Грустно так было, грустно и странно. Эльза сидела в кресле и смотрела на телефон, а тот все молчал поблескивая розовой пластмассой в тишине комнаты. "Он никогда уже не позвонит. Ну, и ладно, если человек так легко сдается, значит, ему это не нужно" - говорил голос. С ней всегда разговаривали воображаемые подруги, советовали что-то, а иногда даже ссорились между собой. Имен у них не было, различались только цветом платьев - красным и зеленым. "А может быть, он просто забыл и скоро позвонит?" - противилась та, что в красном и Эльза хмурилась, отчего между бровями образовывалась складка, делающая лицо не таким молодым, прибавляя несколько лет жизни.

"Это же так свойственно молодым - ошибаются, вновь влюбляются; клянутся, что не ошибутся вновь и, когда сердце охладело и кажется, что жизнь в двадцать изучена до последнего вздоха, именно тогда встречаешь другого человека и - все с начала... Неужели нет спасения от этой безысходности любви? Почему мы раз за разом попадаем в один и тот же капкан с той лишь разницей, что поставил его другой охотник?"

Она взяла в руки чашку с чаем и, растворяя ложечкой сахар, подумала: "Может быть опыт - это разочарование и нет никакого смысла в старости, все, что мы приобретаем с возрастом - привычка к разочарованию? Или есть еще что-то, ради чего стоит жить, но что же это, если не любовь?"

Эльза встала с кресла, вышла в прихожую и взглянула в большое овальное зеркало, висевшее на стене. Часто она забывала, как выглядит и воображала, что ее лицо отражает душу и Он (возлюбленный), смотря ей в глаза, наблюдает за происходящим внутри ее сердца. Но сейчас сомнения в отражении растаяли, как сахарная вата на солнце и осознание не идеальности захлестнуло и карие глаза с темными ресницами, и губы, и нос - все оказалось несоответствующим той Эльзе, которая рвалась в странный и грустный мир, что так упорно не хотел ее принимать. Она всегда была одинока и страдала от этого. Но сама обрекала себя на такое существование: отталкивала женщин, а мужчин, наоборот, привлекала, любила, а они любили ее. Доверялась им постепенно, некоторым с первых слов, с каждым ударом сердца больше и больше, но предел наступал, иногда рано, бывало и совсем поздно, и слышался щелчок - что-то ломалось в человеке, с которым совсем недавно было так уютно и нежно. И она обрывала телефоны, из глаз вырывались непоседливые слезы, а дарители счастья устремлялись прочь, потому что один человек не может вынести всю правду о другом и о себе. Люди нуждаются в мерзкой лжи, спасительной лжи, прикрывая самые потаенные уголки жизни.

Эльза оделась и вышла изквартиры, запирая ее, и укладывая связку ключей в карман, почувствовала, привязанность к своему пальто. Оно скрывает от холода и посторонних взглядов, а чужие глаза она не любила. Бывали дни, когда она бродила по заснеженным, мокрым, жарким, грязным, лучистым улицам с целью найти свежий, заинтересованный взгляд, пронзающий до самой глубины, но несущий не боль, а приятное тепло, распространяющееся по телу, мысль замирает на полуслове, боясь спугнуть это невообразимое чувство родства. Такие прогулки происходили, когда одиночество подкрадывалось совсем близко и с силой сжимало ее тело в липких объятиях.

Только оказавшись наедине с собой она понимала, какой пустышкой является, при других стараешься изо всех сил быть всемогущей, а на самом деле внутри: украденные мысли и чувства, ничего своего, личного, нового. Из поколения в поколение люди разговаривают и пишут теми же словами, что и их предшественники, разве что форма выражения мыслей становится другой - остальное неизменно. Случались также моменты, иногда они продолжались довольно долго - неделями, месяцами, которые она называла отчуждением или непринадлежностью. В это время особенно заметной становилась ее чужесть окружающему миру, странность поведения. Словно все люди разом отталкивали ее от себя, указывали пальцами, шептались за спиной. Казалось, что когда она входит в комнату или идет по улице, все взгляды обращаются на нее, в ушах эхом звучала насмешка над неловкими движениями. Эти переживания приходились на осеннее время года. Осень - природа умирает и наступает черед человека задуматься о собственной смертности; разочароваться во всем, что окружает или молчаливо кружит рядом. Ты сам становишься олицетворением земных и небесных недостатков, бродящий молчаливый грех в райском саду - крыльев нет, рога с копытами тоже отсутствуют, сам зеленого цвета и в душистых перьях, ангельщина какая-то.

Подолгу сидела Эльза в парке на скамейке, глядя на желтые и зеленые листья, сквозь которые просвечивало последними лучами солнце. Вот и сейчас, наблюдая за колышущимися ладошками клена, чувствуя хрупкую ничтожность его, такого, как она воображала, любимого человека и свою усталость; сейчас она закрыла глаза и розовый свет, пробирающийся сквозь веки, проникал в душу. И если бы мы могли последовать за этим лучом и увидели, что скрывается за дверью, ведущею в тайные комнаты ее существа, то ужаснулись бы. Только представьте: комната, уставленная цветными и черно-белыми фотографиями, в деревянных, стальных и пластмассовых рамках. На них изображены мужчины: футболисты, актеры, столяры, директоры, художники. Каждый запечатлен на рабочем месте, но если присмотреться лучше, то видно, с ними что-то не так, неестественная поза или уставившийся взгляд, они мертвы... Что объединяло этих мужчин? Они все когда-то встретились Эльзе, развлекали ее и любили, но потом исчезли и для нее перестали существовать вовсе.

