно быстро. Один роман еще был в разгаре, как непременно начинался другой. Иногда его можно было видеть в ресторане "Метрополя" оплачивающим обед сразу трем приятелям.

Лаврентий Берия регулярно докладывал Сталину об "аморальном поведении" артиста, но тот смотрел на увлечения Козина сквозь пальцы. Ведь он был среди немногих любимцев вождя, пользовался особенным расположением, часто аккомпанировал Сталину, когда тот заводил любимые им скабрезные частушки.

...Первый арест последовал в 1945-м, Козин был осужден решением Особого совещания НКВД СССР от 12 февраля 1945 года на 8 лет. Берия лично советовался со Сталиным, по какой статье "проводить" "всенародно любимого". Вождь выбрал "антисоветскую пропаганду"... Для верности в дело все-таки записали несколько статей, в том числе ту самую, как потом выражались, "бытовую".

В лагерной жизни Козина бараки чередовались с концертами и премьерами в магаданских театрах. И здесь слава его не угасла. На одном из концертов, по замыслу режиссера, сцена и фортепьяно утопали в искусственных цветах, среди которых пел Козин... Зал взорвался аплодисментами. Кто-то из зрителей выкрикнул: "Ура, Козину!..", и зал повторил: "Ура! Ура!..".

Вдруг в ложе поднялся разъяренный хозяин Магадана генерал Никишов.

- Кто орет "ура"? Вы кому орете "ура"? Педерасту - "ура"?! Только Сталину можно кричать "ура". Вон дурака из зала! А ты, - обратился Никишов к Козину, - вон со сцены, в карцер, в одиночку...

...Сохранились дневники Вадима Козина конца 1950-х годов, изъятые спецслужбами во время его второго ареста. В них много обидных наблюдений, в которых сквозит тоска из-за осознания своей горькой участи. Власти ограничили географию выступлений Козина, запретив ему петь в столицах - Москве и Ленинграде. Тем не менее, он оставался своеобразной "примой" Магаданского театра. Только благодаря его имени эстрадная программа приносила театру огромные прибыли, а Козин вынужден был терпеть зависть, интриги и, как он пишет, "низкий культурный уровень артистов". Ему постоянно приходилось ощущать и вину из-за обвинения в "безнравственности" по причине своей гомосексуальности. В дневниках эта боль особенно чувствуется. Вот, например, запись от 20 июня 1955 года: "...смысл разговоров... сводится к похабщине, двусмысленности, анекдоту... При всем моем, как все считают, "глубоком моральном падении" мне никогда не придет в голову сказать в компании нечто подобное... Черт бы побрал такую мораль и этику!". "Мерзавцы и ханжи!.. Мерзавцы и ханжи!.." - несется со страниц его поденных записок.

Тяжело далась Козину первая после лагерей гастрольная поездка. Ему было уже 50, старость набросила свою вуаль на лицо певца. Его впервые назвали дедушкой - какой-то мальчик, передавая из зала записку. И за три месяца гастролей был всего лишь один букет - 9 июля 1955 года "какой-то молодой человек нерусской национальности преподнес букет полевых цветов".

Стыдливая мысль о возможности вновь любить брезжила в мечтах... А вокруг было столько красивых мужчин - моряков, военных, спортсменов. И поклонников тоже, будивших по ночам в нетерпеливом ожидании автографа. Но естественный страх никогда не покидал Козина. Даже дневнику он чаще доверяет не личные переживания, а скрупулезные наблюдения о том, как плохо обустроено эстрадное хозяйство в Северном крае.

Но поклонников, скромных советских юношей, красневших при виде звезды, становилось все больше. Поначалу "никаких мыслей" у Козина на их счет не возникало, но переживать одиночество было все сложнее. Осенью 1955 года Козин начинает активную жизнь гомосексуала, по крайней мере, он доверяет ее своему дневнику. Студенты, мальчики, театральные "урбанисты", но ни один из них Козину не "по душе".

