Работая в Гарварде, Уэллсли и в Университете Южной Калифорнии, я прочитал огромное количество художественной литературы и, в частности, все самые знаменитые английские школьные повести ХIХ - первой половины ХХ вв., равно как и научную литературу о них. Вообще говоря, меня интересовала не столько подростковая гомосексуальность, сколько отражение школьной жизни в художественной литературе. Читатели постарше, если таковые есть в Интернете, возможно, помнят, что я много лет занимался проблемами юношеской психологии и также инициировал специальный раздел этнографии, который назвал "этнографией детства" (теоретико-методологические основы ее изложены в моей книге "Ребенок и общество: историко-этнографическая перспектива". М. 1988). В книгу "Лунный свет на заре" эти материалы не вошли, "доводить" их до статейного уровня я не собираюсь, это потребовало бы специального литературоведческого анализа. Но посетителям гей.ру эти черновые заметки и фрагменты могут быть небезынтересны.

Для понимания викторианской гомоэротики очень важны романы и повести из школьной жизни. В то время это был самый популярный жанр литературы. В произведениях ХIХ в. мальчишеская дружба и товарищество всячески поэтизируется и романтизируется, но их подспудный гомоэротизм остается в тени, его можно уловить только в переписке, интимных дневниках и воспоминаниях.

Автора книги "Школьные дни Тома Брауна" (1857) Томаса Хьюза, которого называли "Колумбом мира мальчишеского школьного романа" (позже по ней поставили несколько фильмов) больше всего волнует мальчишеский кодекс чести, самоконтроль и дух товарищества. Другой автор, 27-летний учитель и священник Фредерик Уильям Фаррар в повести "Эрик, или мало-помалу" (1858), также прославляет мужество, серьезность и честность, но в то же время критически относится к культу спортивных игр, акцентируя не столько "школьный дух", сколько индивидуальное самовоспитание. Многие встретили эту повесть враждебно, усмотрев в ней подрыв привычного образа сильного мужчины. Несмотря на читательский успех, многим тогдашним мальчикам книга казалась слащавой и слюнявой. Но хотя Фаррара часто противопоставляли Хьюзу, фактически оба автора были друзьями и имели много общих идей.

Постепенно идеализированные образы группового товарищества дополняются и отчасти сменяются культом индивидуальной дружбы между мальчиками. Однако публичное выражение и даже описание нежных эмоций считалось проявлением дурного вкуса, как в жизни, так и в литературе. Повесть Редьярда Киплинга "Сталки и К" (1899) литературоведы считают атакой на "Эрика"; ее герои, трое озорников, исповедуют форменный культ силы и войны. Но хотя многие факты повести автобиографичны, сам Киплинг был в школе аутсайдером. По словам одноклассника, мальчиком Киплинг " был форменным книжным червем, неспортивным, необщительным и, как ни грустно, определенно жирным". Его книга - выражение мечты о "настояшей" мальчишеской жизни, которой у самого автора не было.

Постепенно отношение к эмоциям меняется. В книге Э.М. Форстера "Самое долгое путешествие" (1907), рассказывается об учителе, который сам психологически остается мальчиком, а школа подвергается критике за подавление мальчишеских чувств. Эта тема будет подробнее раскрыта писателем много лет спустя, в повести "Морис".

Огромным успехом пользовалась книга Хорэса Эннсли Вэчелла "Хилл: роман о дружбе" (1905), описывающая нежную романтическую дружбу двух мальчиков, Десмонда и Верни, в знаменитой школе Харроу. Защищая школьную дружбу и жизнь от возможных обвинений, автор не замечает сексуальных аспектов отношений между подростками. Однако этот запрет продержался недолго.