Она посмотрела на часы: было около шести, время ужинать. Эльза поднялась со скамейки. Люди потоками стекались в лоно метрополитена и девушка, став такой же маленькой независимой капелькой, примкнула к ним. Время дня было самое неприятное, наполненное сутолокой и шумом, все люди, наверное, ненавидят общественный транспорт, но и иного пути домой не было, к тому же, метро - самый быстрый способ попасть куда угодно или почти куда угодно. Замечали ли вы, как отличаются те, кто поднимается по эскалатору и те, кто только спускается? Первые заведомо начинают излучать радость в предчувствии встречи с солнечным светом и свежим воздухом; другие же - напротив - мрачнеют, лица приобретают серый оттенок, и они словно прячутся внутри своих тел, размышляют о чем-то глубинном, оставляя нам, спутникам, застывшую маску безразличия.

И Эльза также, ничем не отличалась от массы, ее внесли в вагон подошедшей электрички и проклиная все и вся, нашла уголок, притаилась в нем, только господин в мятом пальто пытался уткнуть локоть в нее, но вскоре и он утих, поезд тронулся. Подъезжая к следующей остановке Эльза заметила, что невероятным образом в вагоне стало не так уж тесно, но мест для сидения не было и она устало смотрела в одну глянцевую точку, что жила в рекламе, содержание которой было безвременно забыто. Из глупого транса ее вывел - скорее выбросил, как море во время шторма выбрасывает медуз и рыб - голос.

"Разрешите, я пройду" - надменно промолвила девушка, таким тоном могла говорить только одна знакомая мне женщина - Мэри Поппинс, так подсказывает воображение. С детства образ этой серьезной няни волнует меня и вот ее подобие встречает Эльза в метро. Черная шляпка с маленькими полями была опущена почти на глаза, но не скрывала, а подчеркивала гармоничную внешность. Мэри, будем звать ее так, попыталась сделать несколько шагов, но суровая реальность в хм... лице полной дамы, загородившей проход, не позволила добраться до цели - освободившегося на мгновение сиденья. Но половину намеченного пути девушка все же проделала, фыркая и наступая на ноги пассажиров, и теперь стояла рядом с Эльзой, раздраженно осматриваясь вокруг. Вот кто наверняка не любил общественный транспорт.

Эльза принялась разглядывать Мэри. Что-то очень близкое и знакомое почувствовалось в глазах, ресницах, маленьком носике и губах девушки. Каштановые волосы выбились из-под шляпки, касались плеч,скрывая шею. Блестят даже в полумраке вагона. Прядь покороче оканчивалась на уровне скулы, а там загибалась, продолжая линию подбородка. Эльза не могла оторвать взгляд, забылись родительские поучения, что неприлично в упор смотреть на людей, действительность потеряла значение. Сейчас она ясно помнила, как выглядит собственное лицо, но в то же время знала, что Мэри является зеркалом, отображением ее души. Такой она была по-настоящему, с чуть заметными складочками у рта и скрытой ненавистью к тварям божьим...

"Станция ***" - объявил динамик, голосом человека, умершего лет тридцать назад. Вот он, момент славы, ты можешь кормить собой цветы, а голос будет жить и напоминать о далеком прошлом, когда голоса были странными, а человечество - гуманным.

Мэри пробиралась к выходу и Эльза почувствовала непреодолимое желание следовать за ней. Чем это было вызвано? Ведь телами поменяться невозможно, судьбу переменить болезненно страшно. Находясь перед выбором, только самые смелые из нас выбирают не простой, протоптанный путь, а ищут новые пути, не всегда лучшие, но собственные и это достойно уважения.

Впервые в жизни Эльза выбрала собственную дорогу и теперь не смела отстать от девушки ни на шаг. Когда та поднялась по эскалатору и вступила в осенний вечер, Эльза последовала за ней, наблюдая и запоминая аккуратные ладони, бедра и стопы, находящиеся в непрерывном движении. Когда они свернули на узкую улочку, обрамленную старыми каменными домами с закрытыми ставнями, преследуемая скрылась в подъезде и Эльза ее больше никогда не видела. Она постояла еще немного у дверей дома, словно ожидая, что видение возобновится, но оно исчезло безвозвратно. Укутавшись в пальто, Эльза шагала домой.

"Не всегда получается совместить в одном человеке все качества, которые нам приятны, но разве это значит, что нельзя любить этого человека может быть только потому, что он жив и мы чувствуем себя с ним хорошо? Требуя что-то, мы заявляем о своей несостоятельности, слабости... Поэтому я делаю самостоятельный вид.Весь день проведен в ожидании звонка от Него, но ни разу во мне не проснулась мысль самойпозвонить. Странно же я люблю..."

Едва переступив порог квартиры, Эльза подняла трубку телефона, набрала номер.

- Здравствуй. Я люблю тебя. Нет правды и лжи, нет прошлого и будущего. Существуем только мы и ...

Улыбка по ту сторону телефонного провода.

- ...Пусть наш мир будет прекраснейшим из миров. - Закончил он ее фразу. Я так люблю тебя.