Так случилось, что мы с моим давним другом, одним из лидеров движения за права гомосексуалов, не виделись несколько лет. Встретились в Москве на Пушке и решили отметить встречу в каком-нибудь баре. Друг задумался и вдруг выдал: "Я бы с удовольствием сводил тебя в один хороший ресторанчик, там замечательно готовят рыбу, но... это геевское место, там одни мужчины, это может закончиться для тебя плохо." "Бить будут?" Друг замялся. "Там только геи, - повторил он, - они очень агрессивно настроены против женщин..."

"Лесбиянок? - поинтересовалась я, - За что?" Друг ушел от ответа и предложил сходить в "12 вольт". Там нас встретили очень доброжелательно, несмотря на то, что гардеробщиком и официантом оказались тоже геи, правда хазяйкой бара была женщина! К вопросу об агрессивности геев к лесбиянкам мы с другом больше не возвращались - когда редко видишься с хорошим человеком, то и темы для разговоров хорошие и приятные. Но вопрос так и остался без ответа и, кстати сказать, давний еще вопрос. Мне задавал его парень по имени Энди, директор Конференции геев и лесбиянок, проводимой американцами в Амстердаме весной 1995 года. Вопрос, вероятно, международный...

Наивно считать, что самые большие опасности в движении за права гомосексуалистов остались позади, но при этом создается впечатление, что нет необходимости в совместной активной работе геев с лесбиянками - деловые встречи можно осуществлять через Интернет и общаться по мобильному телефону. Казалось бы ниоткуда возникшая и почти невидимая агрессия геев к лесбиянкам ушла в никуда, рассосалась сама собой как несвоевременная беременность кролика. Однако, как мне пришлось убедиться в Москве, а временами и теперь косвенно сталкиваться с этим явлением, никуда она не уходила, она плещется в сосудах замкнутых геевских обществ и способна выплескиваться наружу. Тоже, казалось бы, не страшно, потому как редко соприкасаемся и большинство лесбиянок, особенно нового поколения, практически не знает об этом. Есть как бы естественная разветвленность: вам - мальчики, нам - девочки. Можно не беспокоиться, нас не касается, нам-то что... Но оставаясь неназванной негативная ситуация не разрешается, не изменяется и как бы имеет право на существование, а стало быть и развитие!

Всякое замкнутое общество "избранных" неизбежно порождает агрессию. Похожая ситуация происходила в Америке в начале 80-х годов прошлого века, когда феминизм стал воинствующим и оттолкнул от себя не только мужчин, но и многих женщин. В феминистких книжных магазинах на дверях висела табличка: "Вход только для женщин!" Мужчины возражали: мы тоже хотим знать что пишет женщина, чего она добивается! И были поддержаны женщинами менее воинственно настроенными. Крайности феменисток высмеивались, но от этого они мягче не делались. Моя знакомая американка, будучи гетеросексуальной феминисткой, однажды буквально взорвалась от негодования, когда в Питере русский мужчина попытался помочь ей надеть пальто! Этот рыцарский жест напомнил ей о том, что она слабая женщина, которая не в состоянии самостоятельно одеться. А ведь женщина она далеко не глупая, просто давно не заметила, как потеряла границу между благородной целью женского движения и разрушительным действием замкнутого общества "избранных".

Сразу же оговорюсь, речь в этой статье идет далеко не о всех геях, но об активной группе большинства, проживающей в столицах и больших городах нашей необъятной родины. Разумеется, я не могу дать окончательного и твердого ответа на затронутый мною вопрос, но попытаюсь подойти к нему с наиболее близкой, на мой взгляд, позиции.

О личной неприязни геев к лесбиянкам не может быть и речи, личное - из области индивидуальных взаимоотношений и на всю или большую часть определенного сообщества не распространяется. В личном мне известны только заслуги (не побоюсь этого слова!) лесбиянок. Я знала тех женщин, которые шли на фиктивные браки с геями, спасая тем самым своих "мужей" от преследований родственников и коллег, а некоторых и от бездомья. Знала и тех лесбиянок, которые не только морально поддерживали геев, но и материально помогали тем из них, кто в девяностые годы ринулся из провинции в столицу, даже устраивали их на работу. Не будем ворошить старое, хотя - почему бы и не вспомнить о нем!

Я не знакома с теми литературными опусами, которые ходят в среде геев, но кое-что встречалось уже в начале девяностых годов, а кое-что отдаленно доносилось еще и с тайных восьмидесятых... Это были машинописные оды мужскому гомосексуализму, заметки о том, что геи "сверхлюди" с перечнем их великих заслуг перед неблагодарным человечеством. Почему-то Нерон и Калигула тоже относились к числу этих благодетелей. Позже в Нью-Йорке, в русскоязычной газете (кажется, "В новом свете") я встретила серию очерков если не кумира, то, во всяком случае, глашатого геевского мнения, "журналиста" Могутина, "Америка в моих штанах", где он с удивительной, бог знает откуда взявшейся, злобой (вот ведь прямо прорвало человека!) поминал лесбиянок только за то, что они "лесбиянки" и, вероятно чувствуя необходимость оправдать свою ничем не объяснимую ненависть ссылкой хотя бы на одно имя "плохой" лесбиянки, наплел незаслуженных сплетен о женщине, которой обязан очень многим, в том числе и тем, что получил право на жительство в Америке - в той стране, в которую он так неудержимо рвался. Главное, выплескивая ненависть к "розовым", он знал, что остается безнаказанным: упомянутая американка не читает "русских" газет Америки, да и в самой стране русских лесбиянок меньше, наверное, чем в среднем русском городке. Впрочем, против антагонизма геев к лесбиянкам он ничем не погрешил - гейизм как самоопределение гея в обществе, выделение в нем себя как сверхчеловека, существовал и до него.