Первой книгой, в которой открыто говорилось о школьной гомоэротике, была автобиографическая повесть Алека Во (Alec Waugh) "Отсвет юности" (1917). В момент публикации автору было всего 17 лет, он только что окончил школу. В своей автобиографии "Ранние годы Алека Во" (1962) писатель откровенно рассказал о своем жизненном опыте в Шерборнской школе, включая "особые дружбы", основанные на привязанности старших мальчиков к младшим, более нежных и чем-то похoжих на девочек. По словам Во, "эти дружбы окрашивают жизнь мальчика из публичной школы так же ярко, как любовь окрашивает жизнь взрослого мужчины. Это в самом деле любовь, особый вид любви, идеалистической, бескорыстной, платонической". Сам Алек пережил в школьные годы три таких влюбленности. Чувственность в них редко удовлетворялась, большей частью все ограничивалось взглядами, записками, тайными встречами и поцелуями. Если такие отношения становились известными, "виновников" строго наказывали, исключали из школы; еще страшнее были насмешки товарищей Эти дружбы не всегда оставались платоническими. Во признает, что у него, как и у других мальчиков, был реальный гомосексуальный опыт в школе. В 16 лет его едва не исключили за это из школы, но оставили, подвергнув официальному бойкоту до окончания последнего семестра ( впрочем, соученики Алека по "дому" этот бойкот не поддержали).

В повести Во эти темы, естественно, были завуалированы. Тем не менее она вызвала публичный скандал, имена самого Алека и его отца были даже вычеркнуты из списка старых учеников. Это типично мальчишеская книга, описывающая главным образом спортивные игры и борьбу за власть между мальчиками. У мальчишек был собственный, достаточно строгий, кодекс чести, но по отношению к учителям все позволено, обман их - это доблесть. К телесным наказаниям мальчики относятся спокойно. Во без малейшего возмущения рассказывает, как его пороли старшие ученики, и как он сам, став префектом, порол других. Даже если конкретное наказание иногда кажется несправедливым, в правомерности самой порки и иерархической системы у Алека никаких сомнений нет, хотя он по характеру - бунтарь, и очень этим гордится.

О сексе Во не говорит, стесняется, но упоминает, что сразу же по поступлении в школу один старший мальчик пригласил его "прогуляться", причем отказ представлял немалый риск. Отношение мальчиков к гомосексуальным отношениям вполне терпимое, но ни в коем случае нельзя попадаться, -в этом случае никто, даже самые близкие друзья, за тебя не вступится. Сама эта дружба описывается очень тепло: "Он не знал, каковы были его реальные чувства, и даже не пытался анализировать их. Он только знал, что когда он был с Моркомбом, он был неописуемо счастлив".

В позднейших школьных повестях и мемуарах обо всем говорится более откровенно. Известный писатель Сирил Коннолли, вспоминая свое пребывание в Итоне в годы первой мировой войны, рассказывает, что перед отправкой в школу мальчиков предупреждали не дружить ни с кем старше себя больше, чем на полтора года, никого не пускать к себе в кровать и т.д. Однако собственные чувства были сильнее. Пятнадцатилетний Сирил страстно влюбился в своего ровесника: "Это означало желание положить мою личность к чьим-то ногам, как щенок кладет тряпичный мячик; непрерывные мечты, планирование сюрпризов, обмен откровениями, подношение подарков, агонию ожидания, безумство нетерпения, предчувствие скуки после свидания, более острое, чем одиночество, которое встреча должна была вылечить". Но форменные объяснения в любви, нежные письма и ревность только пугают любимого, который хочет ограничиться более спокойной дружбой. А тут - "дружба должна быть Всем или Ничем". Закрытые мужские школы прекрасны, но они формируют из мальчиков Вечных Подростков, которые не могут вырваться из этой психологической среды.

В английских школьных повестях ХХ в., которые все, как правило, более или менее автобиографичны, настойчиво воспроизводится один и тот же конфликт между романтической дружбой-влюбленностью двух мальчиков и телесной гомосексуальностью. При этом противопоставляются не только разные типы отношений (благородные чувства героя контрастируют с животной похотью его одноклассников), но и разные уровни одной и той дружбы. Пока между мальчиками нет физической близости, они могут считать свои взаимоотношения дружескими, нереализованные желания делают их дружбу даже более страстной. Но как только между ними возникает сексуальная близость, "особенная дружба" (special friendship) переходит в разряд "неназываемого порока", после чего немедленно происходит охлаждение или разрыв, часто трагический.

