PROJECT=https://xgayru.info
"Возможно, я гей"
Энн Тайлер (Anne Tyler) - лауреат Пулитцеровской премии, классик американской литературы. В ее романе "Катушка синих ниток" (A Spool of Blue Thread) семье Уитшенк главной проблемой видится их сын Денни, который беспрестанно огорчает родителей своими необдуманными поступками и скоропалительными выводами. Роман вышел в издательстве "Фантом Пресс". Мы публикуем фрагмент текста.
Поздним июльским вечером 1994 года Реду и Эбби Уитшенк позвонил их сын Денни. Супруги укладывались спать, Эбби стояла у комода в комбинации, вынимая шпильки из пучка непослушных светло-русых волос. Сухопарый брюнет Ред, в полосатых пижамных штанах и белой футболке, сидел на краю кровати и снимал носки; он и ответил, когда рядом на ночном столике затрещал телефон.
- Дом Уитшенков, - сказал он.
И затем:
- А, привет.
Эбби, с поднятыми руками, повернулась от зеркала.
- В каком смысле. - В голосе ее мужа не было вопроса. - А? Что за чушь, Денни?
Эбби уронила руки.
- Алло? - произнес Ред. - Эй. Алло? Алло?
Он пару секунд помолчал и повесил трубку.
- В чем дело? - спросила Эбби.
- Он гей.
- Что?!
- Мне, говорит, нужно тебе кое-что сообщить. "Я гей".
- И ты повесил трубку?!
- Нет, Эбби. Он повесил. Я только и успел сказать: "Что за чушь?" - а он уже шварк - и все.
- Ред, ну как же так можно? - простонала Эбби и потянулась назад за бесцветным, некогда розовым, синельным халатом. Укуталась, туго завязала пояс. - Что на тебя нашло?
- Да я же не хотел его обидеть! Когда тебе такое выдают, что еще скажешь? "Что за чушь". Нормальная реакция.
Эбби схватилась за голову, примяв пышные волосы надо лбом.
- Я имел в виду, - принялся объяснять Ред, - "что еще за чушь, чем еще ты вздумал нас огорошить, Денни?" И он великолепно меня понял. Уж поверь. Зато теперь у него есть полное право заявить, что во всем виноват я, моя узколобость, или ретроградство, или... в общем, он найдет словечко. И он обрадовался, что я так ответил. Потому и повесил трубку: только и ждал от меня промашки.
- Ладно. - Эбби переменила тон, заговорила деловито: - Откуда он звонил?
- Мне почем знать? У него нет постоянного адреса, он не объявлялся целое лето, он уже поменял работу дважды. Правда, дважды - это с его слов, а может, и больше! Парню всего девятнадцать, а мы не в курсе, в каком уголке планеты его искать! Это, спрашивается, нормально?
- А тебе по звуку не показалось, что это межгород? Ты не слышал такого, знаешь... шуршания? Вспомни. Мог он звонить отсюда, из Балтимора?
- Я не знаю, Эбби.
Она села рядом с мужем. Матрац прогнулся в ее сторону: Эбби была женщина широкая, плотная.
- Надо его найти, - сказала она. И чуть погодя: - Нам нужен этот... как его... определитель номера. - Она наклонилась и впилась взглядом в телефон. - Боженька, подари нам определитель прямо сейчас!
- Зачем? Чтобы ты ему названивала, а он не отвечал?
- Он никогда так не поступит. Он бы увидел, что это я звоню. И обязательно ответил бы, если б видел, что это я.
Она вскочила и зашагала туда-сюда по персидской ковровой дорожке в центре вытертой почти до белизны от ее хождений. Спальня, просторная, хорошо обставленная, радовала глаз своей уютной затрапезностью - естественной для комнат, обитатели которых давно перестали замечать их красоту.
- А голос, какой у него был голос? - Эбби не успокаивалась. - Нервный? Расстроенный?
- Обычный.
- Это по-твоему. Он выпил? Как тебе показалось?
