На обложке новой книги "Жизнь в розовом цвете", вышедшей недавно в петербургском издательстве "Вектор", спина к спине сидят две девушки - ее авторы Елена Лацци и Марина Канторова. Они вместе уже десять лет: вместе боролись за право быть вдвоем, вместе доказывали родителям и всему миру, что их семья - это именно семья, вместе скитались по съемным квартирам, вместе сделали все, чтобы на свет появился их сын. И вот теперь вдвоем приехали в Москву на презентацию своей совместной книги. Там мы и воспользовались случаем задать интересующие нас вопросы.

- Лена, Марина, когда и у кого из вас появилась идея этой книги?

Лена: Еще четыре года назад мне пришла в голову идея сделать такую книжку. Даже название придумалось сразу. С тех пор эта мысль время от времени обсуждалась, но нам не казалось реальным ее воплотить. Было совершенно непонятно, к кому обратиться с подобным проектом. Да и где найти время, чтобы все это написать. Мы не чувствовали в себе сил сделать это и не знали, что могло бы быть в такой книге - личная история, наверно, не всем интересна, а делать научные выкладки мы были как-то не готовы.

- Всегда хотелось узнать, как, какими путями на книжных прилавках появляется гомосексуальная литература: хорошие связи авторов помогают, или тайные энтузиасты в издательствах?

Лена: Я сама работаю в издательстве. И когда мое руководство в очередной раз сказало мне, что от меня ждут новых проектов, я рискнула и предложила эту идею.

- И как отреагировало издательство?

Лена: Сначала восприняли в штыки. Сказали, что эта тема никому не интересна. Я попыталась доказать, что подобные издания востребованы как на Западе, так и у нас, поскольку есть художественная литература, есть музыкальные проекты, связанные с темой меньшинств. В итоге руководство поверило мне и разрешило заняться поиском авторов.
 
- И здесь, надо полагать, тоже возникла проблема...

Лена: Да, немедленно найти авторов мы не смогли. Сроки поджимали, и мы поняли, что книжку придется писать нам самим.

Марина: Вдруг оказалось, что издательству это не просто надо, а надо срочно. То есть через месяц-полтора книжка должна быть написана. Нас спасло только то, что мы подняли Интернет. Не в смысле скачивания каких-то материалов, а в смысле того, что мы обратились к девушкам - пользователям Интернета. Задавали им вопросы, и они присылали нам свои истории.
 
- Когда книга была закончена, насколько она отличалась от изначальной концепции?

Марина: Изначально никакой внятной концепции и не было. Что-то витало в воздухе... А потом нас стали спрашивать: "Что именно вы хотите сказать?". И тогда мы четко сформулировали, что мы имеем некий опыт, позитивный, хотя и нелегкий. И считаем нужным и возможным им поделиться. Тем более, что 8-10 лет назад мы сами искали литературу, людей, которые бы нам сказали, что все будет хорошо, все получится, что при таком построении жизненного сценария все может быть благополучно. И таких людей, таких книг мы тогда не нашли. Вот, собственно, первое, что мы хотели сказать в этой книге, - что все возможно. И второе - то, что большинство проблем, с которыми люди сталкиваются якобы из-за своей ориентации, на самом деле лежит вне ее. Это наши личностные проблемы: во взаимоотношениях с обществом, с родителями и т. п. И мы часто просто пытаемся свою какую-то неуспешность списать на ориентацию.

Лена: Изначально предполагалось, что это будет более автобиографическая вещь. Но когда мы поняли, что мы делаем первую в России книгу в таком жанре - книгу психологической поддержки для лесбиянок, стало ясно, что личной историей тут не обойдешься. И книга стала более программной.

- А разве не хотелось написать книгу исключительно о себе? Десять лет вместе - это богатый и довольно редкий опыт. Или программность книги была требованием издательства?

Марина: Нет. Это исключительно понимание ситуации. Одно дело, когда на рынке много такой литературы, и ты хочешь просто рассказать свою историю. Другое дело, когда твоя книга появляется первой. У каждого человека есть своя история. Но, наверное, только самому этому человеку интересно увидеть ее опубликованной. Для общества же такая история вряд ли имеет большое значение.

Лена: У нас у обеих филологическое образование, мы неплохо знаем литературу, так что не хотелось делать что-то, претендующее на художественность, конкурировать с классиками.

- А как вы писали вдвоем: кто-то думал, кто-то текст набивал? Или у вас своя семейная методика?

Лена: Изначально мы пытались писать в форме диалога. То есть одна что-то писала и по электронной почте отправляла второй - с тем, чтобы та возражала либо соглашалась - в общем, высказывала бы свое мнение. Таким образом были сделаны две главы, и они даже получили одобрение издательства. Но потом мне сказали, что так дело не пойдет. Наш диалог получился интересным по сути, но необоснованным по форме: мы не спорили друг с другом. Действительно, о чем нам спорить, если мы друг с другом согласны? И опять встал вопрос "как?". Тогда мы создали очень подробный план книги, и уже по этому плану каждая писала тот кусок, который ей интереснее и который она лучше представляет.

- В книге есть фраза, что вы не психологи, но впечатление такое, что пишут люди, все-таки весьма неплохо подкованные в психологии.

