"Я голубой, и это хорошо!" Именно этой фразой три года назад немецкий социал-демократ Клаус Воверайт покорил избирателей и стал мэром германской столицы. Эти слова прозвучали как пароль. В мгновение ока гомосексуальная жизнь в Берлине расцвела пышным цветом. Геи, лесбиянки и трансвеститы стекаются сюда со всего земного шара, чтобы создать свой эльдорадо. И слово "швуль" ("голубой"), еще десять лет назад обидное и позорное, теперь тут произносят гордо и с достоинством.

"Супружеская пара возьмет с собой попутчиков из Дрездена в Берлин. Бензин пополам. На борту - маленькая безобидная собачка". В Германии такие предложения очень популярны - я позвонила по объявлению.

Мы договорились встретиться на парковке около вокзала, и я заранее с тоской ожидала скучных бюргеров - эдаких старосветских помещиков, которые будут еле-еле тащиться по правой полосе и мучить меня рассуждениями о возможной отставке Шредера. Но не тут-то было. Первым из тонированной "бэхи" вышел водитель - двухметровый Терминатор, лысый и в темных очках. Стало страшновато: мама предупреждала, что нельзя садиться в незнакомые машины!

- Познакомьтесь - мой супруг! - буднично объявил водитель и открыл пассажирскую дверь. Из машины вылез Терминатор-2, тоже лысый, в прозрачной майке-сеточке и с той-терьером под мышкой. У обоих ослепительно блестели обручальные кольца на безымянных пальцах.

"Через два часа будем на месте", - улыбнулся водитель, врубил пятую, и его рука мягко сползла с коробки передач другу на... - в общем, вам по пояс будет. Машина со скоростью света неслась по автобану. Впереди нас ждал Берлин - голубая столица мира.

ВКЛЮЧАЕМ ГЕЙДАР!Сразу оговорюсь: мужчины в Германии вообще специфические. Редко кто встретится без сережки в ухе, без уложенной гелем прически и крашеных прядей волос даже в очень преклонном возрасте. "Да тут все до единого - геи!" - ужаснулась я.

- Ты просто не умеешь нас отличать, - улыбается гей Мартин Райнхарт, мой коллега из немецкой газеты "Тагесцайтунг", который взялся быть моим проводником по голубому Берлину.

- Ну вон, с выщипанными бровями пошел, разве не гей? - наивно демонстрирую я свою ограниченность в данном вопросе.

- Забудь про внешность: она обманчива, - объясняет Мартин. - Главное - это взгляд. Геи смотрят прямо в глаза и на секунду дольше, чем обычные мужчины. Это нужно уметь чувствовать. Даже слово такое появилось - гейдар: как радар.

Мы идем по улице Мотцштрассе - это одно из самых тусовочных мест Берлина, знаменитый район Шенеберг, где на каждый квартал приходится добрая сотня всевозможных кафешек и баров. Большинство из них давно уже стало постоянным местом встречи для голубых. В начале Мотцштрассе, у станции метро "Ноллендорфплатц", установлена памятная доска, посвященная гомосексуалам, расстрелянным во времена Третьего рейха.

На этой улице есть все для "нестандартных" мужчин - нужно только знать где. Врачи, к которым может прийти гей с самым интимным вопросом, магазины со всевозможными прибамбасами, гей-сауны и даже несколько клубов, куда женщин вообще не пускают - редкое явление для страны, помешанной на демократических принципах.

Мы усаживаемся за столик в симпатичной уличной кафешке и ждем друга Мартина, Карстена. Приглядываюсь к окружающим.

Геи всегда сидят гораздо ближе друг к другу, чем могут это позволить себе мужчины-традиционалы. Они более эмоциональны и несдержанны в своих движениях. Прикуривая сигарету, например, они могут картинно закинуть руку с ней в сторону и вверх, как это обычно делают кокетливые дамы, но никогда не возьмут сигарету "по-мужски", в направлении от себя.

- Геи подражают женщинам?

- Нет, они просто перестают быть мужчинами. Мы можем, например, без стеснения расплакаться, потому что нам не надо строить из себя сильных и мужественных.

Соседний с нами столик облюбовали две пожилые лесбиянки - мужеподобные бесцветные дамы. Бедный голубой официант едва успевает выбирать моменты между их страстными поцелуями, чтобы менять чашки.

- Геи дружат с лесбиянками?

- Нет. У нас с ними нет точек пересечения. С тобой, например, у нас гораздо больше общего: нам обоим нравятся мужчины.

