В решении Аллы Борисовны уйти со сцены очень много от Пугачевой, которую мы любим. И совсем чуть-чуть от Пугачевой, которую мы недолюбливаем.

Этого шага ждали. "Не может же она петь вечно". Хотя, на самом-то деле, а почему нет?.. Голос подсел? Ну да, подсел. Но у дочурки, например, голоса в том смысле, в каком он был у мамы, никогда и не было. И ничего, поет, выпускает альбомы, пользуется популярностью у населения, на корпоративах выступает. "Мой голос не может больше выразить всей глубины чувств". А и не надо. Не можешь кричать - шепчи. Не получается шептать пусть будет как в том анекдоте про Зыкину: ты не пой, ты ходи.

Пугачева как Джоконда: может улыбнуться, может не улыбнуться, может подмигнуть, а может и послать. И все равно остаться Пугачевой. Уронит платок, сделает затяжку, споткнется, выпрямится, откроет дверь машины, закроет дверь машины... И во всех этих жестах, бытовых, рядовых, прозаичных, очевидно такое неземное величие, что дыхание перехватывает. И думаешь: вот же, случилось жить в одно время с богиней.

Даже странно, что ей скоро 60, и она задумывается об этом - пусть и в давно опробованном жанре кокетства ("Для меня это только цифры"). Для ее поклонников это даже не цифры. У богинь нет возраста. Иногда кто-нибудь более безразличный бросит: вот, я помню молодую Пугачеву. Что это значит: молодую? Молодые не бывают мудрыми, роль наставников им не к лицу, а Пугачева всегда была вождем и учителем. У тех, кто не знал молодости, есть большое преимущество: у них не будут старости.

Нет никаких достоверных сведений о том, что Пугачева сознавала эту свою роль повелительницы чужих сердец. Возможно, пришла к ней по наитию, обычному для гениев. Факт остается фактом: по меньшей мере для двух поколений слушателей она была часами, по которым можно было сверять свое нравственное время. В момент, когда нравственности в прежнем ее значении - как сохранения души от покушений режима, не стало, Пугачева на какую-то долю исторической секунды заметалась в нерешительности. И тогда появилась какая-то совсем непугачевская "Ням-ням-ням, на выговор плевам", уродливый песенный прожектор перестройки, и еще несколько вполне проходных созданий межвременья. Но гений взял свое - и выплеснулось "Озеро надежды", "Непогода", "Белый снег", "Позови меня с собой", целая обойма лирических шедевров.

В последнем (надеюсь, все-таки последнем по времени, а не вообще) альбоме А.Б. сетует, что ее жизнь стала "скопище дел неотложных". Необходимость быть там и сям, сделать то и се, разруливать пятое и десятое дает ощущение нужности, востребованности, но и это чувство в большой дозе - яд. Считается, что звезды живут для себя, их существование подчинено некой высокой, одним им ведомой цели - и невозможно встать на этом праздничном пути увлеченного, если не сказать больше, человека. Такова, например, Людмила Гурченко, чья борьба с возрастом давно перешла все этические границы и стала самодостаточным явлением, не требующим ни оценки, ни внимания со стороны. Но Пугачева совсем не такова. Она жила для себя, для родителей, для мужей, для детей, для внуков. И для нас. Ей было интересно создавать музыкальные лекарства и наблюдать их действие.

А сейчас перестало. Надоело. Не заводит. Поэтому она лучше помолчит, сходит лишний раз в знаменитую баньку и закусит хрустящим огурцом вместо того, чтобы до восьми утра перемонтировать концерт для эфира. Ее уход, так же, как и приход, не имел бы никакого смысла, если бы мы не имели дела с выдающимся образцом перфекционизма, каковым образцом, конечно же, является А.Б.

Но это лишь одна сторона дела. Есть еще одно обстоятельство, о котором в связи с грядущей бедой нельзя не упомянуть. В какой-то момент (по-моему, он совпадает с началом "Рождественских встреч") Аллу Борисовну обуяла забота о собственном величии. Она словно очнулась и начала ощупывать окрестности, осматриваться: высоко ли стою, далеко ли гляжу. Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? Появились какие-то розовые, или не розовые, лимузины - или "Хаммеры", неважно, жуткие охранники, снисходительные интонации. В довершение несчастий - комичное венчание в Израиле и портрет кисти Никаса Сафронова. Все это было странно, потому что уж о чем - о чем, а о своем месте в истории Алла Борисовна могла бы и не заботиться: оно ей было гарантировано талантом и окончательно закреплено за ней адским трудом на протяжении тридцати с лишним лет.

Одним из сценариев величия как раз и предусмотрен уход героини "пока не поздно". "Я хочу, чтобы меня запомнили такой". Марлен Дитрих, скажем, действовала по такому сценарию. И, в общем, выиграла. Но многие проиграли.

Впрочем, возможно, все не так трагично. Примадонна не раз признавалась в том, что не считает деньги таким уж большим злом. Сообщение о грядущем прекращении концертной деятельности, сопровождавшееся объявлением о начале концертного турне, пришлось на очень хитрый момент. С одной стороны - кризис, да. С другой стороны - он еще не достиг дна, и понятно, что худшее - впереди. Если не начать турне, а значит, и "уход" сейчас - потом можно не собрать причитающихся денег. Надо торопиться, пока не все запасы истощены, и в трехлитровых стеклянных банках еще отложено на "культурку". Но как все коммерческие проекты Пугачевой, не рожденной для коммерции, этот выглядит довольно странно. Сама А.Б. считает, что назначила довольно высокие цены на билеты, но вот рынок, то есть ее поклонники, с ней не согласны: из свободной продажи билеты на московские концерты исчезли за час и теперь их можно купить только за два номинала. В погоне за призрачным лимузинным величием примадонна недооценивает свое реальное величие по крайней мере в два раза. И в этом, конечно, вся она.

Алла Пугачева "Гуд-бай"