Во всех справочниках и специализированной литературе об этом произведении пишут "Петр Ильич Чайковский Шестая симфония ("Патетическая") си минор, соч. 74. Посвящена В.Л. Давыдову". Но мало где упоминается, по какой причине эта симфония получила такое посвящение. Любовь, возможно, единственная в жизни настоящая любовь привязала композитора к племяннику Бобу - Владимиру Львовичу Давыдову, 19-летнему юноше - и именно ему он посвятил свое любимое произведение, свой заключительный аккорд. О нем он думал, сочиняя исповедь своей жизни и свой реквием.

"...О, как прекрасен Боб, - пишет композитор в своих дневниках. - Я просто не могу заставить себя уехать отсюда. Думаю, это все из-за Боба...". Гомосексуальной трагедией назвал Шестую симфонию английский психолог и писатель Хэвлок Эллис (Havelock Ellis).

Первое публичное исполнение симфонии состоялось в Петербурге 16 (28) октября 1893 года под управлением автора. Но реакция слушателей на новое произведение не оправдала надежды композитора. Уже на репетиции Чайковский почувствовал, что оркестровые музыканты несколько холодновато встретили его творение. Но мастер не изменил своего мнения и сказал, что "лучше этой симфонии никогда ничего не писал и не напишет".

"С этой симфонией происходит что-то странное!" - писал Чайковский через день после ее первого исполнения и за неделю до своей внезапной смерти (25 октября (6) ноября 1893 года). "Она не то чтобы не понравилась, но произвела некоторое недоумение. Что касается меня самого, то я ей горжусь более, чем каким-либо другим моим сочинением". И только при втором исполнении Шестой симфонии 6 (18) ноября 1893 года оркестром под управлением Направника содержание гениального произведения оказалось понято слушателями в полной мере. Но мастер этого триумфа увидеть уже не успел.

Впервые о новой Шестой симфонии Чайковский заговорил сразу после премьеры пятой, за целых три года до появления первых набросков (письмо к Великому Князю К.К.Романову от 29 октября 1889 г.). Все это время композитор тщательно обдумывал будущее произведение - его форму, содержание. В 92-ом году Чайковский писал А.И.Зилоти: "...Я уже помышляю о новом большом сочинении, то есть о симфонии с тайной программой".

И действительно, вся последующая работа, в отличие от предшествующих, проходила как бы в тайне от близких: лишь в нескольких письмах он упоминает о том, над чем сейчас трудится. И, конечно же, больше всего информации композитор раскрывает в письме к Давыдову (11 февраля). Замечание в нем о субъективности программы биографы толкуют как указание на непосредственную связь между внутренним миром композитора и событиями его жизни. Историков удивляет, однако, то, что письмо Чайковского осталось без ответа. Судя по сохранившейся переписке, племянник никак не прореагировал на известие. Или ответное письмо было уничтожено впоследствии, как и многое из архивов композитора.

4 февраля 1893 года в Клину - там же, где в доме своего покойного дяди жил и Владимир Давыдов, Чайковский начал писать первую часть симфонии. Уже 9-го он закончил ее и сразу же перешел к сочинению третьей. Затем произошел перерыв, связанный с отъездом композитора из Клина. По возвращении домой, он продолжил начатое, а 24 марта записал у себя в дневнике: "Кончил черновые эскизы вполне".

20 июля началась инструментовка, завершившаяся к 12 августа. В письмах друзьям этого времени можно прочесть: "Кажется, что у меня выходит лучшее из всех сочинений" (А.И. Чайковскому), ".. давно не был так собой доволен, как теперь" (А.П. Мерклинг), "Мне совершено обычно и не удивительно, если эту симфонию обругают или мало оценят, - ибо не впервой. Но я положительно считаю ее наилучшей и, в особенности наиискреннейшей из всех моих вещей. Я ее люблю, как никогда не любил ни одного из других моих музыкальных чад" (В.Л. Давыдову), "В эту симфонию я вложил, без преувеличения, всю свою душу..." (К.К.Романову).

А критик напишет о симфонии: "Жизнь человека, ее смысл, ее грани, картины развития ее важнейших сторон составили основное содержание последней симфонии Чайковского. Первая часть симфонии рисует потрясающую захватывающую картину рождения личности, ее развития и расцвета, красоту первой любви, мужество и покорность, радость и страдание влюбленности и вместе с тем ее (личности, любви) первого столкновения с силами разрушения". Напомним, что многие силы стремились разрушить любовь, возникшую между композитором и его племянником. Чайковский был вынужден женится на нелюбимой женщине и расстаться с тем, кого боготворил.

"Вторая часть симфонии усиливает брешь, образовавшуюся в душе героя произведения, противоречие между жаждой жизни и сознанием неизбежности смерти... В третьем разделе жизнь раскололась и раздвоение между внутренним и внешним мирами окончательно и непреложно. Музыка финального марша сочетает в себе черты победного ликования и скрытого трагического ожидания, предчувствия катастрофы. В этой части мелодия создает образ жадного, но заторможенного стремления к счастью, так жаждущий просит влаги, так задыхающийся тянется к воздуху, так умирающий молит о жизни. Но затихает звучность, цепенеет движение, замедляется и останавливается ритм. Музыка исчерпывается, исчезает, неприметно погружаясь в полное молчание... Жизнь уходит".

"Почти никогда европейские композиторы, - пишет другой критик, - и сам Чайковский в предыдущих своих симфониях, не решались на трагический финал. И лишь в Шестой Чайковский сказал наконец все, что действительно хотел сказать. Может быть, оттого, что предчувствовал свою скорую гибель, он отбросил все условности..."

Конечно же, этот шедевр мирового симфонизма привлекал и привлекает огромное внимание публики и музыкантов во всем мире. А постоянной популяризации способствует желание дирижеров всех рангов сыграть шестую симфонию. За годы, прошедшие со дня премьеры, композицию исполняли тысячи раз, накопилось десятки записей как русских, советских, так и зарубежных дирижеров. Симфонию исполняли такие гении, как Евгений Мравинский, Вильгельм Фуртвенглер, Евгений Светланов, Виллем Менгельберг, да, наверное, все гениальные дирижеры 20 века обращались к этому произведению. Их записи расходятся огромными тиражами. А каждый симфонический оркестр хотя бы раз в год играет эту искреннюю симфонию о жизни и любви мужчины к мужчине, снова и снова подтверждая безграничную признательность слушателей всего мира гениальному русскому композитору.