- Не знаю.
- А был с ним кто-нибудь? Компания?
- Не могу сказать...
- Или... кто-то один?
Ред резко вскинул глаза:
- Ты же не думаешь, что он серьезно?
- Разумеется, серьезно! Иначе с чего бы ему такое заявлять?
- Эбби, он не голубой.
- Ты откуда знаешь?
- Знаю, и все. Попомни мои слова. Потом поймешь, что вела себя глупо: ах, ужас и кошмар, я делала из мухи слона!
- Тебе просто удобно так считать.
- Да где твоя женская интуиция? Ведь речь о парне, который еще в средней школе довел девчонку до беды.
- И что? Это ничего не значит. Может, это вообще симптом.
- Чего-чего?
- Ничего нельзя знать наверняка о сексуальной жизни другого человека.
- Вот уж слава тебе господи, - проворчал Ред.
Он наклонился и, кряхтя, потянулся под кровать за тапочками, а Эбби остановилась и вновь приклеилась взглядом к телефону. Положила руку на трубку, замерла в нерешительности. Быстро схватила, на полсекунды прижала к уху, бросила обратно.
- С определителем номера штука в том, - словно обращаясь сам к себе, заговорил Ред, - что это в некотором роде жульничество. Телефонный звонок - всегда риск. Человек должен решить, рисковать ему или нет, отвечать или нет. В этом суть телефонной связи, я считаю.
Он с некоторым трудом поднялся и пошел в ванную. Эбби сказала ему в спину:
- Но это многое объяснило бы, согласись? Если он действительно гей.
Ред уже закрывал дверь ванной, но высунул голову и недовольно уставился на жену. Его тонкие черные брови, обычно прямые как палочки, почти связались узлом.
- Иногда, - бросил он, - я горько проклинаю тот день, когда женился на социальном работнике. - И громко хлопнул дверью.
Когда Ред вернулся, Эбби сидела на кровати, сцепив руки на груди поверх кружев ночной сорочки.
- Ты не можешь винить во всех бедах Денни мою профессию, - сказала она.
- Я только о том, что ты иногда проявляешь чрезмерное понимание. Всепрощение, сострадание. Лезешь ребенку в душу.
- Понимание не бывает чрезмерным.
- Слова типичного соцработника.
Она раздраженно фыркнула и еще раз посмотрела на телефон, который стоял со стороны мужа. Ред забрался под одеяло, закрыв ей обзор, и выключил лампу на прикроватном столике. Комната погрузилась в темноту, лишь слабо светились два высоких окна, выходящие на газон перед домом.
Ред лежал на спине, а Эбби все сидела.
- Как думаешь, он перезвонит? - спросила она.
- Да, рано или поздно.
- Мальчику и так пришлось призвать на помощь всю свою храбрость. Вдруг он больше не осмелится?
- Храбрость? Какую еще храбрость? Мы его родители. Зачем для звонка родителям храбрость?
- Не родителям, а тебе, - сказала Эбби.
- Это нелепо. Я сроду его пальцем не тронул.
- Да, но и не поощрял никогда. Ты вечно ищешь в нем недостатки. С девочками ты весь сахарный, и Стем тоже твой человек. Но Денни! С ним все сложно. Иногда мне кажется, что он тебе даже не нравится.
- Эбби, побойся бога! Ты прекрасно знаешь, что это неправда.
- Нет, конечно, ты его любишь. Но я видела, как ты иногда на него смотришь. С таким выражением: это еще что за тип? Не думай, что он этого не замечает.
- Прекрасно, - ответил Ред. - Но как тогда получилось, что избегает он тебя, а не меня?
- Ничего он меня не избегает!
