Топаз, Эмур, Dolce & Gabbana - это синоним роскошной пышности и причудливости. А Кристина Руэлла - далеко не сумасбродная серая кардинальша, не позволяющая отцам-основателям фирмы витать в облаках.

Кристина Руэлла - это скромный рисунок углем, нанесенный поверх роскошных дольчегаббановских леопардовых полосок, модный привет Гордону Брауну (министру финансов Великобритании) от исключительно успешной торговой марки, известной своей роскошной причудливостью и зажигательным слоганом "molto sexy", что означает "капельку секси". Хотя официально она является генеральным директором, всемогущая Руэлла в то же время успешно выполняет обязанности исполнительного директора компании, прибыль которой в прошлом году составила 700 миллионов фунтов.

У фирмы, которой заправляет Кристина Руэлла, всего два акционера: отцы-основатели, дизайнеры Доменико Дольче и Стефано Габбана, 20 лет назад объединившие сбережения (2 тыс. долларов), для того чтобы запустить свой собственный модный бизнес. За прошедшие два десятилетия другие дома моды слились или были перекуплены, а Дольче и Габбана так и остались независимыми дизайнерами, и не в последнюю очередь благодаря тому, что любимый девиз их исполнительного директора Кристины Руэллы - это "умеренность, осторожность и контроль".

Но при этом у компании большие планы. Итальянские дизайнеры всерьез решили расширять сеть своих отделений на Востоке, открывая китайским и русским покупателям прелести дорогущих кожаных, с металлическим отливом костюмов и фирменных гламурных платьев с длинными хвостами. В то же время они надеются прорваться на многообещающий рынок дамских сумочек, традиционно принадлежавший торговым маркам Balenciaga и Mulberry, и занять там нишу "люкс", слегка потеснив ветеранов.

Стефано Габбана утверждает, что бизнес - это их с Дольче "дитя" и отдать хоть какую-нибудь его часть посторонним - все равно, что отрезать себе руку или ногу. Именно поэтому они уже отказали группам LVMH (Moet Hennessy Louis Vuitton) и Gucci, предлагавшим Дольче и Габбана осуществить слияние торговых марок и капиталов. Впрочем, частенько наведываются в миланскую штаб-квартиру компании и представители различных инвестиционных банков. Руэлла, квалифицированный бухгалтер, юрист по образованию, вежливо и долго слушает, перед тем как отправить их куда-нибудь подальше.

"Они приходят тогда, когда мы в этом вовсе не нуждаемся, - с сильным итальянским акцентом говорит она. - Они часто стучат в нашу дверь с предложениями разного рода: не хотим ли мы продавать свои акции на фондовой бирже, не хотим ли приобрести тот или иной бизнес, не хотим ли мы продать часть нашего капитала, не хотим ли мы слиться с другой какой компанией?

На все предложения мы твердо отвечаем "нет". Мы выслушиваем их предложения только потому, что все это довольно занятно и поучительно, но для того чтобы заставить нашу компанию "пойти в народ", нужны очень серьезные причины". "Мне кажется, единственный неверный шаг, который может совершить наша компания, - это пойти на какие-нибудь соглашения, не имея к тому достаточных оснований", - подчеркивает она.

Бизнес-стратегию Дольче и Габбаны можно назвать оборонительно-наступательной. По словам г-жи Руэллы, дизайнеры создавали свой бренд таким образом, чтобы он выжил и продолжил развиваться в заданном направлении даже в случае их ухода из модного бизнеса. "Конечно, это случится еще очень и очень нескоро, они ведь еще так молоды",- добавляет Кристина Руэлла. Дольче и Габбана не станут расширять свой бизнес ценой потери его индивидуальности, не станут ради увеличения прибылей рисковать всем, что они создали с того момента, как познакомились в миланском ночном клубе в 1982 году. Например, недавно они вернули в лоно компании D&G свое отпочковавшееся было подразделение по сбыту. После чего купили фабрики - для того чтобы иметь больший контроль над производством модной одежды для людей с небольшим доходом.

Среди последних сделок следует упомянуть лицензионный договор, подписанный Дольче и Габбана с компанией Procter&Gamble. Согласно договору начиная с июля этого года Procter&Gamble займется маркетингом и распространением нового аромата от Dolce&Gabbana. Дизайнеры победили своего транснационального соперника L'Oreal, намеревавшегося заключить с Procter&Gamble аналогичное соглашение, и ходят слухи, что Дольче и Габбана заработали на этой сделке 81 миллион фунтов (140 млн. долларов), хотя и Руэлла, и Хартвиг Лангер, глава P&G, подтверждать стоимость сделки отказываются.

На сегодняшний день точные данные есть только о лицензионном соглашении на сумму 60 миллионов евро, заключенном D&G с известным производителем модных очков группой Luxottica. "Договоры подобного типа очень важны для нас, потому что благодаря им мы получаем возможность финансировать свою основную деятельность", - подтверждает Руэлла.