Этот дневник, в котором Козин нелицеприятно выражался о "советском режиме", и стал одной из причин второго ареста певца осенью 1959 года в Хабаровске.

На этот раз статья была названа четко: 152 УК РСФСР - "развращение малолетних или несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении их".

Случилось все в гостинице "Дальний Восток", где "стражи порядка" застали певца с местной несовершеннолетней проституткой мужского пола.

Прошел второй срок. Козин окончательно осел в Магадане. Работал в филармонии, выступал с концертами. Последний его большой концерт состоялся на 70-летие, в мае 1973 года.

20 лет Вадим Козин не давал публичных концертов, за самым редким исключением... Но зато очень часто музицировал дома, у магнитофона, для своих гостей. Записи расходились по всему миру.

В начале 1990-х квартира Козина превратилась в своеобразную магаданскую музыкальную Мекку. К нему рвались фанаты и кумиры современности, заезжал по случаю во время своих гастролей по России открытый гей и мегазвезда 1980-х Марк Алмонд.

А Козин жил очень неустроенно, много пил... Питьевого спирта в Магадане достать было невозможно, кумир с лупой внимательно разглядывал талоны на водку, переживая: "Месяц заканчивается, а водки нигде нет..."

90-летие Вадима Козина отметили в магаданском театре без маэстро. Тот "закапризничал" и на юбилей не пошел. На сцене поставили кресло, завалили его цветами, а зал утонул в овациях, когда под его сводами зазвучал в записи тихий голос певца.

Вел тот вечер Иосиф Кобзон. В последние годы он много сделал для Вадима Козина. Пытался содействовать присвоению ему звания народного артиста. Но... в Администрации президента РФ ответили: "С такой статьей званий не дают..."

Наверное, поэтому Вадим Козин не пошел на свой последний юбилей. Он знал: власть, которая всласть потешается на юбилейном торжестве, завтра скажет брезгливо: "Нет".

"Нет" - званию почетного гражданина.

"Нет" - жизни человека, который много ошибался, но был искренен в полете своей творческой фантазии: в музыке, поэзии и - в любви.

Ему некуда было торопиться, он давно не рвался петь... "...Я вовсе не рвусь петь, пусть лижут зады все те, кто таким способом добивается прощения. Я больше ни в чем не виноват. Прежде всего, я чист перед самим собой, перед Богом и перед великим русским народом, он не считает меня виновным - я это понял, а правители приходят и уходят. Вот перед ними я не хочу распинаться, о чем-то просить и унижаться..."

Так, оскорбленным, с растерзанной судьбой, но не позволившим унизить себя последним выступлением перед теми, кто получал удовольствие от одного предвкушения зависимости от них, ушел Козин.

Вадим Козин прожил долгую жизнь и навсегда вошел в историю мировой музыки как один из лучших исполнителей романса, из которого вышел шансон. Мелодику козинских песен и стилистику его романсов восприняла и советская лирическая песня, которой без Козина просто бы не было.

ЧТО ПОЧИТАТЬ

Кирсанов В. Ура педерасту! // Квир, ноябрь 2003, № 4

Козин В. А. Проклятое искусство: дневники. М., 2005

Савченко Б. Вадим Козин. Смоленск, 2001

Кирсанов В. 69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы. Тверь, 2005

С середины 1950-х Козина преследовал один и тот же сон - он безуспешно взмахивал руками, как крыльями, в попытке взлететь, освободиться от физических оков, морального осуждения, которым окружила его власть. Внутренне он давно считал себя свободным и "невинным, как двухлетний младенец".

В российской гей-культуре Вадим Козин останется и исполнителем своеобразной песни гей-гордости - романса "Дружба", в которой есть такие строки: "...Давай пожмем друг другу руки // И в дальний путь на долгие когда..." Своему биографу Борису Савченко Кузьмин сознался, что романс о "нашей нежности и нашей дружбе", которые "сильнее страсти и больше, чем любовь", был посвящен любимому мужчине...