Иногда ты идешь, ну и смотришь на всех мужчин, у тебя такой день, ну и что, у всех бывают такие дни и ты проходишь и даже не успеваешь разглядеть, просто краем глаза замечаешь, какой этот тип красивый, но обернуться уже НЕЛЬЗЯ, sorry, это нельзя нельзя нельзя, значит надо смириться и жить дальше, надо как-то идти дальше, тот, который будет для т е б я, он будет однозначно хуже, но откуда ты знаешь, что с этим тебе было бы лучше (но посмотри на себя ты ведь тоже не подарок), а та, кому он достанется - ты будешь ей завидовать? - она будет счастлива? Нет, главное, чтоб о н а была счастлива, правда? Хи-хи, такого в постель, ой, боюсь счастлива она не будет, простите девочки, извините - ох уж все эти мужчины в поисках пениса. Все-таки не зря я обратил на него внимание, а так невинно начал извините.

С первой же вашей встречи, когда он вроде бы брал тебя на работу, вы идеально подошли друг другу, ну просто идеальная эмоциональная и сексуальная совместимость, вам было суждено работать вместе и совершить многое, и вы шли счастливые и болтали, и весеннее солнце било вам в глаза. А через месяц - твое признание, разрыв и всего этого уже не было, но вы пока этого не знаете, а значит солнце-улыбки-друзья и тающие сугробы.

Жил-был мальчик. И была у него школа. Школа была лугом-футбольным полем и забытой курткой. И были все вокруг мальчика приятные и не, вкусные и заинтересовывающие, злые и слабые. Кроме того, все они менялись этими качествами. Потому что мальчик был р а з н ы м.

Одним и не. Он лепил свой опыт на победах, запахе мальчишечьих и девчоночьих раздевалок, движениях тех, кто был близок к нему. Этот ком катился и каждый день обрастал. Он стал большим, но был еще сырым. Там внутри были: робкие поцелуи в пустом гардеробе, движения двух сродненных душ, не понявших и не могущих себя понять по малолетству, упрямство, протест, звездность - все наслоилось.

А потом пришла весна и залила все теплом. Профилем, подглянутым украдкой, мыслями без сомнений "а позволительно ли". Мыслями чистыми, как любовь, которыми они были. Это ушло. Было и другое - много жадно прочитанной литературы. Был и ментор.

Юношу бросили в мартеновскую печь. Сказали: слабачок, но вдруг выплывет. То, что таки выплыло, было сложенным и деформированным. Подсластили ему пилюлю - выпустили на волю. Юноше было зачем плакать, вернувшись. Говорят, был еще один, тоже ребенок родителей с the именем в голове и говорят разное, будто огонь горел в глазах одного и забвение - другого, и не видели они друг друга, и поделом им, дурачкам!

Так мальчик-молодой человек игрался, да научился многим играм, одни шероховатости сгладил, другие - нажил.

Большинство лелеяло, а кто не. Но и это прошло. И нет ничего, только белый снег вокруг. И катится по белому-никакому человек, вперед ли назад, а только все вокруг него белым-бело, и нету следа ни впереди, ни сзади за ним.

Бесследен он. И смотрит на него ничто из ничего и думает: вот еще одно ничто катится.