Он потрясающей энергии человек, по самоощущению абсолютный юноша, и его молодежная прическа довершает этот образ. Он настолько живой, настолько адекватный в интервью, скажем, для "МузТВ" или для "MTV", что кажется значительно моложе своих юных собеседников-интервьюеров! И это при том, что он уже давно мэтр и, казалось бы, должен быть законсервирован в том классическом стиле, который выбрал. Многие ругают его пиджаки с подложенными плечами, узкие талии у мужчин и большие декольте у женщин, но мне все это нравится...

Колоссальная его заслуга состоит в том, что он был первым, кто пробил эту дорогу. Я каждый год хожу на большие показы, которые он делает в день своего рождения. Я не являюсь специалистом в области моды, но стараюсь смотреть все его новые коллекции - они для меня профессионально интересны прежде всего как постановочные шоу. У него, безусловно, настоящий театр моды, театрализация у него все-таки стоит на первом плане. Это зрелище, развивающееся по неким законам, а не традиционный показ. Хотя качество того, что он делает, достаточно высокое, если говорить о каких-то технологических процессах - швы, вытачки и так далее, и тому подобное.

Меня очень радует и даже умиляет, что он по-прежнему дружит со многими нашими драматическими артистами и артистками и обшивает их, причем чаще всего бесплатно. Уже пожилых, стареньких - Веру Васильеву, например. Он дарит им туалеты, в которых они потом сверкают на "Кинотаврах", "Никах" или в каких-то еще двух-трех случаях в год, когда им надо выйти в свет.

Он живо интересуется всем новым. Не случайно он очень дружен, например, с Андреем Бартеневым - единственным, по сути дела, отечественным художником-авангардистом нового поколения, который имеет очень высокую степень востребованности на Западе. Не случайно он дружен и всегда с большим пиететом отзывается о Жан-Поле Готье, о Маккуине, о Гальяно, не говоря уже о Пако Рабанне и прочих новаторах своего поколения.

Он, кстати сказать, страшный матерщинник. Но ругается Слава не как грузчик! Он делает это прекрасно и изумительно! Когда интеллигентный человек ругается матом, ничего вкуснее этой картинки невозможно себе представить. У неподготовленного слушателя во время репетиции в Доме моды на проспекте Мира уши могут завять. Но для меня, например, - это музыка! Вообще, по-моему, все хорошие люди ругаются матом, я уже в этом убедился.

Он, конечно, абсолютно авторитарный руководитель. Наверное, он не всегда хороший бизнесмен - здесь его явно обскакал Юдашкин, а Славе прежде всего интересно искусство как таковое, он из разряда идеалистов, и это всегда очень завораживает в общении.

Что касается его якобы нетрадиционной сексуальной ориентации - он всегда говорит, что это - лишь одна из сторон его жизни. Это было в его жизни, но он никогда себя не позиционирует как представителя "голубой" культуры. Я знал изначально его позицию по этому вопросу, поэтому нового для меня он ничего в программе на этот счет не сказал. Это его жизненная позиция (очень грамотная, кстати, на мой взгляд, в наших условиях): он не хочет дистанцироваться от традиционного общества, не говорит неправду, но и не позиционирует себя как "голубого", для того чтобы не вызывать резкого отторжения, реакции неприятия определенной части истеблишмента и публики. Совершенно никому не приятно, чтобы рядом на твоей афише где-нибудь в Новых Черемушках фломастером написали: "Пидарас". Сейчас висят афиши концертов Бори Моисеева, и на многих из них приписано: "Пидор", или член пририсован вместо галстука... При взгляде на это ты понимаешь, что наше общественное мнение, к сожалению, по-прежнему находится где-то на уровне табуретки, и, к сожалению, его особенности приходится учитывать, живя и работая в этой стране.

Вячеслав Зайцев: Мне кажется, одно из самых замечательных качеств в природе человека - это желание нравиться, быть любимым, замеченным, отмеченным, увиденным. И мода как один из самых древнейших видов искусства как раз, мне кажется, и способствует проявлению этой особенности человеческой натуры. И каждая новая коллекция несет с собой обновление этих чувств, каждый новый костюм заставляет заново увидеть индивидуальность, личность человека, который носит этот костюм. Задаешь себе вопрос: а для чего, собственно, ты его надел? Какова сверхзадача? Не просто прикрыть свое тело, не просто соответствовать времени, но, вероятно, дать человеку возможность увидеть себя со стороны заново. Задача модельера - дать человеку возможность кому-то понравиться. Поэтому, мне кажется, здесь мода и секс взаимосвязаны. Другое дело, что мы долгое время скрывали это, и об этом никогда не позволялось даже говорить: что такое "сексуальность"? Это было совершенно недозволительно, тем более в моде: человек должен одеваться для того, чтобы достойно прикрыть свое тело и достойно работать на производстве. Когда мне показали Жан-Поля Готье, я сказал, что этот художник создает коллекции моделей для проституток - это очень древняя профессия, и вполне позволительно об этом говорить, - ведь кто-то должен о них думать, поскольку они несут с собою радость обновления, массу удовольствий и так далее, - и вот он создает одежду для них. Так вы знаете, после этого была целая серьезная проработка. Вплоть до горкома партии, куда меня вызвали и сказали: "Мы вас лишаем права голоса, права выходить на сцену, встречаться с западными журналистами, пятое-десятое". Я говорю: "Пожалуйста, встречайтесь сами".

