...Я не хочу, чтобы ко мне "относились толерантно"

Флаг цветов радуги развевается в вышине и кажется чистым и нетронутым участникам "Парада гордости" (Pride festival) в Лондоне. Яркие цвета, роликовые коньки, немыслимые одежды - все это было пущено в ход по максимуму, и 200 тысяч участников отмечали результаты последних лет, достигнутые с таким большим трудом. Поскольку пары лесбиянок и геев сегодня могут легально оформлять брак, мы теперь официально приравнены к гетеросексуалам с точки зрения закона. Разного рода дивы, фаллоимитаторы, танцы в стиле диско - все это можно было увидеть в тот момент, когда яркие и искрящиеся колонны весело дефилировали по центральной части Лондона.

С момента зарождения движения за права геев в середине 1970-х годов были достигнуты значительные победы, и жизнь, несомненно, стала лучше для большинства лесбиянок и геев в Соединенном Королевстве. Однако, несмотря на громкий звон свадебных колоколов, антигейский фанатизм продолжает существовать.

Когда в 1977 году мои предпочтения стали явными, мне было 15 лет. Это было непростое время. Тогда я была по уши влюблена в свою лучшую подругу в школе, и это было очевидно для всех. Я не встречалась с мальчиками, и меня не интересовала гротескная мода 1970-х годов с ее акцентом на ужасные туфли на платформе, расклешенные джинсы фирмы Brutus, а также шик в стиле хиппи. Меня стали называть "грязной лесбиянкой", и я решила, что я, наверное, не буду этого отрицать, потому что когда-нибудь я буду вынуждена прямо об этом сказать. В один день я потеряла всех своих друзей, в том числе и ту девочку, в которую была влюблена.

В то время я не была знакома ни с одной лесбиянкой и ни с одним геем. Я полностью усвоила ядовитые стереотипы типа Джона Инмана (John Inman) в фильме "Вас уже обслуживают?" (in Are You Being Served), Берил Рейд (Beryl Reid) в фильме "Убийство сестры Джордж" (The Killing of Sister George). Мне также был знаком привычный страх, когда тебя спрашивают, есть ли у тебя парень. За два года до этого я ужасно хотела посмотреть фильм "Обнаженный госслужащий" (The Naked Civil Servant), историю о колоритном человеке по имени Квентин Крисп (Quentin Crisp). Но моя приходящая няня - милая, скромная женщина - сказала, что это "отвратительно и развратно" и что я должна пойти спать.

Сегодня мы просто завалены вариантами положительного изображения геев на телевидении и в фильмах, а также в книгах и в театре. Мы обладаем полным юридическим равенством с гетеросексуалами, и теперь имеем возможность вступать в брак в церкви, служить в армии и, кроме того, мы защищены законом, если кто-то посягнет на наши права на работе или где-то еще. Подобную мантру мне повторяют как гетеросексуалы, так и геи, когда я поднимаю вопрос об антигейском фанатизме. Мне говорят, что, в отличие от России и Индии, Уганды и Ямайки, мы живем в исключительно толерантном обществе, и общество гетеросексуалов теперь воспринимает нас как "нормальных".

"Настало время стереть пыль с наших старых плакатов, объединиться в сообщества геев и лесбиянок и признать, что в некотором смысле мы так же далеки от освобождения, как и раньше. Юридическое равенство имеет значение, однако еще более важно то, чтобы мы изменили отношение и взгляды, а не только законы".

Проблема состоит в том, что я не хочу, чтобы ко мне "относились толерантно". Мы "терпим" шумных соседей и боли в спине. Я хочу, чтобы меня принимали и ценили. "Нормальностью", на которую они ссылаются, считается гетеросексуальный брак и дети. А куда, в таком случае, определить одинокую и не отвечающую традиционным представлениям лесбиянку или мужчину-гея, которые не хотят иметь детей? Или тех людей, которые, предпочитают находиться на линии пикета, а не за линией поля боя? Каким образом право входа в учреждение, основанное на неравенстве и понятии собственности, помогает тем из нас, кто выступает за прекращение притеснений всех женщин?

Во время существования Фронта освобождения геев (Gay Liberation Front) активисты пытались революционизировать все сексуальные отношения и освободить женщин и мужчин от тирании принудительной гетеросексуальности. Они хотели отменить брак, а не вступить в него. В те бурные годы мы громко кричали: "Мы гордимся быть геями!" и "Мы рады быть геями!". На одном из моих любимых значков было написано: "Лесбиянство: предлагается всем женщинам".

Сегодня мы твердо верим в то, что однополая сексуальная ориентация является врожденной, что мы "такими появляемся на свет" и, следовательно, не можем ничего с этим поделать. Мы требуем признания наших прав, основанных на представлении о том, что никто в здравом уме не будет "делать выбор" в пользу того, чтобы стать геем, и поэтому мы не несем никакой ответственности за наши нестабильные хромосомы. Почему мы перестали, как раньше, гордо заявлять о нашей сексуальности и стали смиренно просить о сочувствии? И почему некоторые из нас утверждают, что антигейский фанатизм практически перестал существовать теперь, когда мы можем вступать в брак, хотя слово "гей" по-прежнему используется как оскорбление в школах, продолжаются избиения гомосексуалов и существуют другие основанные на ненависти преступления против нас, а лесбиянок и геев, пытающихся получить убежище в Соединенном Королевстве, обычно депортируют в те страны, где им грозят преследования и смерть.

Настало время стереть пыль с наших старых плакатов, объединиться в сообщества геев и лесбиянок и признать, что в некотором смысле мы так же далеки от освобождения, как и раньше. Юридическое равенство имеет значение, однако еще более важно то, чтобы мы изменили отношение и взгляды, а не только законы.