"Жар-птица" о любви, а не о политике

МОБИЛЬНЫЙ

"Жар-птица" (Firebird) - киноадаптация мемуаров советского и российского актера Сергея Фетисова, премьера которой состоялась в апреле на ММКФ. А в конце мая фильм был показан в Открытом пространстве Фонда "СПИД.ЦЕНТР". С создателями гей-драмы - режиссером Питером Ребане и актером Томом Прайором - связался журналист Дмитрий Барченков.

Режиссер Пеэтер Ребане и исполнитель главной роли Том Прайор

Барченков: Я из России, поэтому начнем с самого яркого факта, который связан с премьерой вашего фильма у нас в рамках ММКФ, -- давления правых экстремистов и попытки срыва показа. Как вы к этому отнеслись? Были удивлены? Или же готовы к такому сценарию?

Ребане: Честно, я был как-то неожиданно огорчен. Не думал, что такая ситуация вообще может возникнуть в любой стране в 2021 году, что против истории о любви могут протестовать. А еще я стал переживать за российские гомосексуальные пары и семьи, которые в подобной ситуации находятся каждодневно. И мой фильм должен был консервативно настроенным людям показать, что любовь бывает между кем угодно: двумя мужчинами, двумя женщинами или мужчиной и женщиной...

Прайор: Питер, кажется, уже все важное сказал. От себя лишь добавлю, что наше кино не только о том, что любовь может возникнуть между мужчинами, женщинами или трансгендерными персонами (нам было важно показать всеобщность любви, а не исключительный сюжет о любви между, например, мужчинами), но еще и о смелых людях, которые столкнулись с атмосферой огромного страха и попытались остаться собой.

- Стойте, вам не кажется, что вы занимаетесь размыванием квир-темы, говоря, что ваше кино о любви и о том, что неважно, между кем она возникает. Мне казалось, что в данном случае как раз очень важно показать гомосексуальную любовь...

Ребане: Наш фильм четко опирается на автобиографию актера Сергея Фетисова, с которым мы, пока тот был еще жив (Фетисов умер в 2017 году. - Прим. ред.), успели пообщаться. И нам крайне важно было показать именно их с Романом (возлюбленный Фетисова и его автобиографического героя. - Прим. ред.) историю любви. Этой любви вообще было крайне сложно возникнуть в обстановке советских вооруженных сил времен холодной войны и действовавшей тогда статьи о мужеложестве (речь идет о 121 статье УК РСФСР, приравнивающей гомосексуальную связь к уголовному преступлению. - Прим. ред.). То есть, отвечая на ваш комментарий, конечно, нам было очень важно показать именно любовь между двумя мужчинами и именно в тех реалиях. Том же озвучил нашу позицию как современных кинематографистов, которые хотят рассказать историю любви и для которых эта любовь может быть между кем угодно. В данном случае между тремя людьми. В центре "Жар-птицы", напомню, любовный треугольник...

Прайор: Да, я имел в виду, что наш фильм о любви, а не о политике. Только лишь это. Просто у той любви были вот такие необычные, довольно трагические обстоятельства.

Кадр из фильма "Жар-птица"

- С любовным треугольником у вас, как мне показалось, тоже все не так просто. Вот возьмем "Мечтателей" Бернардо Бертолуччи или "Воображаемую любовь" Ксавье Долана -- это истории как раз про любовные треугольники. Причем с разной степенью условной квирности. В "Жар-птице" же мужчины любят друг друга, и их обоих по очереди любит женщина. В таком сюжетном раскладе тоже не было политики? Вы таким образом не хотели показать то, как гетеронормативность, гомофобные законы мешают жить не только Сергею и Роману, но и Луизе, гетеросексуальной женщине?

Ребане: Я думаю, что для любого человека, выросшего в советском или постсоветском пространстве, понятно, насколько проблемна гомосексуальная любовь в условиях их стран. В отличие, например, от современной Эстонии, где молодые люди в разы свободнее нас тогдашних. Представьте, 80 % эстонцев, которым меньше двадцати пяти лет, поддерживают гей-браки. И нам, как авторам, хотелось еще раз напомнить о том страхе, в котором мы жили в прошлом. И, мне кажется, нам это удалось. Ко мне после одного пресс-показа обратился журналист средних лет, у которого случилась в некотором роде ретравматизация. Он вспомнил, как было страшно жить и скрывать свою любовь в советские годы.