Но сегодня все изменилось значительно, сейчас какая-то волна, другая крайность: мы слишком много говорим о сексуальности. А ведь это прежде всего тайна, священнодействие, которое совершается абсолютно интимно, вдалеке от всех, это то, что принадлежит только двум людям. И, мне кажется, очень много появляется пошлости и спекуляций на этой теме. Для меня секс - это понятие очень серьезное, и очень значительное, и очень уважительное.

В. З. Дело в том, что развитие человечества циклично. Мне кажется, что увлечение унисексом, которое захлестнуло журналы в прошлом году, и возвращение образа юноши рафинированного, утонченного, неспособного к каким-то большим физическим действам, то есть не наполненного мощной энергетикой, а такого немножко изломанного и какого-то утомленного, будучи 13-14-летним, - связано со всеобщей страстью к этакой болезненной философии, поскольку мир захлестнула наркомания. А я езжу по миру много и вижу весь ужас, который творится на улицах. Это страшно, это погибающее поколение. А ведь они первые покупатели, первые потребители, им нужна и форма одежды необычная, неожиданная, почему и волосы какие-то странные, и макияж совершенно невероятный. То есть возникает конфликт между возрастом и оформлением. Эти модные подводки глаз, синюшные губы, черные ногти - ведь все это антиэстетично по природе своей. Но поскольку мода в мире - это прежде всего такой же бизнес, как и все другое, все работает на потребителя, на тех, кто платит деньги. Вот моден сегодня этот мальчик, ребенок, или девочка, патологическая, такая совершенно вся замороченная, - и этот образ тут же находят. Его культивируют, его ставят в центр - на него работает вся пресса, все самые крутые фотографы и так далее. За всем этим - деньги, в первую очередь, мне кажется.

В. З. Недавно я попал на показ кутюр Жана-Поля Готье. (Смеется.) Там вообще смещение просто. Он одел женщин в мужские костюмы на голое тело, и грудь, расписанная, украшенная какими-то камнями, разрисованная, воспринималась не как часть человеческого тела, а просто как предмет украшения. Просто выходила манекенщица в обыкновенной длинной юбке, и рукава надеты на голое тело. То есть концепция такая: тело само по себе является одеждой. Она не нова, но в данном случае коллекция смотрелась необычайно оригинально и неожиданно. Потому что все по-разному открывали - кто кусок тела, кто грудь, кто кусок живота, кто зад. А мужчины выходили в кружевных комбинезонах на голое тело, и сзади были турнюры, прически, какие-то невероятные шиньоны, огромные длинные ресницы, накрашенные губы - это все вызывало смех и аплодисменты в зале. Это был юмор, но, по всей вероятности, человек, создавая это, эпатируя как бы публику, эпатируя прессу, рассчитывал и на определенную клиентуру, которая у него это купит. То, что сейчас происходит в мире моды, очень спорно, очень неожиданно, но безумно интересно. Вот у нас в России существует Андрей Бартенев. Его нельзя причислить к художникам-модельерам, он делает чистый перфоманс. Но он безумно интересен. Откуда такая философия? Откуда такие навороты? Все остальное рядом с ним скучно, неинтересно и выглядит как дешевая самодеятельность - все эти молодые художники, которые пытаются под него работать. Он единственный. Можно с ним соглашаться или не соглашаться, но я считаю, что это явление конца двадцатого века в России. Это совершенно запредельная фантасмагория. И это безумно интересно. Его показы - это всегда карнавал вызывающий. Его страсть настолько активна! А сам он - на него посмотришь - ни кожи, ни тела... Но какая мощная энергетика в его работах! Я преклоняюсь перед его искусством.

