"Дети 404": Наш проект не умер

РњРћР‘РР›Р¬РќР«Р™

В октябре Роскомнадзор внес сайт "Дети 404", поддерживающий ЛГБТ-подростков, в список запрещенных. О работе проекта в новых условиях в интервью Deutsche Welle рассказала Хана Корчемная.

Если в России набрать адрес сайта "Дети 404", то в большинстве случаев на экране компьютера или смартфона появится сообщение Роскомнадзора о том, что данная страница внесена в реестр запрещенных. Соответствующее решение российское надзорное ведомство приняло 11 октября 2016 года. Однако проект, целью которого является оказание поддержки подросткам-гомосексуалам, -лесбиянкам, -бисексуалам и -трансгендерам (ЛГБТ), продолжает свою работу. Как и какая эта работа, в интервью DW рассказала руководитель психологического направления проекта "Дети 404" Хана Корчемная.

DW: Хана, ваш проект оказывает моральную и психологическую поддержку ЛГБТ-подросткам. Что они вам пишут?

Хана Корчемная: Примерно треть всех писем касаются отношений подростков с родителями. Чуть меньше пишут о травле в школе и о вынужденной изоляции. Многие пишут о первой влюбленности, часто безответной, о том, как религиозная идентичность уживается с сексуальной ориентацией, о пережитом сексуальном насилии, о самоповреждениях, мыслях о суициде. Иногда приходят просто слова поддержки людей, не имеющих к этой теме отношения. Только вот толерантные родители пишут меньше всех.

В феврале 2014 года 19-летняя девушка написала о том, что ее родители, чтобы излечить от "лесбийства", придумали и организовали для нее "корректирующее изнасилование". Многие тогда сочли эту историю выдумкой. Сегодня мы знаем уже о 23 случаях "корректирующих изнасилований", и благодаря нашему мониторингу эта проблема в 2015 году была включена в доклад российских правозащитников для Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин.

Кроме того, мы собрали около 30 свидетельств родных и близких ЛГБТ-подростков, покончивших с собой. Кроме нас самоубийства ЛГБТ-подростков отслеживают только белорусские активисты, а о "корректирующих изнасилованиях" на постсоветском пространстве многие не знали вообще.

- В начале октября Роскомнадзор принял решение внести ваш сайт в реестр запрещенных, особо не вдаваясь в детали, но, видимо, посчитав вашу деятельность вредной и ненужной. Почему ваш сайт нужен?

- Мы создали и поддерживаем безопасное пространство для высказываний подростков на тему сексуальной ориентации. Наши сообщества в соцсетях и наш сайт - это виртуальные группы поддержки. Насколько мы знаем, до нас этого на постсоветском пространстве никто не делал. Мы связываем разбросанных по всей стране подростков с психологами, которые имеют смелость уважать современные научные знания и следовать стандартам собственной профессии. Психологи - сейчас их у нас 22 - работают на волонтерской основе.

- Работают? Но ведь сейчас ваш сайт заблокирован?

- Да, но наш проект не умер. Подавляющее большинство подростков пишут нам через соцсеть "ВКонтакте", а там наш паблик еще работает. Правда нас блокировали и там. В "ВКонтакте" мы создавали новые группы уже дважды, и сейчас мы обитаем в третьем по счету паблике "Дети 404".

А вообще, к нам, по сути, приходят за разговором в толерантной атмосфере о тех вещах, которые мало где еще можно спокойно обсудить. Очень радуют письма, начинающиеся со слов: "Я раньше был гомофобом, но прочитав письма ребят, задумался". Приятно слышать, что благодаря нашей работе кто-то включает скепсис и логическое мышление.

- В чем особенность камин-аута - публичного и добровольного признания человеком принадлежности к сексуальному меньшинству - в России?

- Если мы посчитаем все письма в наш проект, в которых подростки рассказывают о своих отношениях с родителями и со сверстниками, то окажется, что каминг-аут совершал только каждый шестой автор. И если со сверстниками в целом ситуация лучше, то реакции родителей боятся не только подростки, но и многие взрослые ЛГБТ. По данным наших опросов, всего лишь каждый пятый родитель воспринимает признание своего ребенка нейтрально или положительно, остальные - негативно.

В кругу своих знакомых я наблюдаю такую закономерность: те родители, которые имеют личный опыт социального исключения, кто годами слышал от статусных людей или людей во власти слова ненависти по отношению к себе, чьи друзья были вынуждены эмигрировать в советское время (например, если речь идет об антисемитизме) - то есть те, кто, казалось бы, должны хорошо понимать сегодняшнее положение своих детей и сочувствовать им, так вот, они склонны еще больше отдаляться от них, а не солидаризироваться с ними. Очень печально, что именно такие родители раздражаются, игнорируют тему, боятся произносить для них "страшные слова".

- Какова судьба ЛГБТ-людей в России?

- Про судьбу - это как-то уж слишком фатально звучит. Но вот что есть общего в историях многих и многих из нас: социальная изоляция и стресс меньшинства в той или иной степени и форме. Каждый находит свой путь, но выбор таких путей невелик.

- Распространенная в России гомофобия уже привела к тому, что вам лично и вашим коллегам неоднократно угрожали. Вы не боитесь за свою жизнь, свое здоровье?

- Есть коллеги, которым угрожают ежедневно и постоянно. Я не думаю, что мой опыт здесь чем-то отличается от опыта любого открытого ЛГБТ-человека. Самое страшное, что я пока слышала в свой адрес: "Не развращай детей, жидовка" и "Гей-грузин - это уже перебор!". Мы работаем в онлайне и на публичные акции не выходим, поэтому нам угрожают только сетевые тролли. Обычно я удаляю такие сообщения, не читая.

- Хана, эта ситуация в России на ваш взгляд когда-нибудь изменится?

- Конечно! Она уже меняется. Просвещение и просветительство - на том языке и в той форме, которые будут понятны той конкретной аудитории, к которой вы обращаетесь, это важно. Важна ненасильственная коммуникации в целом, культура дискуссии, умение слышать друг друга.