"Мой Жанно, ты вернул мне счастье, ты спас меня. Я самый счастливый человек на свете. Нас с тобой ничто больше не может разлучить, даже Апокалипсис. Ко мне пришла чудесная уверенность, что наши сердца излучают волны, которые двигаясь навстречу друг другу, сливаются в единое целое. Это волны нашей любви, поющие в безмолвии".

Из переписки Ж.Кокто и Ж.Марэ.

Пик славы Марэ пришелся на 40-50-е. Незаурядные внешние данные неправдоподобно красивого мужчины ставили актера в исключительное положение. Редкая фотогеничность, кошачья пластика античного тела, торжественность, даже театральность манер и наивный, трогательный пафос речей, смелость, самоотверженность во имя любви и долга - вот чем был славен экранный персонаж Марэ.

Циничные критики пытались "сдуть позолоту" с его идеального облика, называя актера то бездарным статистом, то декоративным натурщиком. Да и вся мужественность артиста становилась дутой на вид при одном только звуке его голоса - неприятного фальцета. В пользу критиков говорили некоторые факты биографии Марэ: пролетарское происхождение, тюремное прошлое матери-клептоманки, отсутствие должного образования и настоящей культуры. Троекратное неудачное поступление на драматические курсы Парижской консерватории и долгая поденщина в театральных массовках.

В детстве росший без отца Марэ был злым, жестоким и ленивым мальчишкой, вожаком школьных банд, вором, отвязным сорванцом. Он переболел чуть ли не всеми детскими болезнями, в 15 лет стал мужчиной в постели проститутки Кармен. "Я был маленьким монстром с лицом ангела", - скажет он сам о себе позже. И наряду с этим юный Марэ-талантливый скульптор и живописец, регулярно выставлявшийся в галереях Парижа. Но он хотел быть прежде всего актером: фанатично рассылал свои фотографии режиссерам и посещал кинопробы и театральные прослушивания.

В 1937 году в театр "Ателье", где молодой Марэ играл лишь "кушать подано", пришел великий Жан Кокто - прозаик, поэт, художник, сценарист, драматург, критик, режиссер, член французской академии. И рискнул отдать главную роль в свое новом спектакле "Царь Эдип" лицу из массовки. Необъяснимая уверенность мэтра оказалась судьбоносной: Жан Марэ проснулся знаменитым!

Встреча двух Жанов была роковой. Поэт будто обрел своего Орфея. Кокто писал под Марэ пьесы, ставил фильмы, посвящал ему стихи. Он составлял для него списки книг, обязательных для чтения, знакомил со своими выдающимися друзьями - Висконти, Шанель, Шевалье... Возил по всему миру. Кокто разгадал сложный, требующий "особого подхода" драматический талант актера, превратив профессиональные недостатки - неконтактность с партнерами, отрешенность, плохую дикцию, кажущуюся манекенность - в достоинства. В фильмах и спектаклях, поставленных Кокто, Жан Марэ был загадочным, поэтичным ангелом во плоти. В то время как у других режиссеров - даже у таких выдающихся, как Рене Клеман, Саша Гитри, Жан Ренуар, Лукино Висконти, Бернардо Бертолуччи, - актер воспринимался фальшивым.

Кокто и Марэ жили под одной крышей. И хотя этот факт был известен всему обществу, в прессе, возможно, в силу тогдашних моральных зажимов, тема близости двух мужчин деликатно не обсуждалась. Мало того, это никак не влияло на сумасшедший успех Жана Марэ у другого пола. Он ежедневно получал до 300 писем с пламенными признаниями в любви и предложениями родить от него детей. Поклонницы осаждали двери его дома. Когда он выходил на прогулку, многие из них падали в обморок от избытка чувств.

Тем временем мало кто знал, что Марэ глубоко страдал от пристрастия Кокто, своего возлюбленного, к опиуму. Систематические госпитализации Кокто по настоянию Марэ не помогали поэту. Тот медленно, но верно скатывался в пропасть. Однажды папарацци, спрятавшись за деревьями поместья актера в Марне, сделали редкий по трагизму снимок: Марэ прогуливал умирающего Кокто - больного, трясущегося, одетого в белый купальный халат, с туго обвязанным вокруг красной шеи платком. Марэ бережно вел друга по грустному осеннему парку Сен-Клу. Скорбные и одинокие, они медленно шли, взявшись за руки. Через несколько дней Кокто скончался. Марэ провел долгие часы у его смертного одра. Он напишет впоследствии: "Твои руки прикоснулись ко мне в 1937 году, и я заново родился. Я люблю тебя. И с этих пор буду лишь делать вид, что живу..."

