Вторая мама

Р СљР С›Р вЂР ВР вЂєР В¬Р СњР В«Р в„ў

Вторая мама

Два года назад у Анны и Софи родился сын. Обе были счастливы. Однако материнство далось Софи нелегко. Как "вторая мама" она сталкивалась с непониманием и бестактностью окружающих. И ее собственные чувства оказались не такими, как она ожидала. Своим опытом она поделилась с нидерландским журналом Opzij.

Наше желание стать мамами было твердым и продуманным. Как и решение, что вынашивать ребенка будет Анна. Наш друг Мартин согласился стать донором, и беременность наступила довольно быстро - со второй попытки искусственного оплодотворения. Все наши близкие, в том числе мои родители, были рады за нас, сама Анна пребывала на седьмом небе. Я же почему-то не ощущала эйфории. Ревновала, хотя сама не могла понять: к кому или к чему. К округлившемуся Анниному животу или, может быть, преувеличенному вниманию к ней со стороны друзей и родных? Все интересовались здоровьем и настроением будущей мамы, забывая, что и я являюсь таковой. Однако свои обиды я не высказывала, поскольку иногда думала: может, они правы, и я здесь вовсе не причем? Ведь я не беременна, а следовательно - ненастоящая мать. Значит, своего рода папа? Нет, это просто абсурд! Тем более, что папа у нас уже был: донор Мартин, хотя согласно договоренности, его роль отца - как в юридическом так и воспитательном отношении - исключалась. Но предполагалось, что он будет играть определенную роль в жизни ребенка. А в чем моя роль? Нужна ли я вообще?..

Я сопровождала Анну на все медицинские осмотры и уроки для будущих родителей, но это не помогло рассеять мое смятение. Скорей наоборот. Анна была полностью поглощена предстоящим материнством и не сомневалась, что я с ней полностью заодно. Она не поняла бы моих чувств. После долгих колебаний я доверилась своей маме. Та отнеслась к моим проблемам легко: "Родится малыш, и все встанет на свои места!". Я хотела поверить в это. Но боялась, что как раз не смогу полюбить ребенка, и что он станет мне чужим.

К счастью, моя мать частично оказалась права. Как только Томас появился на свет, я буквально влюбилась в него. Я вдруг поняла новоявленных матерей, которые не устают восхищаться своим младенцем, считая его самым красивым, самым милым и даже самым умным. До сих пор мне это казалось сентиментальным вздором, но теперь и я так мыслила. Томас был прекрасен. Самый лучший сын на свете! Поздравив меня, Мартин сказал, что я буквально излучаю счастье. И в самом деле, первую неделю я была безусловно счастлива - я стала мамой! Но потом вновь пришли сомнения. Друзья и родственники приходили знакомиться с малышом. Все видели в нем явное сходство с Анной. Восхищались тем, как та ловко ухаживает за сыном, как замечательно они смотрятся вместе. Родители Анны заявили, что нос и подбородок у Томаса точно такой же, как у его прадеда, и показали в знак доказательства старое фото. Я не могла им возразить, предъявив фото своего деда. Конечно, гости поздравляли и меня и говорили мне теплые слова. Но иначе, чем Анне. Или мне это лишь казалось? Более явно различие наших ролей ощущалось, когда мы, гуляя с коляской, встречали знакомых, еще не знавших о нашем пополнении. Сразу следовал вопрос: "Кто из вас мама?" И даже: "А кто же папа?".

Если Томас плакал, и я была поблизости, то я сразу брала его на руки. Но Анна немедленно оказывалась рядом. Один раз она сказала при этом: "Ему нужна мать!". Потом извинилась, оправдываясь силой материнского инстинкта. Но она и в самом деле могла лучше успокоить ребенка. Он умолкал, лишь притронувшись к ее груди - даже, если она его не кормила. Томас явно чувствовал ее присутствие в комнате и замечал, когда она выходила. Но и меня он узнавал и улыбался мне. Ему нравилось, когда я строила ему рожицы, и он заливался смехом, когда я подбрасывала мячик до потолка. Постепенно между нами устанавливалась связь. И я безусловно любила Томаса. Но может, меньше, чем Анна? Например, я мало беспокоилась, если у него повышалась температура или расстраивался желудок. Анна же сходила с ума и места себе не находила. Я снова обратилась за советом к маме. "Не ломай голову, - сказала та - ты ведь знаешь, что Анна - паникер по натуре. У тебя же более спокойный характер. Не копайся постоянно в себе. Я вижу, что ты любишь Томаса, а он - тебя".

Когда нашему сыну исполнилось полгода, Анна снова вышла на работу, на четыре дня в неделю. Я тоже стала работать меньше. С тех пор у каждой из нас появился "мамин день". На остальные дни мы определили ребенка в ясли. С тех пор мой контакт с Томасом стал более естественным и прочным. Сейчас ему два года. Мы много гуляем, рассматриваем цветы и деревья, играем в мяч. Я научила его различать цвета. Читаю ему вслух и рассказываю сказки. По-моему, как раз благодаря мне он рано научился говорить. Чем старше он становится, тем нам интереснее друг с другом. Я уже не анализирую свои чувства к нему и больше не испытываю ревности. Что касается нашего окружения, то люди, похоже, иногда забывают, кто из нас - биологическая мама. Например говорят мне: "У него твои глаза". Или: "Он унаследовал от тебя чувство юмора".

Нам втроем - Анне, мне и Томасу - хорошо вместе, весело и уютно. Но такой баланс возник не сразу, путь к нему был долгим.