Детство Ви-Уа проходило в то время, когда между племенем зуни и соседними племенами навахо и апачей шла междоусобная война. В 1850 и 1860 годах зуни заключали союзы с правительством Соединенных Штатов, предоставляя в его распоряжение воинов и провизию для военных экспедиций взамен столь необходимого оружия и амуниции.

В какой-то момент, будучи еще ребенком, возможно года в три или четыре, Ви-Уа проявил определенные свойства, которые признавались за женщинами его семьи. Уилл Роско, автор книги "Мужчина-женщина зуни", поясняет: "Хотя традиционные роли мужчин и женщин были четко распределены, зуни считали пол свойством скорее благоприобретенным, нежели врожденным. Биологический пол не определяет роли, которые принимают на себя индивидуалы. И в мыслях у зуни не было ограничивать пол двумя разновидностями. Зуни, подверженные трансвестизму, принадлежали к "альтернативному" роду, статус которого антропологи окрестили "бердачи" (berdache), а зуни называли "ихамана" (ihamana). В этом отношении зуни не выходили за рамки нормального, существование трансвестизма было зафиксировано в более чем 130 североамериканских племенах".

Поскольку Ви-Уа был подвержен трансвестизму, его воспитанием занимались женщины его семьи, чтобы подготовить для выполнения чисто женских обязанностей, например: как таскать воду, смотреть за огородом, молотить пшеницу, замазывать глинобитные стены. Его также научили изготовлять горшки и ткать. Особенно искусно у Ви-Уа получалось ткать покрывала.

В 1864 году американская армия нанесла поражение племени навахо, и десятки тысяч индейцев вынуждены были переселяться в отдаленные резервации, что в конечном счете положило конец затянувшимся пограничным столкновениям зуни с соседями. В 70-х годах прошлого столетия было отмечено активное развитие связей между зуни и белыми: в 1876 году мормонские миссионеры обратили в свою веру около сотни зуни и учредили миссию, двумя годами позже в поселение прибыли пресвитерианцы в надежде нейтрализовать влияние мормонов. Его преподобие Тейлор Ф. Или организовал школу, и именно там в 1879 году антрополог Матильда Стивенсон обнаружила Ви-Уа, "девушку"-зуни, которая помогала по хозяйству. Вот как она писала об этом позже:

"Этот человек был мужчиной, одетым в женское платье, и его пол настолько тщательно скрывался, что в течение нескольких лет у меня не было сомнений в том, что это женщина. Кое-кто провозгласил его гермафродитом, однако эти россказни не внушали доверия, и я продолжала считать Ви-Уа женщиной; и... в племени к нему обращались всегда как к "ней" - следуя традиции говорить о мужчинах, которые облачаются в женское платье, как о женщинах... Она была самая высокая среди зуни и, безусловно, превосходила своих соплеменниц как умственно, так и физически. Цвет ее кожи напоминал цвет кожи китайцев, у многих зуни было похожее телосложение... Ее память легко воспринимала практические знания своего народа и все, что она слышала из внешнего мира... Она обладала несгибаемой волей и неутомимой жаждой знаний. Ее пристрастия были невероятно сильны. Она все бы отдала за то, чтобы служить тем, кого любила, однако была мстительна по отношению к тем, кто мешал ей. Ее считали строгой, но справедливой".

Невероятная дружба завязалась между Стивенсон и Ви-Уа, и в конце 1885 года Ви-Уа и несколько других зуни сопровождали Стивенсон и ее мужа на восток, в их дом в Вашингтоне, округ Колумбия. Там Ви-Уа быстро выучил английский и вскоре стал сенсацией - не потому, что был подвержен трансвестизму (в это время все еще думали, что он женщина), а потому, что женщины - коренные жительницы Америки - редко приезжали на восток. Одна газета неистовствовала: "Недавно общество сделало ценное приобретение в лице индейской принцессы племени зуни... Принцесса бывает везде, на всех приемах и чаепитиях, проводимых в Вашингтоне, одетая в свое национальное платье... На днях принцесса дала светский прием в доме миловидной миссис Дейвид Портер Хип. Миссис Хип, одна из самых привлекательных дам в Вашингтоне, неожиданно осталась покинутой ради прелестей индейской принцессы-соперницы. Дамы окружают принцессу и развлекаются тем, что без устали пытаются разговаривать с ней знаками и на ломаном английском".

Одна газета не преминула написать: "Люди, сформировавшие поэтические идеалы индейских девушек по образу Покахонтас и Миннехахи, возможно, будут разочарованы первым впечатлением от принцессы Зуни. Ее черты, особенно рот, довольно велики; у нее несколько мужская фигура и осанка". О действительном положении вещей никто, как видим, и не догадывался. 23 июня 1886 года произошло поистине историческое событие. В этот день мужчина-женщина зуни встретилась в Белом Доме и пожала руку президенту Соединенных Штатов Гроуверу Кливленду.

Поездка Ви-Уа на восток принесла народу зуни обнадеживающий дипломатический успех. Роско размышляет: "Образ и репутация народа зуни - трудолюбивых, мирных союзников Америки на границе штата Нью-Мексико - был во многом обеспечен верховным бердачем этой деревни. Немногие племена могли рассчитывать на такое же незамедлительное признание, какое зуни получили в 80-х годах прошлого века".

Тем не менее 90-е годы прошлого века оказались трудными временами для зуни. В деревне появилось виски, вожди зуни выражали все большее недовольство вмешательством властей в традиции и обычаи народа, и в 1892 году произошла стычка с американскими войсками в связи с отношением общины к случаю преднамеренного колдовства. Ви-Уа и пять других вождей зуни были арестованы, и Ви-Уа провел месяц в тюрьме.

В декабре 1896 года, после участия в ежегодном фестивале Шалако, с Ви-Уа случился удар и он умер от сердечной недостаточности в возрасте сорока девяти лет. К его смерти соплеменники отнеслись как к "огромному горю". "Эта смерть вызвала у всех в Зуни сожаление и скорбь", - писала Стивенсон. В этой преждевременной кончине усмотрели колдовство и арестовали и жестоко избили одну старуху. Правительство США использовало этот случай как предлог, чтобы ввести свои войска и раз и навсегда установить власть на всей территории зуни.

Уилл Роско так определил значение этого бердача: "Будь то ролевая модель или прототип, многосторонний образ бердача наводит нас на мысль о том, что наши споры о половых и родовых различиях связаны с соображениями этического порядка, которые имеют непосредственное отношение к нашему времени и месту... В конце концов трудно не задаваться вопросом, у кого больше понимания психологического и социального потенциала разнообразия человеческой природы: у западного общества, которое, осудив несколько веков назад более широкий спектр родовых и половых различий, отказалось от этого разнообразия, или у людей, живущих в Антхиле и примерно на протяжении такого же периода времени предоставлявших трансвестистам место в обществе как полноправным участникам своей социальной гармонии?"