- Лет с пяти-шести он не пускал тебя в свою комнату. Сам готов был менять постельное белье, лишь бы ты к нему не заходила. Он почти никогда не приводил в гости друзей, не признавался, как их зовут, и даже не рассказывал, как провел день в школе. Уйди, мама, говорил, не мешай, не лезь, не дыши мне в затылок. А та книжка с картинками - ну, которую он терпеть не мог, которую изорвал, помнишь? Где крольчонок, чтобы убежать, хотел превратиться в рыбку, в облачко и тому подобное, а мама-крольчиха твердила, что превратится в то же самое - и за ним! Денни вырвал из этой книги все страницы до единой!
- Это абсолютно ни при...
- Ты удивляешься, почему он стал голубым? То есть не стал, но как будто бы стал, раз уж ему пришло в голову этим нас ошарашить, так вот знаешь почему? Я тебе скажу. Дело всегда в матери. В чертовой, понимаешь ли, матери!
- Что? - вскричала Эбби. - Это нелепая, устаревшая, ретроградская и... неверная теория! Я даже отвечать ничего не стану.
- Однако вон сколько наговорила.
- Как тогда насчет отца? Если следовать твоим же средневековым воззрениям. Как насчет отца-строителя, крутого мачо, который только и твердил сыну: "Не трусь, будь мужчиной, не хнычь из-за пустяков, лучше влезь на крышу и приколоти шифер!"
- Шифер не приколачивают, Эбби.
- Так что насчет отца? - повторила она.
- Хорошо, хорошо! Я такой. Худший в мире папаша. Все, поздно, не поправишь.
На мгновение воцарилась тишина, и стало слышно, как мимо едет машина.
- Я не сказала, что ты худший.
- Ну... - буркнул Ред.
Они помолчали. Затем Эбби спросила:
- Есть ведь, кажется, номер, который можно набрать, чтобы узнать, кто звонил последним?
- Звездочка шестьдесят девять, - незамедлительно ответил Ред и кашлянул. - Но ты же не станешь?..
- Почему?
- Напомню тебе, что разговор прервал Денни.
- Это потому, что ты его обидел, - заявила Эбби.
- Если б я его обидел, он бы подождал вешать трубку. Не бросил бы ее так сразу. А он как будто только того и ждал. Прямо-таки потирал руки в предвкушении, когда делал свое признание. Так с места в карьер все и выдал. Я хотел тебе кое-что сказать, говорит.
- Раньше было "мне нужно тебе кое-что сказать".
- Ну да, как-то так.
- Но все-таки что?
- А есть разница?
- Да, есть.
Ред помолчал секунду. Потом задумчиво зашептал:
- Я должен тебе кое-что сказать... Мне нужно тебе кое-что сказать... Пап, я хотел бы... - И сдался: - Я не помню.
- Набери "звездочка шестьдесят девять", будь добр.
- Я все не могу понять, зачем ему это? Знает же, что я не гомофоб. Черт, да у меня и на работе есть гей, мастер по гипсокартону. О чем Денни прекрасно известно. Не понимаю, почему он думал нас этим разозлить. В смысле, я, конечно же, не в восторге. Своим детям желаешь как можно меньше трудностей в жизни. Но...
- Дай телефон, - попросила Эбби.
Раздался звонок. Эбби бросилась через Реда, но он схватил трубку первым. Впрочем, после небольшой возни телефон все равно оказался у Эбби. Она села прямо и сказала:
- Денни?
И тут же:
- А, Джинни.
Ред опять лег ровно.
- Нет-нет, не спим, - заверила Эбби. И после паузы: - Конечно. А что с твоей? - Снова пауза. - Нет-нет, без проблем. Да, завтра в восемь, увидимся, пока.
Она передала трубку Реду. Тот взял ее и поставил на базу.
- Просит мою машину, - объяснила Эбби, укладываясь на своей стороне кровати. И добавила тонким, каким-то очень одиноким голосом: - Звездочка шестьдесят девять теперь не сработает, да?
- Нет, - ответил Ред. - Не думаю.
- Ой, но что же нам делать? Мы больше никогда его не услышим. Он не даст нам второго шанса.
