Юные трансгендеры

Всё чаще пациентами Амстердамского медицинского центра гендерной дисфории становятся дети семи-восьми лет и даже моложе. Медики серьёзно относятся к их желанию изменить пол. Разумеется, к ним пока не применяют ни хирургического вмешательства, ни гормонотерапии. Но поддерживают их стремление жить в соответствии со своей гендерной идентичностью.

Когда начать?

Если маленький мальчик играется с куклами, отказывается стричь волосы и хочет носить платья и бантики, то родителям не стоит спешить с выводом, что их сын - транссексуал. Даже если мальчик многократно утверждает: "Я - девочка!" В 80% случаев такое поведение является временным и не оставляет никаких последствий. Но если ребёнок продолжает настаивать на своей принадлежности к другому полу и ощущает при этом явный психологический дискомфорт, стоит обратиться к специалисту.

Психолог Амстердамского медицинского центра гендерной дисфории Аннелин Венслинг-Кругер оказывает помощь детям, сомневающимся в своей половой принадлежности. "Если ко мне приходят дети дошкольного и младшего школьного возраста, то я, как правило, советую ничего не предпринимать и просто выждать какое-то время. К 12-13 годам, началу полового созревания, самоощущение ребёнка может полностью измениться, и его биологический пол может перестать быть ‘врагом’. Однако в особых, редких случаях - когда дети определённо чувствуют себя чужими в своем теле - я рекомендую ранний трансгендерный переход. Я не имею в виду операции и медикаменты - до них ещё далеко. Речь идёт об изменении стиля и образа жизни. Мальчик живёт так, как будто он девочка. А девочка - как мальчик.

Предварительно мы проводим с ребёнком ряд тестов. Подробно расспрашиваем его родителей. Прислушиваемся к собственному опыту и интуиции. Тщательно взвешиваем: что для ребёнка лучше? Или точнее: что хуже? Ещё годы ощущать дисгармонию с самим собой, но зато потом сделать более осознанный выбор? Или же сменить роль уже сейчас, рискуя тем, что это решение окажется ошибочным? Медицинского риска здесь нет, но психологическая травма может быть нешуточной. Ведь человек только начинает жить, и уже такие испытания! И вот мы, медики, вместе с родителями маленького пациента ломаем голову: как поступить? Сам же пациент твёрдо знает, что он хочет".

"Если к двенадцати годам его самоощущение остаётся прежним, продолжает Аннелин Венслинг-Кругер, - ему прописывают гормональные препараты, замедляющие половое созревание. Это обратимый процесс: в любой момент можно отказаться от медикаментов, и тогда развитие пойдёт своим ходом. Так что времени на раздумья и самопроверку достаточно. С шестнадцати лет вводят половые гормоны, а с восемнадцати можно применять оперативные вмешательства. Тогда путь назад уже закрыт. Для родителей всё это очень и очень нелегко. Но как правило они держатся стойко, продолжая поддерживать своего сына или дочь".

Линн

Линн появилась на свет пятнадцать лет назад, ей (тогда ему) дали имя Ларс. У неё было два старших брата. Казалось бы, есть на кого равняться, кому подражать. Но для Ларса они вовсе не были примером. Едва научившись говорить, он потребовал, чтобы родители купили ему платье. Разубедить ребёнка было невозможно, и мать в итоге сдалась, полагая, что причуда скоро пройдёт. Она ошиблась: сын не желал надевать ничего другого. Ему разрешили носить платье дома. Очевидно, Ларс чувствовал, что в этом есть что-то постыдное и неправильное, и когда к его старшим братьям приходили друзья, спешил скрыться в своей комнате. Родители замечали, что мальчик всё больше уходит в себя, сторонится других детей. Они не могли понять, что с ним. А однажды, прочитав в журнале статью о трансгендерах, задумались: может, дело в этом? И обратились в Центр гендерной дисфории.

Сейчас Линн вспоминает своё раннее детство как печальный одинокий период: "Мне было плохо, неуютно. И ещё стыдно. Я не могла понять, за что. Кажется, мама и папа чувствовали то же самое. Я смутно помню то время, странно представить, что я тогда была мальчиком. Всё изменилось вскоре после того, как мне исполнилось семь. Учительница рассказала классу, что теперь я стану девочкой, и моё имя будет не Ларс, а Линн. Она долго разъясняла, как и что. Я очень волновалась и одновременно с этим гордилась. В других классах тоже прошли беседы - в общем, вся школа узнала обо мне. Поэтому никто не удивился, когда на следующий день я пришла на занятия в юбке. Все поздравляли меня и говорили, что хотят подружиться со мной. Никто не дразнил меня: ни тогда, ни позже. Наверно, благодаря тому, что я рано - в семь лет - ‘вышла из шкафа’: в таком возрасте у детей ещё нет предубеждений. С другой стороны, ученики старших классов тоже отнеслись ко мне хорошо. Один мальчик даже пообещал заступиться, если кто-то посмеет меня обидеть. Мне во многом повезло, например, в том, что родители меня поддерживают. Я знаю, что такое бывает далеко не всегда. Конечно, мне непросто живётся - намного сложнее, чем моим ‘обычным подругам’. Через три года меня наконец прооперируют, я этого очень жду. Жаль только, что я не смогу родить ребёнка".

