Таллер описал свои ощущения в книге Cracks in the Iron Closet: Travels in Gay & Lesbian Russia - путешествие, социальная история, анализ новостей и дневник в одной книге. Мы недавно разговаривали с Дэвидом (лично и по телефону), почему американцы поддержали его недюжинное начинание. Книга была издана и "Нью Йоркер" ее "увлекающей", а "Сан Франциско Кроникл" - "трогающей до глубины души".  Я составлял Дэвиду компанию во время его первой поездки в Россию в 1991 году. Мы были частью группы из 70 геев, помогавшим в устроении кинофестивалей и конференций в Ленинграде и Москве. Во время поездки я работал только как репортер, в то время как Дэвид начал исследования русской гей-жизни, впоследствии озаглавленные как "Американский секс-шпион" и вошедшие в его очаровательную книгу.

Рекс Уокнер: Что американцы и другие представители западного мира узнают о себе из книги о русской гомосексуальности?

Дэйв Таллер: Многим идея книги о русских геях кажется далеко идущей. Я из Нью-Йорка, живу в Кастро и мне казалось, что я много знал о собственной сексуальности. А я оказался весьма ограниченным и самодовольным. Будучи в России я стал постепенно узнавать о влиянии культуры на сексуальность, о приспособлении людей, стал больше понимать самого себя. Это частично объясняется тем, что у меня были романтические отношения с русской лесбиянкой и частично тем, что я наблюдал за героизмом русских геев, которые не только выжили, но и, преследуемые законом, сделали очень много для улучшения своей жизни и жизни других геев. Американцы имеют склонность к мессианству, постоянно ждут помощи от посторонних.

РВ: Что будет представлять из себя русское гей-сообщество при сохранении текущего положения вещей?

ДТ: В чем оно станет похоже на наше, но все равно останется другим. Русские иначе понимают "сообщество". Под влиянием пережитков советской системы, русские боятся объединяться с совершенно незнакомыми им людьми, считать, что они - одно сообщество. И не ассоциируют себя как один коллектив. Русских постоянно заставляли присоединяться к идеологическим группам, которым они не имели причин доверять. Приходят геи и говорят: "Мы - большое гей-сообщество, присоединяйтесь", а русские отвечают - "Пошел на х.."

"Я - гей, ты - гей, мы друг друга не знаем, но у нас есть общие интересы, которые и помогут нам найти общий язык." Вот идея, которая никак не может пустить корни в российской земле. Русские доверяют друг другу не абстрактно, а только через личные связи. Исходя из их опыта, это имеет огромный смысл и я их понимаю. Русские меньше, чем американцы склонны наклеивать ярлыки и более гибки в их мироощущении. Геи не спят с лесбиянками, лесбиянки не спят с мужчинами - русские считают это абсурдом, потому что они не хотят, чтобы ими понукали, как это делалось в советское время. Моя подруга лесбиянка Ксюша, занималась любовью с мужчинами, когда ей этого хотелось. В ответ на мои комментарии, что лесбиянки в Штатах сочли бы это предательством, сказала: "Они что, коммунисты? Что за тоталитаризм. Хватит мною командовать."

РВ: Да, но, наверное, это общность и объединяет геев в США. Во всяком случае, у меня гораздо больше общего с "натуралами", нежели с республиканцами или юппи.

ДТ: Удивительно, что русские быстро осуждают что-либо, зато гораздо терпимей нас по отношению к своим друзьям и знакомым. Так как кроме общения у русских раньше ничего не было материальных благ, то они отдали всю свою жизненную силу общению с другими людьми. Все думали, что СССР - зловещее место, где все отвратительно, а здесь была полная жизнь, в чем-то героическая и забавная

РВ: Если геи спят с женщинами, а лесбиянки с мужчинами, то может и гомосексуальность в России другая???

ДТ: Кто его знает. В гомосексуальность много непонятного. Почему я испытывал чувства к моей подруге Ксюше? Это оказалось для меня приятным сюрпризом -- я познакомился с частью меня, о которой я раньше не знал. В Штатах эта часть выпала из моего мироощущения и обрушилась на меня в России, дав понять, что возможно все.