Я с огромным уважением отношусь к этому человеку, я его очень люблю как личность. Что касается его концепции относительно отклонений в сторону гомосексуальности и в сторону утонченной женственности, как говорится, в мужском и женском начале - это поразительно интересно! Я даже не мог предположить, что такое может быть! Он сказал: "Поскольку идет мощное перенаселение, страх того, что люди со временем будут пожирать сами себя, дал мощный толчок к развитию гомосексуальности - это своего рода желание природы оградить человечество от рождаемости". Совершенно неожиданная концепция, совершенно невероятная - то есть для нас непонятная. Но если вдуматься в то, что этот человек говорит как пророк, что его во Франции считают мистиком, философом, который заглядывает в будущее, и в то же время это человек из прошлого, человек с огромным количеством жизней, - я думаю, это интересно. Мы просто никогда об этом не задумывались, у нас и не принято и даже стыдно об этом говорить, но тем не менее это существует в мире. И от этого нельзя отказаться, этого нельзя отрицать. Это существует. Значит, вероятно, так угодно кому-то свыше, кто определяет каждому свое место.

В. З. Наверное, да. Особенно последние годы, последнее десятилетие - когда начался культ моделей, когда пресса и фотографы его раздули - стали создавать истории вокруг каждой новой персоналии. Была, помните, в свое время Твигги, были еще какие-то манекенщицы, но это были единицы. Сейчас это целая плеяда звезд. Это стало индустрией. И когда кто-то пытается доказать, что он звезда, а все остальные ничто: фотографы, те, кто выводит их в свет, продюсеры - их ставят на место. Взять хоть Кейт Мосс. Взяли какую-то страшную дурнушку и из нее сделали звезду. Доказали, что не они звезды, а мы их делаем, поэтому они должны сидеть и помалкивать. То есть они все - часть огромного бизнеса. А сейчас я коллекцию сделал - посвящение Кристиану Диору, - и в финале (вот буквально сейчас начинаю репетировать) будут как бы кусочки Парижа, который я увидел, - секс такой открытый, но очень изысканный. То есть я пытаюсь из них это вытащить, и получается у некоторых. И классно получается! Так что он есть, он спрятан, они просто боятся, вероятно, обнажать его. Что происходит с ними за пределами Дома - я не знаю, потому что меня это никогда не интересует, это не моя жизнь. Я не имею права на их личную жизнь. Но внутри Дома я стараюсь, чтобы отношения их были добропорядочными и уважительными. Как только происходит нарушение этических норм, условно говоря, принятых мною за единицу, я расстаюсь с людьми.

В. З. Да, абсолютно. Ну, с одной стороны, я исключаю возможность контакта, как говорится, пар. Почему? Потому что когда мы выезжаем на гастроли, то люди оказываются в неравном отношении. То есть, когда выезжают девочки и мальчики, мы работаем вместе на гастролях; и чтобы не вызывать зависть у одних и недоброжелательство у других, я стараюсь, чтобы были в этом отношении все на равных. У меня были раза два такие вот спаривания; были прекрасные девочки и ребята, мне жалко было с ними расставаться, но все равно в итоге вынужден был это сделать, потому что создалась ненормальная обстановка в театре. Сразу начинается какое-то брожение, с одной стороны, интриги. А с другой стороны, начинается блядство. Самое элементарное: если им можно жить, тогда можно и другим. А раз это начинается - значит, утром встают - уже физиономии не те, кожа не та, глаза не те, а работать вечером надо.

В. З. Никто не пойдет! Нет, нет! В этом я все-таки усматриваю нарушение норм. Потому что нигде в мире этого не существует.

В. З. Это то же самое.

В. З. Конечно, конечно.

В. З. Это их личное дело, абсолютно. Личное право каждого жить так, как он считает нужным, но за пределами театра.

В. З. Секс-символами среди кого: актеров, художников?..

В. З. Для меня секс-символом является очень уважаемый мною человек, которого я безумно - я не могу сказать "люблю", - я преклоняюсь просто перед ее вызовом, - это Мадонна. Она для меня олицетворяет то, что я хотел сделать в свое время в России, когда был молод. Вот это умение... Не эпатаж, а... Я бы назвал матерным словом то, что она делает, но не могу. Я восхищаюсь ее умением быть самой собой и постоянно находиться в конфликте с мещанами, с ханжами. Она ведет себя так, как она считает нужным себя вести, вопреки всему и всем.

В. З. Андрюша, наверное. Я вынужден был порой входить в жюри; например, приезжал Рене Клер, он пригласил меня быть почетным членом жюри. В последний раз на каком-то конкурсе я сказал, что больше никогда не буду в этом участвовать. Поскольку как-то все это очень - с одной стороны, действительно негуманно, а потом - очень непорядочно.

В. З. Да, "кухню". Я не хочу в этом участвовать, потому что, к сожалению, не всегда получает право быть первым тот, кто имеет на это право.