- Да что ты, милая, - успокоил Ред, - Денни обязательно еще позвонит, точно тебе говорю.
Он привлек жену к себе, пристроил ее голову на свое плечо. Так они и лежали, пока Эбби не успокоилась и не задышала медленно, размеренно. А Ред все смотрел в темноту и вдруг зашептал еле слышно, пробуя так и этак:
- Должен сказать тебе кое-что. Мне нужно тебе кое-что сказать. Пап, я бы хотел. Пап, мне нужно. - Потом раздраженно мотнул головой на подушке и начал снова: - Сказать тебе кое-что: я гей. Кое-что тебе сказать: думаю, что я гей. Я гей. Я думаю, что я гей. Думаю, что, возможно, я гей. Я гей.
В конце концов Ред замолчал и тоже заснул.
Сенсация в НБА! Че Флорес: "Я трансгендер и небинар!"
25 октября 2023
На 400 % выросло в США число книг, запрещенных в школьных библиотеках
28 сентября 2023
Битва за права ЛГБТ в Вайоминге: директора библиотеки уволили после 27 лет работы
20 августа 2023
Звезда шоу "Холостяк" Габби Уинди представила свою девушку
6 августа 2023
Прорыв в профессиональном спорте: Кевин Максен - первый тренер-гей в НФЛ
22 июля 2023
"Я не заслуживаю страдать" - первый открытый черный гей-футболист о причинах камин-аута
2 июля 2023
Пит Буттиджич и его супруг отметили День отца трогательными посланиями друг другу и детям
21 июня 2023
Gay.Ru не прощается, обещая сохранить своё наследие в сети
22 декабря 2023
Зейн Филлипс без рубашки в соблазнительной фотосессии от Патрика Черча
21 декабря 2023
[ВИДЕО] Трейлер нового фильма про маньяка с участием Закари Куинто и Джейкоба Элорди
20 декабря 2023
Секс-скандал в Сенате США: сотрудник уволен за интимное видео в зале заседаний
19 декабря 2023
Историческое решение Ватикана: Папа Франциск благословляет однополые союзы
19 декабря 2023
Скандал вокруг премии: Маша Гессен, Газа и германская полемика
18 декабря 2023
Возвращение хламидиоза и гонореи: Европа сталкивается с растущей угрозой
17 декабря 2023
Поздним июльским вечером 1994 года Реду и Эбби Уитшенк позвонил их сын Денни. Супруги укладывались спать, Эбби стояла у комода в комбинации, вынимая шпильки из пучка непослушных светло-русых волос. Сухопарый брюнет Ред, в полосатых пижамных штанах и белой футболке, сидел на краю кровати и снимал носки; он и ответил, когда рядом на ночном столике затрещал телефон.
И затем:
- А, привет.
Эбби, с поднятыми руками, повернулась от зеркала.
- В каком смысле. - В голосе ее мужа не было вопроса. - А? Что за чушь, Денни?
Эбби уронила руки.
- Алло? - произнес Ред. - Эй. Алло? Алло?
Он пару секунд помолчал и повесил трубку.
- В чем дело? - спросила Эбби.
- Он гей.
- Что?!
- Мне, говорит, нужно тебе кое-что сообщить. "Я гей".
- И ты повесил трубку?!
- Нет, Эбби. Он повесил. Я только и успел сказать: "Что за чушь?" - а он уже шварк - и все.
- Ред, ну как же так можно? - простонала Эбби и потянулась назад за бесцветным, некогда розовым, синельным халатом. Укуталась, туго завязала пояс. - Что на тебя нашло?
- Да я же не хотел его обидеть! Когда тебе такое выдают, что еще скажешь? "Что за чушь". Нормальная реакция.
- Я имел в виду, - принялся объяснять Ред, - "что еще за чушь, чем еще ты вздумал нас огорошить, Денни?" И он великолепно меня понял. Уж поверь. Зато теперь у него есть полное право заявить, что во всем виноват я, моя узколобость, или ретроградство, или... в общем, он найдет словечко. И он обрадовался, что я так ответил. Потому и повесил трубку: только и ждал от меня промашки.
