I.

Чайковский был "голубым" и очень этого стеснялся. Боялся, что друзья засмеют.
Бывало, тянет его на "плешку", ну прямо сил никаких нет! Так он - шасть к роялю и давай балет, либо оперу сочинять. Сочинит - и к Большому бежит. А как знакомого какого встретит, сразу нотами в нос тычет: мол, я здесь по делу.
Так и стал Петр Ильич великим русским композитором.

II.

Однажды Пушкин снял Есенина и повез к себе домой.
Едут они себе, а Пушкин покосился эдак и спрашивает:
- А что, милый друг Сергей Александрович, любишь ли ты оральный секс?
- Люблю, - Есенин отвечает, а сам глазки накрашенные потупил и аж зарделся весь, будто красна девица.
Подъехали к дому, на крылечко взошли, а Пушкин не унимается:
- А ответь-ка мне, Сережа, любо ли, когда тебе при этом руки к пяткам привязывают, а на уши колокольчики навешивают?
- Любо, - Есенин покорно ответствует, и глаза его васильковые чисты и правдивы.
Вбежали они вместе в комнаты. Толкнул Пушкин своего милого на пуховую постель. Тот только ботинками начищенными в воздухе сверкнул, и вся одежда на пол свалилась.
- А нравится ли тебе, Серый, когда при всем при этом тебя по башке молотком сандалят, а по спине серпом чешут?
- Нравится, - смущенно покорился Есенин.
Начал тут Пушкин раздеваться: снял сюртук, штаны и цилиндр, отклеил бакенбарды... Ба! Да это ж совсем не Пушкин!
Подобрал Есенин все свои манатки, да скорее домой драпать! Уж все-то он принимал, душа покорная, все-то любил... А вот Маяковского - на дух не выносил! Просто терпеть не мог!

III.

Однажды Пушкин переоделся Аллой Пугачевой и поехал на дискотеку в аглицкий клоб. Приехал, а там уж все в сборе...
Идет Пушкин, юбками шуршит...
Поручик Лермонтов навстречу. Как увидал любимую певицу - щелк каблуками и сам навытяжку. Приятно...
Чехов рот разинул, пенсне с носа сронил (хорошо, оно на цепочке было), да так и замер. Чертовски приятно...
Ну и покатилось: граф Толстой на кадриль пригласил; Достоевский к ручке приложился, ладонь бородой щекочет эдак со значением; а Гоголь все под юбку залезть норовит.
Впрочем, только Гоголь Пушкина и узнал. Потом. По бакенбардам. Их у Аллы Борисовны отродясь не было.

Однажды Пушкину надоело переодеваться Аллой Пугачевой. Он взял, да переоделся Филиппом Киркоровым. И в таком вот виде сделал Алле Борисовне предложение.
Дальнейшее - общеизвестно.

Даниилом Хармсом переодевался Сергей Вервольф