РВ: Значит есть надежда, что я могу соблазнить натурала, живущим этажом ниже меня???

ДТ: Да, конечно, и натуралку тоже. В Москве я познакомился с лесбийской парой, намного старше меня. Они прожили вместе около 20 лет. Они тусовались с парнем, который был моложе их лет на 10, очень сексапильный. Я попытался с ним познакомиться, но он сообщил, что внутри он лесбиянка, и его привлекают только лесбиянки. Этот парень провел с этой парой 15 лет и они принимали его как лесбиянку.

РВ: И ты тоже считаешь, что он лесбиянка?

ДТ: Я принял его условия. В частности понял, что он не будет спать со мной потому что считает себя лесбиянкой. Здесь, в Штатах, мы так гордимся своим пост-модернизмом, гомосексуальностью и революционностью, а мои русские друзья уже 20 лет соответствуют этим понятиям, причем безо всякой теорий. Они просто не привыкли говорить о себе, как мы. Я понял, почему мои русские друзья не рассказали своим семьям правду о себе. Не потому, что они стыдились своего гомосексуализма, не из-за внутренней гомофобии, а потому, что в СССР люди привыкли самые свои сокровенные чувства и желания прятать в глубине души. Это их путь защиты, это и есть русская форма gay pride ("гей-гордость", уважение себя как гомосексуальной личности - прим. ред).

РВ: Большинство американских геев посчитали бы сокрытие своей ориентации весьма странной формой gay pride.

ДТ: Значит наша точка зрения к русским не подходит. Нельзя сказать, что русские геи хранят о себе молчание по тем же причинам, что и американцы. Мне больше нравится американская точка зрения. Я предпочитаю спокойно говорить о своей ориентации. Но в России, многие - не только геи и лесбиянки - выжили благодаря молчанию. С точки зрения американца в России плохие условия для геев, но это поверхностный взгляд. У русских геев есть потайная субкультура, невидимый мир, который хоть и боится открыться, но менее подавляем со стороны общества, чем было в Америке.

РВ: А теперь русские легче рассказывают о себе, когда не надо бояться правительства?

ДТ: По-моему, да. Люди определенно стали меньше бояться. Есть несколько дискотек и клубов для геев, в которых люди чувствуют себя комфортно, если могут их себе позволить.

РВ: А как насчет того, чтобы сообщить своим семьям?

ДТ: Это очень трудно. Большинство живет в одно- двух- трехкомнатных квартирах со своими родителями. Если бы моя мама не жила от меня за три тысячи миль, я бы меньше горел желанием сообщить ей о своей ориентации. Это не просто нежелание рассказывать, это часть культуры, предписывающей уважение к необходимости других людей сохранять в тайне некоторые аспекты своей жизни.

РВ: Увидим ли мы когда-нибудь многотысячный парад геев в Москве?

ДТ: Я думаю, что этому будут предшествовать многие тысячи людей, покупающие билеты на спектакли в театрах геев и покупающих романы о них. Это намного больше зависит от культуры, нежели политики. Политика, имеющее отношение к геям, до сих пор считается грязным делом. Каждый пытается сделать себе имя на втаптывании в грязь других, поэтому большинство геев смотрят на гей-активистов с некоторой снисходительностью или даже презрением. Кроме того, у нас есть больше возможностей думать о гей-движении, ведь русским приходится до сих пор массу времени тратить на заработки, на поиск жилья и голова у них занята мыслями поважнее гей-парадов. Наше время учить русских изменяться еще не пришло. Они должны сами понять, что им нужно и как это сделать. Это все, чему я научился.

© 1997 BEI; All Rights Reserved.
Интервью Рекса Уокнера (Rex Wockner)

Содержание: Broken Romance A Moscow Frame of Mind Adventures of a Dacha Sex Spy Fate and Scandals, Drink and Democracy A Little Bit of History Paranoia and Community Prisoners of Love Sex Spy in the Suburbs Transexual Nation Adventures of a Dacha Sex Spy (II) East and West and Zhirinovsky AIDS of the Russion Soul Theories, Theories, Theories Travels in Gay and Lesbian Siberia Public Faces, Private Lives Adventures of a Dacha Sex Spy (III)