- Ладно. - Эбби переменила тон, заговорила деловито: - Откуда он звонил?
- Мне почем знать? У него нет постоянного адреса, он не объявлялся целое лето, он уже поменял работу дважды. Правда, дважды - это с его слов, а может, и больше! Парню всего девятнадцать, а мы не в курсе, в каком уголке планеты его искать! Это, спрашивается, нормально?
- А тебе по звуку не показалось, что это межгород? Ты не слышал такого, знаешь... шуршания? Вспомни. Мог он звонить отсюда, из Балтимора?
- Я не знаю, Эбби.
Она села рядом с мужем. Матрац прогнулся в ее сторону: Эбби была женщина широкая, плотная.
- Надо его найти, - сказала она. И чуть погодя: - Нам нужен этот... как его... определитель номера. - Она наклонилась и впилась взглядом в телефон. - Боженька, подари нам определитель прямо сейчас!
- Зачем? Чтобы ты ему названивала, а он не отвечал?
- Он никогда так не поступит. Он бы увидел, что это я звоню. И обязательно ответил бы, если б видел, что это я.
Она вскочила и зашагала туда-сюда по персидской ковровой дорожке в центре вытертой почти до белизны от ее хождений. Спальня, просторная, хорошо обставленная, радовала глаз своей уютной затрапезностью - естественной для комнат, обитатели которых давно перестали замечать их красоту.
- А голос, какой у него был голос? - Эбби не успокаивалась. - Нервный? Расстроенный?
- Обычный.
- Это по-твоему. Он выпил? Как тебе показалось?
- Не знаю.
- А был с ним кто-нибудь? Компания?
- Не могу сказать...
- Или... кто-то один?
Ред резко вскинул глаза:
- Ты же не думаешь, что он серьезно?
- Разумеется, серьезно! Иначе с чего бы ему такое заявлять?
- Эбби, он не голубой.
- Ты откуда знаешь?
- Знаю, и все. Попомни мои слова. Потом поймешь, что вела себя глупо: ах, ужас и кошмар, я делала из мухи слона!
- Тебе просто удобно так считать.
- Да где твоя женская интуиция? Ведь речь о парне, который еще в средней школе довел девчонку до беды.
- И что? Это ничего не значит. Может, это вообще симптом.
- Чего-чего?
- Ничего нельзя знать наверняка о сексуальной жизни другого человека.
- Вот уж слава тебе господи, - проворчал Ред.
Он наклонился и, кряхтя, потянулся под кровать за тапочками, а Эбби остановилась и вновь приклеилась взглядом к телефону. Положила руку на трубку, замерла в нерешительности. Быстро схватила, на полсекунды прижала к уху, бросила обратно.
- С определителем номера штука в том, - словно обращаясь сам к себе, заговорил Ред, - что это в некотором роде жульничество. Телефонный звонок - всегда риск. Человек должен решить, рисковать ему или нет, отвечать или нет. В этом суть телефонной связи, я считаю.
Он с некоторым трудом поднялся и пошел в ванную. Эбби сказала ему в спину:
- Но это многое объяснило бы, согласись? Если он действительно гей.
Ред уже закрывал дверь ванной, но высунул голову и недовольно уставился на жену. Его тонкие черные брови, обычно прямые как палочки, почти связались узлом.
- Иногда, - бросил он, - я горько проклинаю тот день, когда женился на социальном работнике. - И громко хлопнул дверью.
Когда Ред вернулся, Эбби сидела на кровати, сцепив руки на груди поверх кружев ночной сорочки.
- Ты не можешь винить во всех бедах Денни мою профессию, - сказала она.
- Я только о том, что ты иногда проявляешь чрезмерное понимание. Всепрощение, сострадание. Лезешь ребенку в душу.
- Понимание не бывает чрезмерным.