В этой неярко освещенной гостиной, расположенной на крыше миланского "генерального штаба" компании, абсолютно все выполнено в черном цвете. Стены, лакированные столики, гобелены, брючный костюм Руэллы, мой брючный костюм, платье пресс-секретаря и по-индустриальному крепкий и насыщенный кофе - все черное. Такая обстановка довольно сильно сбивает с толку, снижает концентрацию внимания, обескураживает, да и Руэлла - особа бескомпромиссная и непреклонная - не дает возможности расслабиться в приятной беседе. Она очень неохотно рассказывает о себе, и не случайно пресс-служба Руэллы оказалась даже не в состоянии выдать мне краткую биографию своей начальницы. Впрочем, к концу интервью Кристина Руэлла как-то смягчается и даже готова признаться в том, что иногда она надевает на уик-энд что-нибудь не от Дольче энд Габбана.

Возможно, ей, единственному из директоров, чья фамилия не Дольче и не Габбана, пришлось стать жесткой, чтобы быть готовой постоять за себя и свой бизнес. Так, в сентябре прошлого года Джакомо Сантуччи, бывший исполнительный директор Gucci, был вынужден покинуть свой пост исполнительного директора, ответственного за коммерческую, лицензионную и розничную политику группы, только потому, что "случайно" поделился с Кристиной некоторыми секретами своей фирмы. А она не была расстроена его отставкой, во всеуслышание заявив, что Сантуччи допустил утечку информации по личным соображениям.

Кристина Руэлла познакомилась с Дольче и Габбаной в 1991 году. На тот момент им фактически приходилось самим вести "бухгалтерскую отчетность" компании. Получив от них предложение занять пост исполнительного директора, Кристина согласилась, но не из любви к моде, а просто потому, что хорошо разбиралась в цифрах и сразу поняла: у Дольче и Габбаны - большое будущее. Разумеется, вечным двигателем этого бизнеса является креативность дизайнеров, а не математические способности Руэллы. Знаменитости выстраиваются в очередь для того, чтобы занять первые ряды на модных показах Дольче и Габбаны, раньше любовников, сейчас близких друзей и отлично дополняющих друг друга партнеров по бизнесу.

Кайли Миноуг, Мадонна, Брэд Питт, Леонардо Ди Каприо и многие другие стали не только клиентами, но и близкими друзьями Дольче и Габбаны. Финансовая же мастерская - это вотчина Руэллы, и она относится к своему делу серьезно, подтверждая известную поговорку о том, что роскошь не любит лишних расходов. "Тот факт, что мы работаем в люксовой сфере, никак не отражается на моей работе, - говорит Руэлла. - Конечно же, это все присутствует вокруг меня, но я стараюсь абстрагироваться, когда мне нужно принимать какие-то решения". "Мы должны подпитывать коммерческую сторону дела креативностью Дольче и Габбаны, - продолжает она свой монолог. - Все основано на их креативности, и успех приходит от их способности понимать, чего хотят люди. Мы должны быть осторожными, внимательными и организованными. Это сфера роскоши и гламура, но в то же время это и промышленность с одинаковыми правилами для всех, независимо оттого, говорим ли мы о моде или о станках.

Внутри компании очень много уважения к правилам". Тут она неожиданно срывается на итальянский- "Spreco!"- и пытается  подобрать эквивалент на английском. "Растрата", - помогает ассистент. "Да! - восклицает Руэлла. - Этого у нас и в мыслях нет. Это невозможно, недопустимо! Очень важно не смешивать это со скупостью, потому что все люди, имеющие дело с Dolce&Gabbana, знают, как много мы тратим. Но, поверьте мне, ни один пенни не потрачен напрасно". Она лично это проверяла? "Да, естественно". Значит ли это, что иногда она говорит своим хозяевам, что они не могут сделать того-то и того-то? "Да, конечно, господа Дольче и Габбана хотят быть в состоянии позволить себе абсолютно все, но они понимают, что хорошо и правильно не только в краткосрочном, но и в долгосрочном варианте".

По мнению Кристины, ее хозяева-дизайнеры хотя и творческие люди, но неплохо разбираются в финансовых материях. "Мы концентрируемся на той части бизнеса, которая близка к нашему ноу-хау. Мы уже сделали черную работу, создав свой собственный бренд. Теперь мы осваиваем рынок кожи и обуви, где мы также надеемся занять сегмент класса люкс. Планируем продвигать на азиатские и японские рынки вслед за аксессуарами, уже представленными там в достаточном количестве, свою одежду".

Родившаяся в августе 1962 года на Тосканском побережье, Кристина Руэлла лишь на год старше г-на Габбаны и на четыре года моложе г-на Дольче, как она их называет не только в прессе, но и в личном общении. Она также, обращаясь к ним, использует весьма формальное итальянское местоимение Lei, вместо того чтобы говорить более привычное итальянское tu. Почему после 15 лет работы водной команде она до сих пор так почтительна? В первый раз за весь разговор Руэлла, похоже, в замешательстве. "Я не знаю, - смеется она. - Потому что мы всегда так начинаем разговор и, гм, это для меня естественно". А как они ее называют? Руэлла начинает шутить: "Кристиана, "Доктор", может быть, "Мать Тереза"..." А что, она действительно их спасительница? Она бы так никогда не сказала и даже не подумала.

"Все идеи, все вдохновение - все исходит от них. Они думают обо всем и затем они проверяют все". Но вслед за этим- я готов побиться об заклад - Руэлла проверяет все еще раз.