- Да, но мне-то нравятся мужчины-традиционалы, а тебе - геи!

- Ошибаешься. В этом и заключается главная трагедия, которую не исправишь никакими законами: мы часто влюбляемся в обычных мужиков...

ОТЦЫ И ДЕТИ "А ты не лесбиянка!" - Карстен подкрался незаметно и плюхнулся на диван рядом с нами. 43-летний симпатяга, каких обычно называют сладкими-смазливыми. Чубчик лихо загелен "домиком" - это традиционная прическа гея. Второй вариант - вообще бритая голова, как у Мартина. Геи говорят, что прическа - тоже определенный код, по которому легче опознать своих.

Карстен и Мартин поцеловались.

- Карстен, твои родители знают, что ты - гей?

- Конечно. Мама уже умерла, но она очень хорошо понимала меня и всегда требовала, чтобы я знакомил ее со своими друзьями. Отцу было, конечно, сложнее, но и он смирился. Мы договорились с ним, что интимная жизнь - это интимная жизнь. Я не спрашиваю отца про его подружек, он не пристает ко мне с вопросами о моих друзьях. Если отцу хочется навестить меня, он предварительно звонит и спрашивает, удобно ли ему зайти.

- Ну да, - смеется Мартин, - недели не прошло, как ты меня от папы в ванной прятал!

Отношения геев с родителями - отдельная тема. Особенно с отцами.

- Когда я сообщил отцу, что я - гей, у него просто не нашлось слов, - рассказал мне другой знакомый, Свен. - Хорошо, выручила его жена: "Помнишь, дорогой, мы отдыхали на море, и наши соседи были геи - такие приятные люди!"

- А мама?

- Мама сама обо всем догадалась. Однажды мы вместе убирали кухню, и она невзначай сказала: "Если бы мой сын оказался голубым, я бы не расстроилась".

Свен увлекается бальными танцами и даже готовится к чемпионату среди геев. Его партнерша, лесбиянка, обожает вести, а Свену больше нравится в танце подчиняться. Его мама уже купила билет на почетное место.

- Правда, я ее чуть не убил! - картинно закатывает глаза Свен. - Спросила меня, в каком платье я буду танцевать! Ну что за средневековое представление о геях!

С наступлением темноты все перебираются из кафешек в бары. Летние ночи в Берлине длинные и душные, так что многие предпочитают тусоваться на улице у входа. Внутри уединяются молодые и нетерпеливые: там на диванах можно целоваться-обниматься сколько душе угодно, а улучив минутку, игриво поцеловать в губы официанта или хлопнуть его по попе. Ревность у швулей не в почете: "У меня могут появляться разные временные друзья - ну и что с того?"

Бар "Хафен" ("Порт") - легендарное место встречи немецких гомосексуалов. У дверей около 30 геев пьют пиво. Когда чокаешься бутылками, нужно, по поверью голубых, непременно смотреть друг другу в глаза - "иначе семь лет не будет хорошего секса".

ПАПА, ПАППИ И ДВА НЕГРИТЕНКАОни практически ровесники: 40 и 42 года, их даже зовут одинаково: Франк Карге и Франк Рибезель. Студент и ландшафтный дизайнер. Почти четверть века они прожили душа в душу в гражданском браке, а потом им, как любой семейной паре, захотелось детей. И у них "родились" двое мальчиков...

- В четыре я заберу сыновей из детского сада. Потом надо забежать в магазин, приготовить обед, потом...

- Может, я приду в другой день?

- А у нас каждый день такая суматоха. Сама понимаешь, маленькие дети, то-се. А у моего друга сейчас очень много работы. Так что приходи ровно в пять. У нас будет целый час, а потом я убегаю в университет.

Семейство появилось во дворе без минуты пять. На одном велосипеде. Франк Карге бодро крутил педали, на багажнике гордо восседал 4-летний Рафаэль, а спереди, на раме, на детском сиденье - его братик, 2-летний Симон. Еще по бокам болтались немыслимым способом прикрепленные сумки с булками и овощами.

Пока Франк разбирается в гараже, болтушка Рафаэль тянет мне руку:

- Привет! Видела, как я сзади ехал? Это потому, что свой велосипед я уже раздолбал! Да, папа? А ты к нам надолго? А то паппи еще на работе...

Франка Карге дети называют папой, а его друга - паппи.

Франк-папа пулей летит на кухню.

