В начале XX в. эта традиция была продолжена. Хотя в Веймарской республике гомосексуальность оставалась уголовным преступлением, в Берлине, Гамбурге, Кельне и других немецких городах открыто существовало множество гомосексуальных баров, кафе и дансингов, в которых посетители без труда находили партнеров на любой вкус. Английские и американские гомосексуалы слетались в Берлин, как в Мекку. Эта среда и ее нравы подробно описаны в воспоминаниях и повестях Ишервуда, Аккерли, Одена и Спендера и в знаменитом фильме Боба Фосса "Кабаре".

Культ мужской дружбы и "педагогического эроса" получил широкое распространение среди лидеров и идеологов немецкого молодежного движения. Некоторые руководители так называемых "Перелетных птиц" (Wandervogel) не скрывали своего гомоэротизма. Обращаясь к родителям своих воспитанников, Вильгельм Янсен писал: "Вы должны привыкнуть к тому, что в ваших рядах есть так называемые гомосексуалы, лишь бы только их поведение по отношению к вашим сыновьям оставалось безупречным". Но туристские походы, культ наготы и совместная жизнь в палатках облегчали не только духовное, но и сексуальное общение вожатых с воспитанниками, периодически вызывая скандальные разоблачения, имевшие, как правило, политическую подоплеку.

Вся жизнь Германии 1920 - начала 30-х годов протекала под знаком фашистской угрозы. Как политически вели себя немецкие гомосексуалы и как относились к ним левые партии, претендовавшие на роль альтернативы фашизму?

В отличие от анархистов, признававших полную сексуальную свободу, идейное наследие социалистов в этом вопросе было пестрым. Фурье исповедовал принцип полной терпимости, призывая построить "новый любовный мир", где ничто, включая однополую любовь, не запрещается и не подавляется. Зато марксизм был крайне консервативен. Из принципа подчинения личного общественному вытекало требование беречь "сексуальную энергию" и проповедь сублимации всего, что кажется антиобщественным. Основоположники марксизма не видели в однополой любви ни революционного потенциала, ни гуманитарной проблемы и охотно использовали соответствующие обвинения против своих политических противников.

Этот взгляд унаследовали и германские социал - демократы. Хотя Бебель подписал хиршфельдовскую петицию и стал в 1898 г. первым политиком, выступившим в Рейхстаге с речью за отмену дискриминационной 175 статьи, отношение социалистов и коммунистов к однополой любви всегда оставалось враждебным. Лицемерно-пропагандистская, ради приобретения респектабельности у средних слоев, защита семьи и "моральной чистоты", переплеталась с искренним "классовым" возмущением гедонизмом и эстетизмом. Некоторые социалистические теоретики (Вильгельм Райх) считали гомосексуальность имманентно правым, националистическим и специфически фашистским извращением. Сходные идеи исповедовала и влиятельная Франкфуртская школа (Эрих Фромм, Теодор Адорно), пытавшаяся соединить марксизм с психоанализом. По теории Адорно, типичная авторитарная личность, составляющая социально-психологическую базу фашизма, - садомазохистский гомосексуал, испытывающий потребность в том, чтобы беспрекословно подчиняться вождю. Эта концепция оказала влияние и на левое искусство (фильмы Лукино Висконти "Сумерки богов" (1969) и Бернардо Бертолуччи "Конформист" (1971), по одноименному роману Альберто Моравиа).

На самом деле немецкие гомосексуалы никогда не были идеологически едины. Некоторым из них действительно импонировал фашистский культ мужественности, дисциплины и силы, они голосовали за нацистов и охотно шли в штурмовые отряды как воплощение "истинного мужского сообщества". Но их общий удельный вес среди штурмовиков был невелик. Тоталитаризм всегда предпочитает настоящих "мачо" тем, кто только притворяется таковыми.

Нацистская партия с самого начала относилась к однополой любви враждебно, отождествляя ее с еврейством, женственностью и "моральным вырождением". В программной декларации нацистов во время избирательной кампании 1928 года говорилось: "Те, кто допускает любовь между мужчинами или между женщинами - наши враги, потому что такое поведение ослабляет нацию и лишает ее мужества". Гитлер, разумеется, знал о гомосексуальности предводителя штурмовиков Эрнста Рема, но пока тот был нужен, Гитлер защищал его от нападок антифашистской прессы, говоря: "Его частная жизнь меня не интересует". Когда же мавр сделал свое дело, гомосексуальность стала удобным предлогом для его физического устранения, что и было сделано 30 июня 1934 г.