Марина: У нас нет психологического образования. Но я занималась социологией и какое-то базовое представление о психологии у меня есть. Все, что мы пишем в плане теории, - это наши домыслы. Это исключительно наш субъективный взгляд на проблемы гомосексуальных женщин. Каких-то вопросов мы старались касаться очень осторожно, а что-то писали, руководствуясь просто здравым смыслом. Скажем, мы нахально написали целую главу про поиск партнера. И нам говорят, что теоретически она очень хорошая. Но к практической жизни имеет мало отношения. Потому что у нас у самих опыта поиска партнера нет. Один раз нашли друг друга - вот, собственно, и все.

Лена: С того момента, как мы с Мариной познакомились, и до рождения ребенка прошло семь лет. И все эти семь лет, не будучи слишком обременены бытом, мы общались с разными людьми, наблюдали за ними и беспрерывно их обсуждали.

Марина: Мы не превратились в банальных сплетниц только потому, что обсуждали окружающих людей исключительно друг с другом. И при этом именно пытались понять явление, а не перемыть кости конкретному человеку. Может, именно это позволило нам написать книгу за столь нереально короткий срок.

Лена: Кстати, по поводу психологии. Месяц назад нас пригласили в институт психоанализа, где обсуждалась проблема сексуальной ориентации, И Марина делала доклад про осознание женщинами собственной гомосексуальности. Надо сказать, что после доклада психоаналитики подошли и сказали спасибо - за то, что мы их "вернули с небес на землю". Что, мол, они обсуждают эти темы, но все их обсуждения крайне далеки от реальности.

- Надо отдать вам должное, вы довольно честно рассказываете о том, как все обстоит на самом деле, не скрывая неприглядных сторон жизни лесбиянок, вроде пьяных мордобоев в клубах, тусовок, промискуитета и т.п. Разве не было желания сделать картинку более глянцевой, презентабельной. Ведь всем нам так хочется, чтобы мы нравились, чтобы нас любили. А смогут ли нас полюбить такими несовершенными?

Марина: Если человек хочет сформировать о себе хорошее впечатление, он не устраивает мордобоев, а не рассчитывает на то, что про это никто не расскажет. На самом деле, гетеросексуальный мир, противостоящий гомосексуальному, видит то, что лежит на поверхности. И все разговоры о том, что лесбиянки - это пьющие, курящие, матерящиеся женщины, возникают не на пустом месте. Поэтому сложно прийти и сказать: "Все не так, на самом деле, все лесбиянки - белые, пушистые, очаровательные девушки на каблуках".

Лена: Есть вещи экстремальные, вроде гей-парадов, а есть то, что называется "работа на местах": мы просто живем, и все видят, какие мы. Так и здесь: была задача не перевернуть представления, а сделать так, чтобы то представление, которое было, немножко изменилось. А для этого нужно сказать правду.

- На кого вы все-таки ориентировались, на лесбиянок или на гетеросексуалов?

Марина: Ориентировались мы на лесбиянок, но боимся, что получилось или "и тем, и этим", или "ни тем, ни этим". Хотелось объять необъятное.

Лена: Мы в равной степени принадлежим и к тому миру, и к этому. Сначала мне, как автору книги, хотелось высказаться в сторону гетеросексуального мира: маме, друзьям... Но при этом я понимала, что эта аудитория такую книжку не купит. Моя мама не купит. И мама девочки-лесбиянки не купит.

- Ваши мамы не читали книгу?

Марина: Папа попросил почитать, а мама вообще не знает, что мы ее написали.

Лена: Моя мама знает, что книжка вышла, она сопереживает, она очень интересуется, но у нее нет потребности это читать. И я ее понимаю: все, что там написано, она более или менее знает, а лишний раз видеть слово "лесбиянка" ей, полагаю, не хотелось бы. Так что гетеросексуалы, скорее всего, нашей книги не прочтут. Хотя глава, например, про гомофобию написана явно для них. Тем, кто с гомофобией сталкивался, не нужно рассказывать, что это такое.

- Как вы думаете, сколько еще времени геям и лесбиянкам нужно будет объяснять себя гетеросексуальному миру и когда, наконец, гетеросексуалы запомнят ответы на все эти уже набившие оскомину элементарные вопросы, чтобы мы смогли, наконец, заняться собой?

Марина: Это на данный момент нормальная ситуация и нормальные вопросы, потому что ответов на них гетеросексуальная аудитория не знает. И спасибо, что им это интересно. И спасибо, что они находят в себе мужество (или наглость?) эти вопросы сформулировать. Когда меня спрашивают, как именно мы занимаемся сексом, я отвечаю. Ради бога! Вам интересно? Нате!

Лена: Когда нам перестанут задавать эти вопросы и у нас отпадет необходимость что-то объяснять, мы перестанем писать книжки и для самих себя. Перед кем нам тогда совершать камин-аут? Про что писать? Про то, как детей воспитывать? Точно так же, как и все. Именно это происходит сейчас на Западе: люди приходят в книжный магазин, а там нет книжек про камин-аут. Там только пособия по оральному сексу. Там психологическая литература ушла двадцать лет назад: все прочитали, выучили, забыли. А дальше живи, как хочешь. Так что пусть спрашивают - ответим. Это нужно, прежде всего, нам самим.