- А согласились бы снять это же кино в России сегодня? Как думаете, смогли бы вообще это сделать? Я перед интервью успел целое ток-шоу посмотреть, насколько оскорбительным покажется некоторым ваш фильм!

Ребане: Ой, какой хороший вопрос. Я, конечно, понимаю, что найдутся, особенно в России, противники подобных историй. Я не знаю, что бы сказала ваша министр культуры, когда бы мы показали ей этот сценарий, основанный, повторю, на реальных событиях, произошедших в советских военно-воздушных силах. Но мне было бы интересно попробовать снять "Жар-птицу" в России. Мы вообще поначалу думали снимать фильм на эстонском и русском языках. Правда, потом встал вопрос о том, насколько это правильно с точки зрения продвижения. Если я не ошибаюсь, то не англоязычные ленты доходят лишь до 1 % зрителей в мире.

Прайор: Я жутко влюблен в русскую культуру и в честность русских людей. Мне тоже было бы очень интересно погрузиться в вашу жизнь поглубже.

- Том, а есть конкретные произведения, например, литературы, с которыми вы знакомились и которые вам нравятся?

Прайор: Мне очень близки драмы Антона Чехова и Андрея Платонова. Я даже не побоюсь сравнить их с пьесами Уильяма Шекспира. В работах того же Чехова такая высокая точность чувств и языка, которым они выражаются, что можно только позавидовать!

- Вернемся тогда к необычному решению о языке, на котором ваши персонажи говорят. О’кей, вы выбрали английский, чтобы ваша аудитория была шире. Но почему тогда он у героев "Жар-птицы" не чистый, будто бы нарочно "грязный"?

Ребане: Вообще, вопрос выбора языка -- один из самых сложных из тех, что возникали при создании "Жар-птицы". Первоначальное решение об английском я принял после разговора с известным продюсером Александром Роднянским. У нас был встреча в Москве, на которой он дал несколько очень точных советов. Одним из них был язык, который, если бы мы выбрали английский, мог бы открыть гораздо более широкие перспективы. А дальше мы начали думать, что это должен быть за английский: чистый британский или жуткий русский, как в олдовых голливудских фильмах? Так как наша команда была интернациональной: Олег и Диана (имеются в виду исполнители главных ролей Олег Завгородний и Диана Пожарская) из Украины, например, -- мы решили создать средний, для всех общий уровень языка. Таким образом, те же Олег и Диана должны были немного приглушить свой акцент, а Том, наоборот, его себе добавить.

Прайор: Меня, например, раздражает русский акцент в том голливудском кино, о котором говорил Питер. И я, думая стереотипами, боялся в России его везде встретить. Но, будете смеяться, первое, что я услышал, когда мы приехали в московский Парк Горького на ресерч, были слова на чистом британском английском. Тогда меня отпустило, и я понял, что не нужно даже пытаться заигрывать с такими стереотипами и создавать советскую атмосферу деталями быта, костюмами и попыткой повторить физиологию советских людей. Так что наш английский - да, это не мифический советский, а именно "средний", общий. Я лично его готовил несколько месяцев по несколько часов в день с тренером. Это действительно было настоящим челленджем.

- Напоследок, раз уж вы были готовы к теоретическим съемкам "Жар-птицы" в России, дайте, пожалуйста, свои советы для тех, кто здесь хочет говорить об ЛГБТК-темах в кино.

Ребане: Всё просто -- делайте такое кино! Сегодня снять любой фильм стало гораздо проще, несмотря на все политические и коммерческие трудности. Вы можете взять IPhone и сделать большое кино -- мы видим такие примеры. И рассказывайте истории, которые вам близки. Книга Сергея Фетисова заставила меня хорошо так поплакать. История их с Романом любви оказалась не только трагической, но и очень трогательной. И я понял, что не могу не экранизировать ее.

Прайор: Если вы снимаете кино, которое вы считаете по-настоящему важным, то вам необходима устойчивость, так как будет очень много препятствий. Но если вы их пройдете, то ваша уверенность в истории откликнется у многих людей. Вот меня по ходу создания фильма часто спрашивали, как вообще могла быть возможна гомосексуальная любовь в советской армии. Но это же реальная история. И мне кажется крайне важным то, что мы рассказываем людям ее, ломаем своего рода шаблон. Для ЛГБТК-фильмов ломать шаблоны, показывать необычные обстоятельства особенно важно.