Давненько мы с вами не радовали свой уставший от разнокачественного современного глянца взгляд беспрекословными и исторически признанными мэтрами фотографии. Джианпаоло Барбьери (Gian Paolo Barbieri) - настоящий почтенный реликт. В свои 80 лет, большую часть из которых он числился среди лучших современных фотографов мира, он все еще активно работает в Милане и продолжает радовать нас элегантными снимками.

Для нас Барбьери - живой привет из прошлого века, из тех времен, когда женщины были красивы в своей женственности, а мужчины - в своей мужественности. Славные романтические времена. Такой "серебряный век" фотографии, где что ни дама - то прекрасная незнакомка, что ни юноша - то корсар или тарзан.

Времена школы черно-белой пленочной фотографии, где главную роль в снимке играл драматизм линий и игра на контрастности. Это - классика фэшн-фотографии, эталон журнальной съемки того времени. На работах Барбьери особенно интересно проследить некие общие принципы построения кадра в независимости от того, снимает ли он профессиональных моделей, туземцев или вовсе различную флору и фауну.

Среди его многочисленных и прекрасных работ в области фэнш-съемки для всех самых известных журналов мира, в том числе и Vogue Italia, особое внимание хочется уделить экзотическим сериям.

Первым вышел альбом таитянских татуировок ("Tahiti tattoos" - Fabbri editore, 1989, затем Taschen 1998) - темные мускулистые тела юношей, покрытые загадочными сакральным узорами. Фотографии сопровождались текстами французского писателя и философа Мишеля Турнье (Tournier, Michel) - автора знаменитой версии о Робинзоне Крузо "Пятница или Круги Тихого океана" (Vendredi ou les Limbes du Pacifique, 1967).

И это не случайно - Барбьери, как и Турнье, создает некий неомиф. Он вновь обращается к архаичным культурам, совсем иначе, фотографически, переосмысливает художественный опыт Гогена, с которым, как ни крути, его постоянно сравнивают.

Мишель Турнье переписал роман Даниеля Дефо так, что главным героем стал абориген Пятница, который учит европейца Робинзона Крузо жизненно важным вещам. Джианпаоло Барбьери находит в потерянном для цивилизации мире новую, дикую красоту, которая также должна служить для всех примером эстетической гармонии с природой. Это именно та витальная красота, которая в состоянии, как говорил классик, спасти мир.

Однако подобное обращение к дикарям крайне специфично - в нем нет ни тени идей о возвращении в лоно природы, отсутствует живой натурализм. Это скорее поиск свежей красоты, вход в мир фантастического - такое бодлеровское "приглашение к путешествию".

Более поздние серии про Мадагаскар и Сейшелы ("Madagascar" - 1997, "Equator" - 1999 Taschen) развивают идею взаимоотношения человеческого тела с различными природными объектами и ландшафтами. Все вместе создает необыкновенно гармоничные композиции - ни капли лишнего.

Вообще, Барбьери крайне занимают эксперименты сочетания мужского тела не только с природой, но и с артефактами. В серии "Телесное хайку" ("Body haiku" - Dolce Japan gallery, 2006) он снял мужчин в стилизованных военных головных уборах и масках разных времен и народов - от ритуальных индейских до средневековых инквизиторских. Возможно, этим фотограф подчеркивает связь между мистикой и садизмом - и то и другое одновременно пугает и притягивает сочетанием опасности и наслаждения.

Как уже говорилось, у Джианпаоло Барбьери всегда выдержан жанр журнальной фэшн-съемки, но при этом в каждом снимке он передает очень правильное настроение, творящее некий контекст - будь он мифический или бытовой, вроде поездки группы друзей на юг ("Sud" - Pomelatto, 2006).

Джианпаоло Барбьери - певец первобытной мужественности. Сквозь романтический ореол фэшн-фотографии он попытался обратиться к прообразу мужчины-добытчика, охотника и война, что на данный момент, как бы банально это не звучало, действительно, является настоящей экзотикой.