Отношение общества к лесбийским связям всегда было терпимым. Во всяком случае, запреты на лесбийский секс исторические документы обходят завидным молчанием. Исключение составляют только документы христианской эпохи. Канонические своды, предписывающие наказывать монахинь за лесбийские контакты. весьма дотошно классифицируют их по степеням "вины" и налагают наказания соответственно их "тяжести". Например:

"За взаимную мастурбацию - епитимья обеим в течение 30 дней (епитимья - пост, поклоны, длительные молитвы. М.А.);

если мастурбация производилась одной монахиней в отношении другой - епитимья, хлеб и вода для "исполнительницы" на 38 дней;

просто совместное нахождение в постели - епитимья на 40 дней;

если обе были в постели, а одна из них ласкала груди другой и "седлала" ее, - 40 дней епитимьи, плюс по 100 дней повторной для обеих;

но если при этом было "истечение" - епитимья аж на 2 года."

Конечно, ради счастья побыть в объятьях любимой девушки можно месячишко-другой и попоститься. Но ведь за два года поста так похудеешь, что и любимая разлюбит. Стоило ли тогда идти в монастырь?

Как бы то ни было, а лесбиянкам всегда везло больше, чем голубым, и эти наказания - просто шуточки по сравнению с тем, что пришлось испытать мужской половине гомосексуалов (об этом - ниже). Но гетеросексуалы тоже не были обойдены вниманием. В средние века параноидальная идея уничтожить секс на корню сподвигла архипастырей развернуть кампанию по уничтожению... красоты... Документальным свидетельством этой вакханалии является средневековая живопись: квазимодообразные лики, взирающие на вас с икон и светских полотен той поры - результат возобладавшей тогда христианской концепции, что красота есть порождение дьявола. Именно по этой причине на костры инквизиций стройными рядами шествовали не только бабки-повитухи, но и полные сил молодые красавицы (так называемые "ведьмы").

По сути, адепты "любви к ближнему" задались изначально обреченной на провал целью: оскопить природу. Две тысячи лет сизифовых усилий доказали утопичность этой идеи: природа продолжала свою работу, человечество увеличилось по небывалых масштабов, а преданные анафеме сексуальные "отклонения" наиболее ярко проявились именно в эпоху христианства.

Причины агрессивности отцов церкви в вопросах секса - предмет для специалистов многих дисциплин, но мы - в рамках небольшого очерка - позволим себе лишь пристрастный анализ малой и очень специфичной части этой беспрецедентной антиэротической эпопеи.

Уже во времена правления императора Юстиниана (VI в.) христианская церковь стала прибирать к рукам гражданское законодательство. В дальнейшем она продолжала "совершенствовать" законы, регламентирующие сексуальную жизнь граждан. Более бесцеремонно церковь действовала, разумеется, в рамках собственной "епархии" (т.е. в вопросах церковной этики), ибо гражданское население, тогда еще далекое от тотальной христианизации, оказалось крепким орешком, и "облагородить" его в одночасье было не так-то просто.

Работа по нравственной диспансеризации масс усложнялась наличием стойких традиций однополого эроса, унаследованного от античной эпохи и освященного философией ее великих представителей, а также "безбожной" гомосексуальной практикой в языческих по составу войсках. Кроме того, "гениальное" новшество христианства - безбрачие священства - ранее возможное только у евнухов, а ныне принуждающее служителей культа "вариться в собственном соку" и неизбежно провоцирующее гомосексуальные контакты, поставили перед новыми идеологами практически неразрешимые задачи.

Отсюда и скачкообразный характер законодательной работы каноников: гомофобия то усиливалась, то ослабевала.

Каковы же были вехи?

Набрав силу в позднеримский период (введение смертной казни за гомосексуальные акты), гомофобия постепенно шла на убыль вплоть по XIII века, когда она, вспыхнув вновь, приобрела форму мракобесия. Однако, период до XIII века примечателен нюансами, отражающими, на наш взгляд, пикантные интересы правящей верхушки теократической Византии.