Эми

Эми, как и Линн, пятнадцать лет. Когда ей было десять, мать повела её к психологу. Точнее, его: Эми была тогда мальчиком по имени Кай. С ранних лет ребёнок страдал тяжёлыми депрессиями. После диагноза "гендерная дисфория" и камин-аута Эми начала новую жизнь. Но одноклассники устроили ей настоящую травлю. Вмешательство взрослых не помогало: дети продолжали издеваться над Эми. В итоге она решила снова жить как мальчик.

"В школе я была мальчиком, дома - девочкой. Я стала серьёзно сомневаться в себе. Может, я вовсе не трансгендер, а гей? В итоге я вновь впала в депрессию и несколько недель не ходила на уроки. А когда вновь пришла в школу, то повторила свой камин-аут. После этого меня больше не дразнили. С мамой, отчимом и братом проблем у меня почти нет. Брат, правда, стеснялся меня первое время. Когда мы вместе шли по улице и встречали знакомых, он быстро отходил в сторону. Я понимала это и не обижалась. А мой родной отец меня предал. Он не хотел, чтобы я принимала гормональные препараты, и отказался дать на это разрешение. К счастью, смогли обойтись без его подписи. Я сказала отцу, что он никогда меня больше не увидит. Решила вычеркнуть его из своей жизни. Но потом стала скучать по нему и теперь часто мечтаю о том, что мы помиримся".

Сейчас Эми принимает гормоны, замедляющие половое развитие. Через год она надеется перейти на женские гормоны. "Это потребует строгой дисциплины, говорит она, - например, отказа от табака и алкоголя. Ещё надо будет пить много молока и делать специальные упражнения, чтобы сохранить кальциевый баланс. Я вообще не очень дисциплинированный человек, но тут буду строгой к себе. Ведь от этого зависит вся моя жизнь!" Эми сожалеет, что не сможет стать матерью, но не считает это трагедией: "Можно будет усыновить ребёнка, -говорит она, - или такой вариант: моя подруга забеременеет с помощью донорской спермы. Ведь я би и, возможно, создам семью с девушкой".

Себастьян

Себастьяну четырнадцать лет, своё прежнее женское имя он не хочет называть. "Оно не имеет ко мне никакого отношения", - говорит он. Себастьян вспоминает, что когда был девочкой, его часто дразнили мальчишкой: "Я не обижался, а напротив - гордился. Девчоночьи дела меня абсолютно не интересовали. Я хотел драться, играть в войну и лазить по деревьям".

Родителей не тревожили своеобразные интересы дочери. Но они волновались из-за её частых перепадов настроения. Семья обратилась к психологу и после целого года бесед и тестов было сделано предположение о гендерной дисфории. Себастьяну тогда было девять лет. Он хорошо помнит, как сказал матери: ‘Я мальчик в теле девочки’. Та нисколько не удивилась и ответила, что давно это подозревала.

Психолог посоветовал начать гендерный переход постепенно. Сначала Себастьян поехал с родителями в отпуск в роли мальчика. "Это было счастье, вспоминает он, - я впервые понял, что значит быть самим собой". После возвращения пришлось вернуться к роли девочки. Лишь дома, в кругу семьи, он снова становился Себастьяном. "Но вот наконец мне разрешили быть мальчиком и в школе. И вообще всегда и везде, - рассказывает он. - Мне тогда было десять лет. Я очень ждал этого момента, не понимал, почему мне так долго надо претворяться. Но тут стал сильно переживать. Боялся, что меня не поймут, сочтут за сумасшедшего".

Накануне камнин-аута организация поддержки трансгендеров Transvisie Zorg провела в школе беседы - сперва для учителей, потом для учеников. Поэтому признание Себастьяна ни для кого не стало неожиданностью.

Себастьян: "Сначала выступила мама, потом слово дали мне. Я страшно нервничал. Но неожиданно все зааплодировали. Несколько дней я был самым популярным в классе, все хотели со мной дружить. Но скоро ко мне привыкли - как будто я всегда был мальчиком. Через два года я перешёл в гимназию, и мне пришлось всё рассказывать заново. В целом ко мне относятся нормально, хотя иногда шепчутся и посмеиваются за моей спиной. Особенно, когда я захожу в мужской туалет. Но я уверен, что после операции всё изменится".

О будущей семье Себастьян не задумывается: "Дети? Не знаю, пока не думал. Я ведь ещё и не влюблялся никогда, не до того было. Сейчас моя цель - стать настоящим мужчиной. А там видно будет".

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+