- Сейчас намажем детям булочки джемом и пойдем на детскую площадку, - весело подмигивает он мне.

В Германии существует два варианта усыновления. Первый - адаптация. Адаптировать в семью можно только круглых сирот, и тогда они по всем документам считаются родными. Если же родители живы, но не в состоянии воспитывать детей, социальная служба вправе подыскать малышам приемных родителей. Такой вариант и предложили Франку.

- Трудно было выбрать ребенка?

- Ну что вы! - Франк расплывается в улыбке. - Нас, конечно, предупредили, что все детки трудные, как правило, с плохой наследственностью. Но ведь это не самое главное, правда?

Пара остановилась на темнокожем Рафаэле. Его мама психически больна, принимает сильнейшие препараты и слышит голоса. Сотрудники социальной службы убедили ее, что ребенку будет хорошо в приемной семье. Она согласилась.

Когда Рафаэля забрали, он сильно отставал в развитии и почти не говорил. Теперь, наоборот, не умолкает ни на минуту. "Мы его даже специально в немецко-английский детский садик водим, - хвастается Франк. - Раз он такая говорилка, пусть говорит на двух языках".

Через год Рафаэль потребовал братика. "Только смотрите, чтобы он был настоящий, такой же темный, как я", - предупредил он родителей. Франк и его друг снова обратились в социальную службу и привели домой Симона, годовалого тогда негритенка с лицом старика. Его мама-алкоголичка давно пропала без вести. Симон в отличие от брата очень стеснительный - чуть что, прячется за штанину Франка и только недавно научился улыбаться.

- Трудно голубой паре уладить все формальности, связанные с усыновлением? - спрашиваю Франка. - В Москве и разнополым родителям приходится изрядно попотеть, прежде чем они соберут заветные бумажки.

- Почему трудно? - удивляется родитель. - Мы принесли необходимые справки из полиции и от врачей, и нам стали разрешать прогулки с ребенком. Смотрели, умеем ли мы обращаться с детьми. Таких, как мы, много. В одном только Берлине голубых семей с приемными детьми около 40, а с адаптированными - еще больше.

У остальных мамаш на детской площадке Франк вызывает настоящее умиление. Он, как курица-наседка, хлопочет около песочницы, каждую минуту чмокает Симона в затылок и восторженно хлопает в ладоши: "Симон, как высоко ты залез, браво!"

- Скажи честно, наверняка детей дразнят. У всех родители как родители, а у твоих - швули?

- Никогда. Сейчас ведь редко полноценную семью встретишь. У кого отца нет, у кого мамы. А у Рафаэля и Симона нас двое.

- А что думает о тебе твоя семья?

- Ой, мама так плакала, когда узнала, что я голубой: думала, внуков не придется понянчить. А теперь она счастливая бабушка.

- Как в вашей семье распределяются обязанности? Кто играет роль мамы?

- Мы наравне. Первым встает мой друг и готовит завтрак. Потом я бужу детей. Выдаю им одежду, меняю Симону памперс. Завтракаем всегда вместе. Потом друг отправляется на работу, а по дороге провожает Симона в детский сад при евангелической церкви. Я по пути в университет отвожу в садик Рафаэля. В половину пятого все дома, пьем кофе. В шесть - ужин. А там уже и ко сну пора готовиться. Рафи уже сам умеет чистить зубки! На ночь я всегда читаю им сказку. А когда дети засыпают, у нас с другом появляется минутка для себя.

- У нас говорят: яблоко от яблони недалеко падает. Твои сыновья вырастут и наверняка, посмотрев на родителей, станут гомосексуалами.

- А вот и не обязательно! Я много литературы на эту тему перечитал - скорее всего они будут гетеро.

- А ты чего бы хотел?

- Пусть они будут хорошими людьми, а с кем они захотят спать - не принципиально.

ГОЛУБОЙ-ГОЛУБОЙ, ПОЗОВИ МЕНЯ С СОБОЙ- Вы в своей России никогда не построите нормальной демократии, - вздыхает Кай Стромберг, основатель и идейный вдохновитель постоянных германо-российских встреч гомосексуалов (есть в Берлине и такое!). - Мой московский друг сам себя называет педиком! Пока ваши швули не повысят свою самооценку, общество не примет их.