Герой популярного романа Саймона Рейвена "Филдинг Грей" (1967, действие происходит в 1945 г.) 17-летний Филдинг - честолюбивый юноша, отличный ученик и спортсмен, с 13 лет имел в школе эпизодические сексуальные контакты с младшими мальчиками, но без серьезной эмоциональной вовлеченности, И вдруг Филдинг по-настоящему влюбился в своего одноклассника Кристофера Роланда. Его чувство встречает взаимность. Юноши украдкой встречаются, обмениваются записками, вызывая тем самым подозрения и пересуды соучеников. Однако Крис мечтает о всеобъемлющей любви, когда как Филдинга влечет преимущественно его тело. Вначале он сам этого не понимает, но однажды, когда мальчики встретились на сеновале и впервые разделись донага, у Криса в объятиях друга произошло непроизвольное семяизвержение. Ему противно и мучительно стыдно за себя. Филдинг нисколько не осуждает Криса, с ним самим этого не случилось только потому, что он был слишком возбужден и взволнован, у него не было даже эрекции; воспоминания об этих мгновениях интимности его волнуют. Однако этого случая достаточно, чтобы Крис утратил для него очарование невинности, теперь он привлекает его лишь сексуально, а в этом случае игра может не стоить свеч - риск разоблачения слишком велик. Филдинг уклоняется от новой встречи с Крисом, хотя в одиночестве мечтает о ней. Крис чувствует, что он больше не представляет для Филдинга человеческого интереса, что его хотят просто использовать, и в отчаянии кончает с собой.

Сходная драма разыгрывается в романе Майкла Кэмбелла "Прости нас, Боже".(1968). Восемнадцатилетний Карлтон и шестнадцатилетний Аллен страстно любят друг друга. Оба - сильные спортсмены и авторитетные в школе ребята. Сексуальной близости между ними нет, оба мальчика, особенно религиозный Аллен, ее боятся и считают грязной. Аллен все время опасается, что Карлтон его разлюбит. При очередной тайной встрече в лесу, Карлтон, не раздеваясь, ложится на Аллена и при этом у него происходит семяизвержение. Аллен этого даже не заметил, но Карлтону мучительно стыдно за себя: он невольно запачкал их чистую любовь. Не в силах взглянуть другу в глаза, он просит его уйти. Аллен же думает, что эта просьба - знак охлаждения, и прерывает отношения совсем.

Гомоэротические школьные дружбы обычно описываются в сентименально-романтических и даже трагических тонах. Но о школьном сексе часто пишут и с юмором. Тот же Саймон Рейвен в книге "Старая школа" (1986) рассказывает много забавных историй о нравах старого Итона.

Одного мальчика, Курца, товарищи дружно презирали, потому что он был наивным, неспортивным и даже не мастурбировал. В старшем классе он вдруг похорошел, стал хорошо учиться, а главное - взял себе красивого фэга, приняв кокетливые улыбки младшего мальчика за выражение искренней симпатии. Как только это случилось, все влиятельные в школе юноши стали интересоваться Курцем и обращаться к нему с разными вопросами: "только ты сразу не отвечай, а пришли мне записку со своим мальчиком!". Курц приписывал этот неожиданный успех себе, но в армии, когда он опять потерял популярность у прежних школьных друзей, он понял, что дело нечисто. Кто-то из бывших одноклассников объяснил ему секрет, и это помогло ему осознать собственную гомосексуальность.

В Итоне ходило множество анекдотов о том, как выкручиваться из трудных ситуаций. Вот несколько примеров.

"Ну, что ты волнуешься? Я просто пробую на тебе прием, которому нас сегодня обучали на уроке пожарного дела. - Ну, если так, я не возражаю. Может быть ты хочешь еще попрактиковаться?"

"Как удачно, сэр, что вы так неожиданно зашли. Москит очень больно укусил Недлера прямо в пах, там все распухло, мы думаем, не показаться ли ему медсестре. Может быть вы тоже взглянете?"

"Видите ли, сэр, когда с ним это случилось, он испугался и подумал, что болен. Но как только он показал мне, я ему все объяснил. А почему я сам в таком же состоянии, сэр? Я должен был показать ему, что это вполне нормально и случается с каждым."

По неписаному правилу, учителя, каковы бы были их сомнения, принимали самые нелепые объяснения: нельзя же не верить слову джентльмена!