- Слова типичного соцработника.
Она раздраженно фыркнула и еще раз посмотрела на телефон, который стоял со стороны мужа. Ред забрался под одеяло, закрыв ей обзор, и выключил лампу на прикроватном столике. Комната погрузилась в темноту, лишь слабо светились два высоких окна, выходящие на газон перед домом.
Ред лежал на спине, а Эбби все сидела.
- Как думаешь, он перезвонит? - спросила она.
- Да, рано или поздно.
- Мальчику и так пришлось призвать на помощь всю свою храбрость. Вдруг он больше не осмелится?
- Храбрость? Какую еще храбрость? Мы его родители. Зачем для звонка родителям храбрость?
- Не родителям, а тебе, - сказала Эбби.
- Это нелепо. Я сроду его пальцем не тронул.
- Да, но и не поощрял никогда. Ты вечно ищешь в нем недостатки. С девочками ты весь сахарный, и Стем тоже твой человек. Но Денни! С ним все сложно. Иногда мне кажется, что он тебе даже не нравится.
- Эбби, побойся бога! Ты прекрасно знаешь, что это неправда.
- Нет, конечно, ты его любишь. Но я видела, как ты иногда на него смотришь. С таким выражением: это еще что за тип? Не думай, что он этого не замечает.
- Прекрасно, - ответил Ред. - Но как тогда получилось, что избегает он тебя, а не меня?
- Ничего он меня не избегает!
- Лет с пяти-шести он не пускал тебя в свою комнату. Сам готов был менять постельное белье, лишь бы ты к нему не заходила. Он почти никогда не приводил в гости друзей, не признавался, как их зовут, и даже не рассказывал, как провел день в школе. Уйди, мама, говорил, не мешай, не лезь, не дыши мне в затылок. А та книжка с картинками - ну, которую он терпеть не мог, которую изорвал, помнишь? Где крольчонок, чтобы убежать, хотел превратиться в рыбку, в облачко и тому подобное, а мама-крольчиха твердила, что превратится в то же самое - и за ним! Денни вырвал из этой книги все страницы до единой!
- Это абсолютно ни при...
- Ты удивляешься, почему он стал голубым? То есть не стал, но как будто бы стал, раз уж ему пришло в голову этим нас ошарашить, так вот знаешь почему? Я тебе скажу. Дело всегда в матери. В чертовой, понимаешь ли, матери!
- Что? - вскричала Эбби. - Это нелепая, устаревшая, ретроградская и... неверная теория! Я даже отвечать ничего не стану.
- Однако вон сколько наговорила.
- Как тогда насчет отца? Если следовать твоим же средневековым воззрениям. Как насчет отца-строителя, крутого мачо, который только и твердил сыну: "Не трусь, будь мужчиной, не хнычь из-за пустяков, лучше влезь на крышу и приколоти шифер!"
- Шифер не приколачивают, Эбби.
- Так что насчет отца? - повторила она.
- Хорошо, хорошо! Я такой. Худший в мире папаша. Все, поздно, не поправишь.
На мгновение воцарилась тишина, и стало слышно, как мимо едет машина.
- Я не сказала, что ты худший.
- Ну... - буркнул Ред.
Они помолчали. Затем Эбби спросила:
- Есть ведь, кажется, номер, который можно набрать, чтобы узнать, кто звонил последним?
- Звездочка шестьдесят девять, - незамедлительно ответил Ред и кашлянул. - Но ты же не станешь?..
- Почему?
- Напомню тебе, что разговор прервал Денни.
- Это потому, что ты его обидел, - заявила Эбби.
- Если б я его обидел, он бы подождал вешать трубку. Не бросил бы ее так сразу. А он как будто только того и ждал. Прямо-таки потирал руки в предвкушении, когда делал свое признание. Так с места в карьер все и выдал. Я хотел тебе кое-что сказать, говорит.
- Раньше было "мне нужно тебе кое-что сказать".
- Ну да, как-то так.