Кай - уникальное явление. Закончил школу в ГДР и поехал учиться в Киев. Влюбился в Советский Союз раз и навсегда - в прямом и переносном смысле. Пока учился, сломали стену - и в новую страну возвращаться было страшно. Чтобы не быть одиноким, Кай напечатал в газете объявление о знакомстве. По иронии судьбы, первым откликнулся пожилой доцент того самого Киевского университета, где учился Кай, который не узнал в новом друге своего бывшего студента.

Германо-российским встречам уже шесть лет. Каждый вторник ровно в восемь вечера Кай осторожно выглядывает из окна берлинской пивнушки и всматривается в лица прохожих.

- Часто бывает, подойдет новенький русский, а зайти стесняется. Я подхожу к нему: "Вы, верно, к нам на огонек?" - а он отскакивает как ошпаренный: "Что вы, совсем нет!" Ваши геи такие пугливые! Приходится успокаивать, приглашать.

Но мирно русская тусовка существовать в Берлине не может.

- Что с ними поделать! - разводит руками Кай. - Тут же сколотили гей-группировку и пошли мочить голубых турок!

Кай рассказывает, что русским голубым труднее всего объясняться с родителями:

- Ваши старушки целыми днями смотрят сериалы, а в них всегда есть хотя бы один гей, и радуются. А когда узнают про своего сына, сразу хлопаются в обморок и, как под копирку, произносят одну-единственную фразу: "Не смей сказать отцу: прибьет!"

Русским в Берлине не хватает общения. В качестве хобби Кай придумал немецко-русскую дискотеку для швулей - и попал в яблочко. Такого успеха не было ни у одного танцевального клуба Германии.

- Такой жуткой попсы, какую я кручу, ты не услышишь больше нигде, - смеется Кай, - зато душа поет.

Уже не один год верхушку хит-парада излюбленных геями песен занимает Алла Пугачева с композицией "Позови меня с собой". Ей уступил даже бессменный Моисеев со своей "Голубой луной". Говорят, это интернациональное: американские геи, например, балдеют от своей местной Пугачевой - Барбры Стрейзанд.

ГЕЙ В ЗАКОНЕГермания - одна из первых стран, где разрешили и разрекламировали однополые союзы. Закон приняли в 2001 году. На деле же это не супружество в полном смысле слова, а "зарегистрированное партнерство", которое никаких правовых и социальных преимуществ гомосексуалам не дает. Зато для тех, кто "узаконился", евангелическая церковь некоторых земель предлагает даже специальную церемонию типа венчания. Правда, особенных торжеств на голубых свадьбах устраивать не принято.

- Свадьба как свадьба, - рассказали мне знакомые гомосексуалы "в законе", - пришли, расписались. Ведущий, правда, все время в тексте путался: не каждый день два жениха обручаются. Потом пообедали с родителями, а вечером устроили небольшую вечеринку за городом с друзьями. И ту в складчину, потому что денег совсем не было.

Права гомосексуалов здесь защищают со всех сторон. Любой ребенок знает: влюбился в одноклассника своего пола - не проблема. А если за это ругают консервативные родители - бери в руки карандаш и пиши телегу. Социальная служба выделит комнату или даже отдельную квартиру, пришлет психолога и воспитателя, которые будут решать все проблемы и следить, чтобы юный "голубец" исправно посещал школу.

В школе, кстати, сексуальному воспитанию молодняка уделяется достойное место. Даже проводятся уроки, посвященные гомосексуальности, а некоторые классы специально для этого приводят в берлинский музей геев - единственный во всем мире. Красную ленточку на его открытии перерезал лично мэр Берлина Воверайт.

В этом музее, например, на одной стене представлены фотографии берлинского гей-бара "Эльдорадо", в котором до 33-го года устраивалось самое шикарное в городе шоу трансвеститов. За стеклом висит платье "Мисс "Эльдорадо" - некоего немца, который носил псевдоним Ханс Кротошин. Для посетителей это имя звучало в диковинку, по-русски.

На другой стене - письмо некой лесбиянки к известному пианисту Роберту Одеману. За свою ориентацию он попал в концлагерь, и лесбиянка решила спасти его, притворившись его любовницей и написав ему любовное письмо. "Это очень красивая история", - мечтательно вздыхает Карл-Хайнц Штейнле, сотрудник музея.

Всю ночь неутомимо гудит Мотцштрассе. До самого рассвета не гаснут голубые огни Шенеберга. Я собираюсь домой. На прощание лобызаемся троекратно и клянемся друг другу в вечной дружбе. "Ну ты давай, - лукаво улыбается Карстен, - передавай там привет Путину. Он у вас та-а-а-кой сексуальный!"