"Все началось в прошлом году, когда я вдруг стал плохо себя чувствовать: долго не спадала температура, я сильно похудел, и врачи в районной поликлинике не могли понять причину. Что бы они ни делали, ничего не помогало, температура не спадала. У меня взяли анализы, в том числе на ВИЧ-инфекцию. А через несколько дней позвонила участковый терапевт и сказала, что нужно пересдать анализ крови. Я еще раз сдал кровь, а вскоре мне позвонили на работу из инфекционной больницы и велели срочно явиться к главному врачу. Я не мог так просто уйти с работы и спросил, в чем, собственно, дело, но они отказались объяснять и лишь сказали "Чтобы через 20 минут был у нас."

В кабинете главного врача меня уже ждал эпидемиолог. Он начал разговор издалека, сказал, что у них подозрение, что у меня в крови вирус. Я уже и сам догадался, что это за вирус, а врач только к концу разговора признался, что речь идет о ВИЧ-инфекции. Как ни странно, к этому известию я отнесся спокойно. Мне уже было известно об этой болезни и даже было предчувствие, что когда-нибудь она у меня будет, к тому же у меня были случайные связи. Не думал только, что это наступит так скоро.

Впервые о СПИДе я задумался, когда узнал, что умер Фредди Меркьюри. Я никогда особо не увлекался западной музыкой. У моих родителей были пластинки группы "Квин" - ну, лежали себе и лежали. А когда я посмотрел передачу и узнал, что Фредди умер от СПИДа, мне захотелось узнать побольше о нем, что он был за человек. Стал постоянно слушать его песни, смотреть все передачи про него. Из телевизионных программ узнал и о СПИДе, что это "чума ХХ века", и там же услышал, что как заразился, так сразу и умер, и другого исхода быть не может. О том, что с ВИЧ-инфекцией можно жить, я понял уже потом.

После той встречи с врачом я вернулся на работу. В тот момент у меня было странное состояние - я еще не осознавал всей серьезности моего положения, но мне необходимо было с кем-нибудь поговорить. Я поехал к своей подруге Светлане. Когда рассказал ей про ВИЧ-инфекцию, она не поверила, подумала сначала, что я шучу, рассердилась даже. А я стал ей все объяснять, и пока объяснял, сам вдруг понял, что со мной произошло и, как в один день, вся моя жизнь изменилась.

После разговора со Светланой мне почему-то сразу захотелось увидеть своих родителей. Я пошел к ним. Не поехал, как обычно, на троллейбусе, а пошел пешком. Шел и думал, что со мной будет дальше. Раньше хотелось когда-нибудь в будущем создать семью, иметь ребенка - продолжателя рода, а теперь об этом, выходит, надо забыть. Нельзя мне иметь детей. Или все-таки можно? Шел и задавал себе вопросы и сам на них отвечал - спросить-то больше не у кого. Как я теперь буду работать? Говорить матери или нет? Если да, то как она к этому отнесется? А когда к матери пришел, ничего так и не смог сказать.

Первые проблемы у меня начались спустя несколько дней. Оказалось, что мой терапевт, та самая, которая меня выявила, сообщила не только в инфекционную больницу, но и в санэпидстанцию. Через два дня ко мне на работу в столовую приехали из санэпидстанции в защитных костюмах и в масках и под видом обычной проверки потребовали показать санитарные книжки всех сотрудников. Потом мне передавали: "Твою книжку уж листали, листали, вертели и так и сяк, чуть ли не с ног на голову переворачивали и буквы задом наперед читали." Выясняли, кто меня взял на работу, кто санитарную книжку выдал, где живу, где раньше работал. Выследили, где работает Светлана, побывали там, тоже все проверили. Но больше всего меня взбесило то, что пока Светлана была на работе, они явились к ней домой "посмотреть санитарное состояние квартиры." Маленький сын Светы был дома один, но он догадался их не пустить, сказал, что взрослых нет, и он дверь не откроет. Мне немедленно надо было это остановить, сделать так, чтобы из-за меня никого больше не беспокоили и чтобы слухи не распространялись. Необходимо было действовать очень быстро, потому что я уезжал на обследование в Санкт-Петербург.

Эти первые дни были тяжелыми. Постоянно ко мне приезжали какие-то люди, задавали вопросы, кого-то все время разыскивали. Надо было где-то найти силы, чтобы не раскиснуть, не уйти в запой и не пустить все на самотек, а держать ситуацию под контролем.

Перед тем, как поехать в Питер, я зашел к матери и сказал, что у меня проблемы со здоровьем и надо поехать на обследование. Уезжая, знал одно: куда еду и что со мной будет дальше - неизвестно. Когда добрался, перед входом в больницу сел на большой камень и долго смотрел на больничные ворота, на Неву и думал, думал... Мне казалось, что меня отсюда больше никогда не выпустят. Была слабая надежда, что анализы ошибочны. Все-таки я еще до конца не верил, что ЭТО у меня есть.

В больнице я видел разных людей. Одни плакали, другие были совершенно безразличны. Одни становились замкнутыми, другие впадали в панику и готовы были то ли вены себе резать, то ли бежать на ближайший перекресток и кричать: "У меня СПИД! У меня СПИД!" Кто-то виноватых искал. Почему, мол, я заразился? Как будто сам не знал, что мог заразиться.

Вернулся в свой город и рассказал все матери. По-моему, она и раньше догадывалась, что у меня были связи с мужчинами. Ко мне приходили ребята, выпивали, кто-то ночевать оставался. Она иногда видела, что он со мной в постели лежит, а не рядом на диване.

Вот я и говорю ей, мама, я ездил на обследование, и выяснилось, что у меня такая болезнь - ВИЧ-инфекция. Но ты не переживай. У нее накатились слезы, но она все внимательно выслушала. После этого у нас отношения почти не изменились - даже лучше стали, что ли. Раньше мы и поругаться могли, а теперь у нас полное взаимопонимание и доверие. Она знает, что такое СПИД, как передается, и все. А главное, она знает, что я нормальный человек, просто болею. Любой человек может заболеть, и болезни бывают всякие. Так что в моей семье ничего не изменилось."

Монолог 1
...и пока объяснял, сам вдруг понял, что со мной произошло и как в один день вся моя жизнь изменилась.

Монолог 2
Мне чудилось, иду я по школьному коридору, а у меня за спиной толпа - пальцами тычут и визжат: "СПИДный, СПИДный!"

Монолог 3
Страшно было представить себе, что и ее вызовут и будут обследовать, а может и детей наших, у меня было ощущение, что я лечу в пропасть, я с криками просыпался по ночам.