Детям читать книги Астрид Линдгрен не рекомендуется, так как это может повлиять на формирование сексуальной ориентации. Стратегически не правильно это чтение и для взрослых любителей хорошей литературы, не определившихся в выборе сексуальной ориентации. Об этом свидетельствует опыт сексуальной революции в России, стране, в которой книга Астрид Линдгрен "Малыш и Карлсон, который живет на крыше" стала настольным изданием для нескольких последних поколений. Очевидно, что именно творчество этого культового автора стало причиной значительного увеличения числа открытых геев и сравнительно общего раскрепощения в отношении гомосексуального вопроса.

Всемирно известная детская писательница из Швеции провела одну из лучших кампаний по внедрению в восприятие поколений читателей завуалированных потоков гомосексуального сознания. Быть может это результат реализации творческого замысла или естественное, невольное отражение персоналии Астрид Линдгрен в системе идей и образов ее легкой и остроумной прозы. Ответ находится скорее в области изучения психологии творчества, и было бы неправильно в исследовании фактической тематики углубляться в рассмотрение надцелей автора. Поразителен тот факт, что Астрид Линдгрен удается, пожалуй, единственной в истории мировой литературы, достичь эффекта "вырастания" центрального сознания в сугубо специфическом жанре детской повести. Именно это определяет положительную оценку и неизменный интерес со стороны компетентных читателей. В то же время, этот эффект достигается простыми выразительными средствами, не создающими препятствий для детского восприятия. Несмотря на кажущуюся тривиальность философского обобщения "детской литературы", отображение системы мышления, эмоциональных красок и душевных импульсов Малыша в повестях Линдгрен восходит к традициям высокого модернизма в литературе. Это заявление, очевидно, может спровоцировать несерьезное отношение к данному тексту, как и следующее из него утверждение о том, что Астрид Линдгрен продолжает эстафету Джеймс-Пруст-Джойс-Фолкнер. Мы беремся утверждать, что Астрид Линдгрен удается зафиксировать поток сознания как бы на втором уровне опосредованности, i.e. с помощью прямой реализации мировидения и инициаций Малыша в образе Карлсона. Таким образом, здесь можно говорить о ее принципиальном достижении.

Для прочтения так называемого гомосексуального скрипта необходимо изменить принятое, закостенелое видение книги "Малыш и Карлсон, который живет на крыше" (разбор по изданию: Astrid Lindgren. Lillebror Och Karlsson Paa Taket. - Stockholm, Raben c Sjogren, 1955). Взгляду исследователя предстает мизансцена бесхитростного, неокрашенного половозрелым цинизмом, внутреннего мира среднестатистического мальчика (Линдгрен сама акцентирует внимание на "среднеручности" жизненной ситуации и ребенка в целом). Фокусировка на этой точке дает возможность прояснить гомосексуальную суть "Малыша и Карлсона", которая и послужила поводом для написания этого миниатюрного эссе. При внимательном изучении повести, становится очевидно, что Карлсон - это не что иное, как бессознательная подростковая автопроекция именно гомосексуалиста в период его либидиального становления. Мы находим подтверждения факта гомосексуальности буквально в каждом эпизоде общения Малыша с выражением своего эго. Например, в ущербном подростковом самоутверждении Карлсона в превосходной степени: "Я красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!". Слова "красивый", "упитанный" и "мужчина" - индикаторы присутствия системы гомосексуальных комплексов.

Подтверждается факт ориентационного формирующего - сложные отношения Карлсона со своими родителями. Импринтинг их образов осуществился в переносе на объекты далекие от сексуальной сферы ("Мой папа гном, а моя мама мумия"), несмотря на то, что эти отношения были особенно сексуально насыщенны (вероятны обе формы инцеста). На подобную активность указывает домашняя форма называния Карлсона "Хулиган" с соответствующей непедагогической интонацией. Постоянное томление невоплощенного, еще неясного желания Малыша вначале выражается в наваждении, связанном с собакой, а затем усилием развивающегося либидо переносится на образ близкого друга-мужчины. Надо отметить, что здесь Астрид Линдгрен не воспользовалась возможностью радикального подхода и не зафиксировала развитие сексуальных устремлений Малыша на животном. Гиперсексуальное проявление либидо Малыша (i.e. Карлсона) мы встречаем и в эпизоде, когда в клюв фарфорового голубя и ручку спящей малютки Гюль-фии вводится колбаса. Вуайеризм Карлсона (=Малыша), постоянно за кем-то подглядывающего, наиболее ориентирован на мужчин, как это следует из фабулы повести, где особое внимание мальчиков вызывают криминальные типажи Филиппа и Рудольфа (Филле и Рулле), с которыми их постоянно пересекает шведская писательница. В сцене, где Филле и Рулле пытаются обокрасть эпизодический вирильный персонаж (Оскара), дается детальное описание манипуляций мужчин под столом и напряженного внимания мальчиков, сидящих под ним среди ног взрослых. В принципе Малыш еще не сориентирован окончательно, на это указывает внутренняя тенденция к перевоплощению в трансцендентной образ, лишенный половой определенности, - образ привидения. Стремление к театрализованному перевоплощению восходит к женскому началу личности Малыша. Свидетельство о гомосексуальности мальчика - это и его отношения с окружающими людьми. Малыш ведет двойной образ жизни, скрывая "самого лучшего в мире друга" по его же просьбе от друзей и семьи, хотя постоянно пытается поговорить на эту жизненно важную тему. Он с особенным трепетом и радостью доверяет свою тайну близким и товарищам, испытывая невероятное душевное облегчение.

Отношения с фрекен Бок - наиболее красноречивая ориентационная характеристика героя повести. Их конфликтность и неприятие фрекен Бок как индивидуума характерны в целом, как черта, свойственная некоторым гомосексуалистам, - черта женоненавистничества. Одним из главных проявлений формирующейся ориентации Малыша-Карлсона остается подспудное чувство неудовлетворенности и жгучей ревности к линии фрекен Бок-дядюшка Юлиус.

Несмотря на гомосексуальное богатство знаковой системы своей работы, Астрид Линдгрен не утяжелила повесть описаниями "духовной мастурбации" и других форм болезненного самоосознания гомосексуалиста. Не замкнулась она и во "взрослой" ориентационной тематике. Она создала удивительно легкую и остроумную книгу, на которой будут воспитываться поколения и поколения людей. Гомосексуальна ли сама Астрид Линдгрен? Думала ли она скрыть нетрадиционную ориентированность своей работы, использовав перерождение отрицательного образа шведского фольклора, ведь, как известно, Карлсоном в Швеции пугают детей, как в России - Бабой-Ягой? Эти вопросы, как и вопрос, следует ли рассматривать героиню другой книги Астрид Линдгрен, "Пеппи длинный чулок", как носителя идей феминизма или как очаровательную юную лесбиянку (возможны перекрестные варианты), остаются открытыми и раскрывают новые горизонты для исследований.

Член-корреспондент РАН, руководитель кафедры изучения гетеросексизма и проблем ассимиляции гомосексуалистов в гетеросексуальном сообществе ГНИИ Перверзий и нетрадиционных сексуальных ориентаций, директор- распорядитель департамента по вопросам секса и проституции Фонда Дж.Сороса, лауреат Государственной премии в области мандежа и премии Ю.Лужкова "За поддержание нравственного облика Столицы", заслуженная хабалка России, народная подстилка, почетная блядь Москвы Римма Амбаловна Дырочкина