После "ночи длинных ножей" в Германии начались массовые репрессии против гомосексуалов. Уже в декабре 1934 г. Министерство юстиции выпустило директивы, сделавшие наказуемыми не только поступки, но и намерения. В гестапо существовал особый отдел по борьбе с гомосексуальностью. По указу 1935 г. совместное купание голышом людей одного пола было приравнено к попытке гомосексуального контакта. Позже суды считали достаточным основанием для обвинения даже "похотливый взгляд". Заодно с гомосексуальностью, фашисты запретили давно популярный в Германии нудизм. Преследования были избирательными. Гомосексуальность Бальдура фон Шираха не помешала ему быть руководителем Гитлерюгенда. Видные актеры и художники могли быть арестованы только с личного согласия Гиммлера. Однако в целом, это был настоящий геноцид. Общее число осужденных по параграфу 175 с 1933 по 1944 год составило, по разным подсчетом, от 50 до 63 тысяч человек, из них 4 тысячи несовершеннолетних. В концентрационных лагерях, где гомосексуалы должны были носить на одежде в качестве опознавательного знака розовый треугольник, погибли от 5 до 15 тысяч мужчин. В тюрьмах и лагерях с ними обращались с особой жестокостью, использовали для вредных медицинских экспериментов и т.д.

В 1936 году, уже после появления параграфа 175, карающего однополые отношения, Гиммлер учредил "администрацию по истреблению гомосексуализма и абортов". В 1933-1941 в столице Третьего Рейха было заведено 17 тысяч судебных дел - почти каждому сотому совершеннолетнему берлинцу было предъявлено обвинение "замечен в гомосексуализме". Особое внимание было уделено хозяевам клубов и мальчикам по вызову. Из них выбивались даже не признания собственной ориентации, а имена их знакомых.

После начала войны, геи были перемещены из тюрем в концентрационные лагеря. Гиммер выпустил в июле 1940 года указ, который сыграл фатальную роль в судьбе геев. "Я требую, что каждый, кто был замечен в соблазнении более, чем одного партнера, даже после выхода из тюрьмы, должен находиться под охраной, во избежание рецидива".

Большая часть документов, касающаяся заключенных, впоследствии была уничтожена. Группа исследователей нашла тех, кто был в "Заксенхаузене" и опубликовала книгу (Homosexuelle Manner Im Kz Sachsenhausen). В ней, кроме фотографий и рисунков, реконструируются реальные судьбы 17 человек, описывающих пытки и истязания, которым подвергались геи.

Например, Эрнст Ледер был отпущен из-под охраны только для того, чтобы гестапо могло отследить круг его знакомых. Метод, тем не менее, не сработал и через небольшой промежуток времени Эрнст был вновь арестован. Его судьба неизвестна.

Другой заключенный, Вильгельм Макольд (46 лет) погиб 10 июля 1942 года во время антигеевского рейда в Клинкерверке. Он был членом Лиги борьбы за права человека и был "ненасытным читателем гей-журналов" как написало в отчете гестапо после обыска в квартире. Он не выдал никаких имен. "Допрос был закончен, когда стало ясно, что из него ничего нельзя вытянуть".

Школьный учитель Валтер Тимм попал в руки суда в 1937 году и был приговорен к шести годам тюрьмы по статье 175. Он провел в тюрьмах и лагерях более восьми лет. В 1943-45 годах был в концлагере "Заксенхаузен", помогал лечить больных. Он избежал смертельного приговора и в 1945 году сделал ряд рисунков о своем пребывании в концлагере.

До 1943 года в лагере были замучены до смерти 600 гомосексуалов. Но несмотря на террор, геи держались вместе, помогали друг другу, даже устраивая время от время что-то наподобие вечеринок (на выставке есть примеры сочиненных ими тогда песен). С 1943 года большая часть гомосексуалов работала в лагере в качестве докторов или сиделок, помогая своим собратьям, лежащим в лазаретах. Большая часть тех геев, кому удалось выжить в концентрационном лагере, так и не получили от Германии компенсации, в отличие от других заключенных. И выставка в Schwules Museum в Берлине пытается обратить внимание общественности на продолжающуюся несправедливость.