В 1970 году Жан Марэ уходит из кино и полностью посвящает себя живописи, скульптуре, керамике. Живет в полном отшельничестве в огромном доме в Валлорис на юге Франции. Полностью выпадает из шоу-бизнеса, изредка напоминая о себе то выпуском сольного музыкального альбома "Ничего не забывается" в возрасте 75 лет, то очередной выставкой в каннской художественной галерее "Art World", то редким, но всегда блистательным появлением в качестве приглашенной звезды в кино или на театре.

В начале этого года во время премьерных репетиций в театре "Eldorado" шекспировской "Бури", где Марэ исполнял главную роль Просперо, его хватил странный удар. Он был срочно отправлен в больницу. Врачи опасались худшего. Ведь экранное геройство Марэ, выполнение самых опасных трюков без дублера довели тело актера до состояния "шаткого коллажа", готового рассыпаться в любую минуту. Вывихнутое плечо, растяжение связок, деформированный позвоночник, разрывы мускулов по всему телу, серьезные переломы, как следствие - частые обмороки из-за нарушившегося чувства равновесия... Не много ли?!

Ранее поставленный диагноз костного рака, к счастью, не подтвердился. У Марэ впервые за 54 года случилась пневмония: "Пора! Как-то нехорошо получается, что в моем возрасте мне неизвестны проблемы со здоровьем". Но выйдя из многомесячного больничного заключения, Жан Марэ изменился. Прежде всего он завел новый распорядок дня: подъем в 7.30 утра, двухчасовая горячая ванная для согревания тела (чтобы не носить медицинский корсаж и не чувствовать себя инвалидом), часовая гимнастика. Затем четыре часа работы в мастерской: живопись, литография или лепка. На ужин, после специальных диетических блюд личного повара - обязательный стакан водки и бутылка красного "Бордо". И неизменные две пачки сигарет в день!

Изменился Марэ и внутренне. Прежде сдержанный, немногословный и замкнутый, он вдруг пригласил к себе журналистов и дал шокирующее по своей искренности интервью. Признания Марэ буквально потрясли Францию. Вот несколько цитат: "Я только что прочел великолепно написанное эссе Доминика Переса - исследование истоков гомосексуальности. Автор пытается разобраться в теме, задавая бесчисленные вопросы врачам, психотерапевтам, психологам. Все, как сговорившись, приходят к выводу: гомосексуал - глубоко несчастная, травмированная личность. Счастливых гомосексуалов, мол, не бывает! Хочу опровергнуть это заявление, потому что оно касается лично меня, а я всегда был счастлив. Всю свою жизнь. И каждый день благодарю Господа, что он сделал меня гомосексуалом".

"Я всегда обожал женщин. Считал их совершенными созданиями, лишенными недостатков. За всю жизнь у меня было шесть близких подруг. И одной из них я обязан лучшему комплименту, который когда-либо получал. Она призналась, что я самый потрясающий "мужчина" и любовник, которого встречала в своей жизни. У меня были длительные сексуальные связи с женщинами, но я в них никогда не был влюблен. Я шел на это, потому что хотел доставить им удовольствие. С тремя я пытался зачать ребенка, но увы - судьба не захотела осчастливить меня отцовством. Если бы это случилось, клянусь Богом, я бы незамедлительно женился на матери моего будущего малыша!"

"В 1963 году я усыновил мальчика Сержа. Когда мы с ним встретились впервые, он поразил меня недетской разочарованностью в жизни. Он был сиротой, ни во что не верил, ни о чем не мечтал. И я дал ему слово, что заставлю его поверить в возможность счастья. Воспитал его, дал образование, научил мужеству, закалил характер. У него пятеро детей... Но я все равно, к сожалению, не знаю, что значит быть отцом. Я не понимаю этих чувств".

"В 21 год я хотел умереть от любви, а позже вдруг открыл в себе поразительную способность неоднократно влюбляться. Романтические представления о единственности любви, ради которой стоит пожертвовать своей жизнью, исчезли. Я освободился от ложных и нелепых зависимостей, решил воспитать в себе совершенно иное отношение к жизни, в которой все нам дается напрокат. Вот почему я перестал бояться потерь, расставаний. Вот почему не знаю, что такое ревность, собственничество, зависть. У меня нет надрыва в любви. Меня никто и ничто не сковывает, я свободен, как дикий зверь".

"Я влюблен в жизнь, и у меня постоянно хорошее настроение. Я не боюсь смерти, я давно принял ее необходимость и ни о чем не сожалею. В моей жизни было столько счастья! Мне всегда везло! Как-то друзья попрекнули меня: "Жанно, ты всех достал своей улыбкой и хронически хорошим настроением, а также противной фразой: "Мне везет". Неужели и в день своей смерти ты скажешь подобное?" Идут годы, а я все повторяю и повторяю эту фразу. И настроение у меня не ухудшается. Конечно, иногда приходят мысли о смерти, но они - светлые. Мечтаю быть похороненным под оливковым деревом. Вот когда у меня наконец-то появится время, чтобы вдоволь наслушаться цикад!"