"Проклятие" юного гея. Фильм Джонатана Кауэтта на ММКФ-2005

Фильм "Проклятие" снимался в течение двух десятилетий, был смонтирован на домашнем компьютере, стоил около двухсот долларов и благодаря усилиям Гаса ван Сэнта. выступившего одним из исполнительных продюсеров, объездил чуть ли не весь мир. Вышел в прокат, стал культовым.

+''Проклятие'' (Tarnation), США, 2003. Режиссер, продюсер, оператор, сценарий, монтаж: Джонатан Кауэтт. Продюсеры: Гас Ван Сэнт, Джон Кэмерон Митчелл. Жанр: документальное кино. Номинация на награду Independent Spirit за лучший документальный фильм. Приз Sutherland Trophy Лондонского кинофестиваля. Программа на ММКФ-2005 ''Восемь с половиной фильмов''

Еще с детства Джонатан Кауэтт вел визуальный интимный дневник, снимая на домашнюю камеру себя и своих близких, интервьюируя их, фотографируя, импровизируя перед объективом, примеривая перед ним - в одиночестве - разные личины, лица и маски. Как и почти каждый в наше время, он естественным образом накапливал домашний архив, куда также вошли голоса его родных, оставшиеся на автоответчике, письма и прочие бытовые документы, вернее, вешдоки, что сохраняют, запечатлевают следы проходящей жизни лучше и надежнее, чем память человека. Лучший носитель памяти, конечно, изображение. Похоже. Кауэтт осознал это еще тогда, когда впервые взял в руки любительскую камеру. Из накопившегося за двадцать лет материала (в 160 часов) он сделал автобиографию - написал историю своей жизни и своей семьи.

История эта неутешительна. Мать Джонатана, Репе, королева конкурса красоты, еще в молодости подверглась принудительному психиатрическому лечению. О том, что для таких лечебных мер не было никаких оснований, узнали позже. Это лечение оказачось фатальным, разрушив и личность, и будущее Рене. Ее муж. отец Джонатана, бросил семью еще до рождения сына. Пока Рене переходила из одной клиники в другую, Джонатан жил то у ее родителей, своих дедушки и бабушки, то в детских приютах и воспитательных домах.

Эти и другие подробности биографии Кауэтта, одновременно автора, рассказчика и героя фильма, подаются, однако, не от первого, а от третьего лица.

Вместо привычного закадрового голоса - беллетризированные титры, ослабляющие, практически сводящие на нет драматизм, фатальность, ужас описываемых событий - тот невыразимый трагизм, с которым Кауэтт, по его собственным словам, и пытался справиться при помощи видеодневников, актов примирения с судьбой, с собой и со своей семьей. Эти титры, намеренно клишированные в своей интонации, то ли нейтральной, то ли все-таки слегка ироничной, сухо, без пафоса и "отношения" повествуют о роковых, "проклятых" событиях, преследовавших Кауэтта. Тем самым они остраняют хаотичный, как сама жизнь, материал, определяют как авторскую, так и зрительскую дистанцию по отношению к собранным документам, чья история во времени - отдельный, параллельный сюжет "Проклятия".

Кауэтту удалось - при использовании самых что ни на есть подлинных и безусловных, потому что непреднамеренных свидетельств! - рассказать о себе, как о другом человеке. И тем самым сохранить свою идентичность, оградить ее от суждений, интерпретаций зрителя, застраховать свою жизнь от превращения в вымысел, в литературу, в коллективную биографию, в историю времени и пространства. Хотя эта "эволюция американской семьи" - еще и неофициальная хроника Другой Америки, увиденная, воспринятая, заснятая одним из ее непосредственных участников, киноманом, меломаном, переработчиком массовой культуры, завсегдатаем модных маргинальных тусовок, снимавшимся в клипах, производившим вручную короткие трэш-фильмы (B-movies) ставившим мюзикл на темы "Синего бархата" Линча, отчаянно экспериментировавшим в искусстве жизни.

"Проклятие" - тоже эксперимент, и в своем роде он уникален. Ведь ЭТО и неоконченная история жизни одного человека (Джонатану всего тридцать два года), продолжающего, возможно, снимать себя и дальше. И эпический фильм-биография, ставший, в свою очередь, фактом большой эпохи, в течение которой он создавался, и фактом в истории кино, которая придала обыкновенным документам Кауэтта. зачастую потертым и пожухшим, обреченным в ином случае на забвение, статус бессмертия и привкус сверхреальности.