Так, наказание через смертную казнь за гомосексуальные акты, введенное позднеримским законом, заменено в законодательстве Юстиниана кастрацией, а уже в Eclogues, законодательном справочнике, которым пользовались Лев III и Константин V (VIII век), оно формулируется как "наказание мечом", и поскольку данный документ включает наказания за все виды прелюбодеяния через отрезание носа (вместо яиц), то - налицо "гуманизация" законотворческой работы теократов. Однако процесс "смягчения" не ограничился заменой одного увечья другим: христолюбивые отцы империи пошли более радикальным путем: в закон о гомосексуальных актах была включена "поблажка" для пассивного партнера, если ему было менее... 12 лет (!!!): "Виновные в невоздержанности - как пассивный, так и активный, да будут наказаны мечом. Но если пассивный участник моложе 12 лет, да будет прощен, так как его возраст указывает на непонимание того, что он допустил."

Современный данному документу свод канонических законов Kanonikon (VII-Х вв) определяет мальчиков, чей "сосуд" был "сокрушен", не подлежащими в дальнейшем рукоположению (т.е. возведению в сан священника или дьякона), ибо для священства "оскверненные" мальчики уже "непригодны". Однако тот же Kanonikon уточняет, что такой мальчик все-таки может быть посвящен в духовный сан... если семя партнера было пролито лишь между его бедрами (!!!).

Другой источник, "Въроятный составъ древнъйшаго исповъднаго и покаяннаго устава въ восточной церкви" ("Византийский временникъ", 8, 1901; 9, 1902) дает эту версию закона с уточнением, что отрок подлежит рукоположению в том случае, если акт происходил только между бедер, "особенно если это случалось только раз или два", но не в том случае, если отрок оказался фактически "осемененным", ибо тогда он - "нечист".

Другими словами, признавалось, что "осквернение" состояло не в половом акте как таковом, а лишь в направленности семяизвержения, точнее, в факте попадания или непопадания спермы в попку отрока.

Какая изысканность христианского мышления!

Какая рафинированность!

Какая утонченность!

А не порвется ли там, где тонко?

Нет, не порвется. Такая юридическая уловка (сперма между бедер, а не в "сокрушенном сосуде") - надежная возможность избежать кастрации.

И возможность надолго удержать при себе отрока, пообещав ему в будущем тепленькое местечко у алтаря...

Однако куда более лицемерным и казуистическим оказывается последующий документ, Ecloga aucta - пересмотренная версия Eclogues, с ее изменением "возраста согласия" при гомосексуальных актах: "Виновные в невоздержанности, как активный, так и пассивный, да будут наказаны мечом. Но в случае, если кому-нибудь (а не просто "пассивному". Курсив мой. М.А.) меньше пятнадцати лет, да будет бит и помещен в монастырь, ибо его возраст указывает на недобровольность его участия."

Вот где железная логика! В 12 лет мальчик еще несмышленыш, а в 15 - тем более!

Интересно, на какую публику рассчитаны такого рода поправки? Разве уж совсем на недоумков, ибо не требуется проницательности, чтобы понять: закон открывает легальную возможность поставлять насельникам монастырей свеженькие "проверенные" кадры. Причем, не только "пассивные". Спрос на "активных" там, оказывается, не меньше...

Цинизм данной версии закона становится еще более вопиющим, если учесть, что возрастом половой зрелости христиане считали 12-14 лет...

Кроме того, в 15 лет монахами не становятся, следовательно, "ссыльными" в монастырях могли оказаться только мальчики с гражданским статусом, т.е. миряне, с которыми монахам категорически запрещалось вступать в контакты. Масса документов от IV по ХIV и далее веков твердит о недопустимости контактов с мирянами (независимо от их пола), какого бы рода эти контакты ни были: трапезы, возлияния или просто вхождения в их дома.

Но и это не все. В данном законе нет предписания помещать мальчика в монастырь пожизненно, и нет указаний на ограничение срока его пребывания там, следовательно, открывалась возможность держать при себе мальчика сколько Бог на душу положит.

Пока он не состарится?

Или пока не появится более достойная замена?

В любом случае - спасибо христианской юриспруденции за счастливое детство!

А от монахов спасибо особое: не обойдены благодетелями в божеском деле - когда мальчишка под боком, оно и спасаться как-то легче. А то ведь если не согрешишь - и не покаешься, а не покаешься - не спасешься.

Аминь.