Послушать геев, так мир науки и искусства держится исключительно за счет их неисчерпаемых талантов. Эта самореклама - пока что единственное средство внушения снисхождения к ним гетеросексуального большинства, но, кажется, кроме самих геев этому никто не придает значения. Если говорить об отечественных достижениях науки и искусства, то надо знать, что балет - это еще не весь театр, Чайковский - еще не вся музыка, Кузмин - не вся литература, Пржевальский - не вся наука!

Кстати, несколько слов о Кузмине, или о том, как кумиры влияют на неокрепшие умы потомков. Всякий гей, считающий себя приобщенным к искусствам, читал Кузмина, - не все, наверное, но известные произведения этого талантливого поэта и не слишком удачного прозаика ему известны. В романе "Крылья", самом популярном среди геев прозаическом произведении Кузмина, автор не сдерживает себя в отвращении сценой минутного порыва женщины, посягнувшей было на интимную благосклонность его юного героя! Но окучивание того же мальчика с тою же целью немолодыми уже дядьками, начиная родным дядей и лысым учителем гимназии, "возвышены" и говорят искючительно о пропаганде мужского гомосексуализма, если не сказать педофилии. ("Вот женщина, мужчина и ребенок, - кто может различить их? Иди и сотвори свою похоть.") Бог с ней, с педофилией, но что же это за любовь, когда возникает необходимость при виде женщины впадать в истерические приступы?.. В исторической повести "Подвиги Великого Александра" Кузмин высказывавет уже простую ненависть к лесбиянкам (они-то чем ему помешали?), и, всегда считающий себя эстетом, переходит эстетические рубежи писателя. Герой повести Александр Македонский в походе знакомится с амазонками: "...сотня высоких мужеподобных женщин, с выжженными правыми грудями, короткими волосами, в мужской обуви... Говорили они грубыми, хриплыми голосами и пахли козлиным потом..." Так и видишь содрагающегося от отвращения писателя! Вот кто бы объяснил мне, почему от амазонок должен был исходить запах "козлиного пота", а не лошадиного, к примеру сказать? Чем пахло от самого Македонского и его солдат автор справедливо умалчивает. Вероятно, ландышами... Почему голоса амазонок были грубы и хриплы, а все они, как на подбор, высоки и коротковолосы, тоже остается на совести писателя, однако "мужская обувь" ни в какие ворота не лезет! Обувь на ногах амазонок была не из магазина мужской одежды, ее шили на каждого человека того времени индивидуально, иначе в чужой не по ноге обуви без асфальтовых и мощеных дорог, не имея современного транспорта, не много походишь, и уж тем более - не повоюешь! (Невольно вспоминается "Ревизор" Гоголя: "Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?") Неприязнь автора к амазонкам так велика, что он всего-то в нескольких строках о них не может совладать с собой и несет злую ахинею. Опять же, прижигали грудь не женщинам, а новорожденным девочкам, и не правую, а левую! На этот счет (о левой-правой), Кузмина ввели в заблуждение некоторые римские статуи амазонок.

Маленький, хрупкий, рано облысевший и старательно подрумяненый полустаровер- "полуассириец", поэт, развлекавший в "Бродячей собаке" соратников по перу пошленькими песенками-бержеретками своего сочинения, посещавший литературную "башню" Вячеслава Иванова не только в поисках литературного, но сексуального развлечения - знал ли он, что станет кумиром геев следующего века, что его будут жадно читать новые геи, трепетно вникая в каждое его слово?!

"На берегу сидел слепой ребенок..." Впрочем, за помыслы и поступки потомков кумиры ответственности не несут.

Если отстраниться от внешних творческих влияний (не только Кузмина!), которые создают настроения и отношения гей-сообщества к окружающим людям, то есть еще и глубоко внутренние причины самого общества гомосексуалов, формирующие их наиболее резкие отрицательные черты.

Сотрудничая с геями, первыми взявшими на себя смелость освещать наши общие проблемы, я столкнулась, как и следовало ожидать, с проблемами внутренними: их (геевскими) на удивление большими, чем женские, дрязгами, сплетнями и просто отвратительным отношением друг к другу, и уж тем более - к лесбиянкам. Там я впервые услышала слово "лесбуха". Не в "натуральной" среде: "лесбиянка" для натуралов - уже достаточное клеймо женщине, им нет смысла усугублять презрение. В геевской среде я была своим человеком, со мной можно было говорить откровенно даже почти незнакомым геям - звонить и выливать весь сор рабочих и личных взаимоотношений, не выбирая определений, не останавливаясь перед такими откровениями, о которых нормальные люди помалкивают. Когда дело касалось недоразумений, даже мелких, связанных с женщинами, выражение "глупая лесбуха" слетало с языков товарищей по борьбе за права человека как нечто естественное. А кажется, все люди были образованные, культурные... Вероятно, существует еще и нравственный рубеж, возникший в борьбе этих мужчин за выживание в гетеросексуальной среде, фиксирующий в их психике как негативные стороны общества так и исключительно негативные приемы выживания в нем, требующие определенной жестокости и эгоизма. Лесбиянка, в силу исторически сложившегося положения женщины и запрограммированной в ней семейственности, более защищена от подобного усвоения жестких негативных приемов - выживая в агрессивной среде, она не теряет тех моральных ценностей, которые оберегают ее будущее. Я не говорю об исключениях.

Суровая необходимость в консолидации, поиск партнеров (или "большой любви"), вероятно единственное, что объединяет геев.

Начало. Окончание >>