Хиджра. Чему могут научить общество люди "третьего пола"

РњРћР‘РР›Р¬РќР«Р™

О них говорят как об одной из каст неприкасаемых в Бангладеш, как о представителях "третьего пола" в Индии, а сами они называют себя русалками. Победительница конкурса Magnum Awards-2017 в номинации "выбор жюри" Шариа Шармин рассказала корреспонденту BBC Culture о своей работе над фотосерией о жизни в общинах хиджра.

Когда Мохоне (сейчас ей 29) исполнилось 10 лет, она заявила, что она - женщина. Отец запер мальчика в домашних стенах на три года, чтобы никто его (ее?) не видел. Мохона сбежала и сейчас живет в Дели

"Я чувствую себя русалкой. Мое тело говорит мне, что я мужчина, а моя душа - что я женщина. Я как цветок, но цветок, сделанный из бумаги. Меня всегда будут любить на расстоянии, никто не прикоснется ко мне. У меня нет запаха, который можно было бы полюбить".

51-летняя Хина - хиджра. Как объясняет фотограф из Бангладеш Шариа Шармин, в современной западной гендерной классификации невозможно найти аналог этому термину.

Шармин победила в номинации "выбор жюри" на конкурсе Magnum Awards этого года с серией снимков, сделанных в общинах хиджра в Бангладеш и Индии.

"В различной литературе их часто называют гермафродитами, евнухами, трансгендерами или женщинами-транссексуалами, что неверно", - рассказывает Шармин.

По ее словам, хиджра хотя и подпадают под очень широкий и общий термин "трансгендеры", многие предпочитают термин "третий пол".

Она описывает хиджра как людей, родившихся мужчинами, но с женской идентичностью. В конце концов эти люди окончательно принимают на себя роль женщины в обществе.

Фотографии Шармин - это очень личные портреты, степень интимности которых часто выглядит поразительной для отношений фотографа и его объектов.

Она рассказывает, что процесс съемки занимал много времени: "Я никогда не спешу. Обычно я провожу достаточно много времени с героями моих фотографий, и большую часть этого времени я вообще не снимаю. Я провожу с ними целый день".

"Когда мы исследуем чьи-то проблемы и пытаемся понять ценности этих людей, важно, чтобы между вами родилось доверие. Потом я постепенно начинаю выяснять, чем именно они хотели поделиться с другими людьми и в какой форме".

После того как она обсуждала с хиджра, как именно планирует их снимать, после того как они со своей стороны о чем-то ее просили, Шармин, как сама она говорит, уже не замечала какой-то особой нервозности или беспокойства с их стороны во время съемок.

"Мне они показались людьми, которые знают, чего хотят, и я старалась не отступать от тех договоренностей, которых мы достигли. В их общинах я зарекомендовала себя как человек, которому можно доверять".

Многим из хиджра община заменила семью. "У хиджра сформировалась своя культура, они живут под опекой гуру, который обеспечивает безопасность, кров и базовые потребности в обмен на деньги и, в некоторых случаях, - на почитание", - рассказывает Шармин.

"У них складываются семейные отношения при наличии лидера, почти как в общежитии. Весь их дневной заработок передается гуру, который обеспечивает их всем необходимым, а оставшееся откладывается на будущее - на всевозможные поездки, праздники. В отдельных случаях гуру помогает организовать и финансирует смену пола".

"Гуру играют важную роль в жизни хиджра. Для них они почти как опекуны, как новые родители. Если кто-то не оправдывает ожиданий гуру, его вынуждают покинуть клан".

"У разных гуру - разные требования, разные правила. И в большинстве случаев правила очень строгие. Чтобы считаться достойным жить в общине, надо зарабатывать для нее определенную сумму денег или выполнять определенную работу".

Присоединение к группе хиджра обеспечивает стабильность в жизни этих людей, но в то же самое время выбор такой идентичности ставит хиджра в уязвимое положение в обществе. Для многих они - отверженные, неприкасаемые.

"Преодолевающие биологические гендерные границы хиджра - в большем смысле социальный феномен, группа меньшинств, известная в истории Южной Азии давным-давно", - продолжает свой рассказ Шармин.

Она подчеркивает, что "традиционно хиджра обладали полусвященным статусом, их приглашали петь, танцевать и благословлять только что поженившихся или новорожденных на домашних торжествах".

"Когда-то они зарабатывали себе на жизнь, пользуясь всеобщей верой в то, что благословение хиджра способно принести в дом и семью процветание и многочисленное потомство".

Однако со временем все изменилось. "Хиджра утратили свой обожаемый статус в глазах общества... они подвергаются дискриминации и почти всюду презираемы. Теперь они просто побираются у магазинов, на автобусных остановках и на вокзалах или подрабатывают проституцией".

Многие хиджра переехали из Бангладеш в Индию, где к ним относятся терпимее. "Если вы - как я - выросли в семье с консервативными взглядами, то вы знаете, что об этом просто не принято говорить, - рассказывает Шармин о Бангладеш. - Предрассудки в отношении хиджра всегда были сильны. На них всегда лежало клеймо отверженных обществом, недочеловеков".

"Их привычки, их образ жизни, да и внешний вид, всегда выделяли их из общества, которое считало их не такими, извращенцами, ходячим подтверждением того, что называют биологическим отклонением".

"А потом я познакомилась с Хиной, и она показала мне, как я была неправа в отношении хиджра. Она раскрыла передо мной свой мир, сделала меня его частью и помогла увидеть нечто большее за словом "хиджра".

Серия фотографий "Зовите меня Хина" посвящена этому миру - миру, в котором живут реальные, страдающие люди, снятые Шармин без предубеждений.

По словам фотографа агентства Magnum Photos Сюзан Мейселас, проект Шарии Шармин "открывает нам глаза на жизнь крайне стигматизированного меньшинства... воздает должное необычным качествам этих людей, показывая, как они тихо гордятся своей уникальностью".

Шармин надеется, что ее работа поможет хиджра " найти возможность свободно дышать в обществе, обрекающем их на изоляцию".