- Но все-таки что?
- А есть разница?
- Да, есть.
Ред помолчал секунду. Потом задумчиво зашептал:
- Я должен тебе кое-что сказать... Мне нужно тебе кое-что сказать... Пап, я хотел бы... - И сдался: - Я не помню.
- Набери "звездочка шестьдесят девять", будь добр.
- Я все не могу понять, зачем ему это? Знает же, что я не гомофоб. Черт, да у меня и на работе есть гей, мастер по гипсокартону. О чем Денни прекрасно известно. Не понимаю, почему он думал нас этим разозлить. В смысле, я, конечно же, не в восторге. Своим детям желаешь как можно меньше трудностей в жизни. Но...
- Дай телефон, - попросила Эбби.
Раздался звонок. Эбби бросилась через Реда, но он схватил трубку первым. Впрочем, после небольшой возни телефон все равно оказался у Эбби. Она села прямо и сказала:
- Денни?
И тут же:
- А, Джинни.
Ред опять лег ровно.
- Нет-нет, не спим, - заверила Эбби. И после паузы: - Конечно. А что с твоей? - Снова пауза. - Нет-нет, без проблем. Да, завтра в восемь, увидимся, пока.
Она передала трубку Реду. Тот взял ее и поставил на базу.
- Просит мою машину, - объяснила Эбби, укладываясь на своей стороне кровати. И добавила тонким, каким-то очень одиноким голосом: - Звездочка шестьдесят девять теперь не сработает, да?
- Нет, - ответил Ред. - Не думаю.
- Ой, но что же нам делать? Мы больше никогда его не услышим. Он не даст нам второго шанса.
- Да что ты, милая, - успокоил Ред, - Денни обязательно еще позвонит, точно тебе говорю.
Он привлек жену к себе, пристроил ее голову на свое плечо. Так они и лежали, пока Эбби не успокоилась и не задышала медленно, размеренно. А Ред все смотрел в темноту и вдруг зашептал еле слышно, пробуя так и этак:
- Должен сказать тебе кое-что. Мне нужно тебе кое-что сказать. Пап, я бы хотел. Пап, мне нужно. - Потом раздраженно мотнул головой на подушке и начал снова: - Сказать тебе кое-что: я гей. Кое-что тебе сказать: думаю, что я гей. Я гей. Я думаю, что я гей. Думаю, что, возможно, я гей. Я гей.
В конце концов Ред замолчал и тоже заснул.
Впервые опубликовано на Lenta.Ru
Перевод Никиты Лебедева
Фото Collin McAdoo
30 мая 2016 года
Перевод Никиты Лебедева
Фото Collin McAdoo
30 мая 2016 года
Смотрите также
Темы:
Стиль Здоровье СПИД
Большинство людей с ВИЧ в США старше 50 лет
Кино
Реальность, роман и фильм: три ипостаси "Моего полицейского"
Здоровье СПИД
Новое исследование направлено на понимание причин, почему среди долгоживущих с ВИЧ более высокие уровни сердечно-сосудистых заболеваний и других проблем со здоровьем.
Искусство Кино
Экранизации литературных произведений нередко способны дать им вторую жизнь: так случилось и с вышедшим в 2012 году романом Бетан Робертс "Мой полицейский", недавно переведенном на русский.
Общество:
Другие материалы
самые популярные
самые популярные
последние материалы
последние материалы
Стиль Здоровье Уход за собой
Как с возрастом сохранять тонус мышц
Мода Прикид
Стиль и кино: Тейлор Захар Перес в вихре модных показов
Здоровье Уход за собой
Почти все с возрастом усыхают. Пожилые люди испытывают больше трудностей с наращиванием мышечной массы, чем дети и подростки.
Стиль Мода Прикид
Тейлор Захар Перес, актер, получивший широкую известность благодаря роли в популярном гей-ромкоме на Prime Video "Красный, белый и королевский синий", отмечен не только актерским талантом...
